Маньяк по субботам - Гостомыслов Александр Петрович

Рахим хотел идти и вдруг заметил с другой стороны куста два внимательных глаза, напряженно следивших за ним — прижавшись к земле, там лежал волкодав, готовый в любую секунду броситься на незваного гостя.

Рахим подумал и объяснил собаке:

— Я свой, понимаешь, жених, почти что родственник. Приглашаю тебя на свадьбу. Печенкой угощу. Сейчас мы с приятелем станем веровать невесту, это обычай такой у нас в Казани, игра. Ты мне не мешай, договорились?

Пес вильнул хвостом, точнее обрубком хвоста, черт его знает, какие у него мысли в башке с обрезанными ушами? Если сейчас струсить, позвать на помощь, собака потом проходу не даст. Рахим повернулся к псу спиной и, не оборачиваясь, направился к машине. Стукнул кулаком в кабину приятелю:

— Не спишь? Поехали!

Машины взревели, подняв пыль, с шумом подкатили к мостику. Рахим с Сергеем выскочили из кабин, во все горло заорали:

— Невесту воруем! Невесту воруем! — бросились на участок и начали продираться сквозь стадо. Поднялась суматоха, заблеяли козы, залаяли собаки. Отец с матерью, предупрежденные дочкой, растерянно улыбались. Парни ворвались в дом, вбежали в комнатку Ольги. Невеста стояла у окна, свет падал на нее сзади. Легкое платье просвечивало насквозь, словно его и не было.

Рахим вмиг ослаб. Обнял, провел рукой по высокой груди, с удовольствием ощущая, как рука его наполнилась приятной тяжестью, как налился силой и затвердел сосок на груди. Другой рукой провел по бедру, нащупал легонькие трусики на тонюсенькой резинке. Господи, как божественно приятно и податливо ее тело, надо немедленно сорвать с нее одежду, или можно упасть в обморок. Прижался губами к ее уху, прошептал просительно:

— Сейчас у меня на ширинке ни одной пуговицы не останется.

Ольга негромко рассмеялась:

— Милый, потерпи, не сейчас.

Серега бесцеремонно толкнул приятеля в спину.

— Поплыл, жених? Еще не вечер, не суетись. Невесту воруем!

Рахим чуть слышно пробормотал:

— Невесту ьсруем, — закрыл глаза, чтобы собраться с силами.

Одно из правил такой игры — невеста должна быть «подъемной». Ольга же — девушка солидная. Тяжело крякнув, Рахим подхватил ее на руки.

— Бежим обратно, — с трудом прохрипел приятелю.

Собаки лаяли у крыльца, заливались.

— Фу, молчать! — прикрикнула на них Ольга. — Меня воруют, не мешайте.

Собаки, козы, люди — все перемешалось. Козел Борис не терпел неразберихи. Он сразу определил виновника суеты и принял боевую стойку, стал на дороге, угрожающе наклонив голову.

— Борька, дай пройти! — крикнула на него Ольга. Но козел Ольгу не признавал, лишь мотнул головой, отчего затряслась его борода и на солнце сверкнули тяжелые рога. Воровство невесты застопорилось.

Эх, как жаль, что не было рядом надежных, проверенных дружков-приятелей из Казани. Где же этот скользкий напарничек, не видит, что ли?

— Сергей, — простонал Рахим, — давай вперед! Не понял, что ли, военные действия начались.

Напарник выдвинулся в авангард. Козел понял, что его атакуют, вмиг поднялся на задние ноги и мощным ударом уложил шофера на пыльную дорожку. Ярости его не было предела. Он снова встал на дыбы, но противник лежал в пыли, закрыв глаза и не шевелясь. Лежачих Борька не бил, гордость не позволяла. Просто кольнул рогами, чтобы порядок не нарушался.

Ольга завизжала, отец ее закричал, замахал руками:

— Борька, гад, поди прочь!

От чистого и высокого, до низкого и смешного расстояние ничтожно. Стоять посреди блеющего стада с невестой на руках, орущей от страха, было смешно и недостойно настоящего мужчины. Рахим перешагнул через приятеля и двинулся к дороге.

Упрямый козел вновь поднялся на задние ноги, изготовил для удара страшные рога.

— Покалечит! — выставила вперед руки Ольга.

Рахим не мог защищаться, лишь тяжело крякнул:

— Беру огонь на себя, — и мужественно повернулся к командарму спиной.

Увидев тыловую часть противника, вожак стада оскорбился и в ярости ребристыми рогами ударил в верхнюю часть новеньких в мелкую полосочку брюх. Материя от мощного удара затрещала и лопнула. Рахим взвыл, пошатнулся, но устоял, и невесту не выронил.

3а это время Сергей зашевелился в пыли и на четвереньках попер на козла, намереваясь познакомить разбушевавшегося хулигана с приемами классической борьбы в партере. Борька не знал, что ему пытаются пронести великолепный прием двойной Нельсон, хватание за шею ему не понравилось. Пока козел отскакивал и примеривался к Серегиному лбу, Рахим проскользнул мимо и отнес невесту в кабину машины. Заорал на всю улицу:

— Невесту воруем!

С двумя яркими отметинами на лбу Сергей выбрался из козьего стада, стряхнул вцепившуюся в штанину Жучку и запрыгнул в машину. Волкодав Серый, которого держала за ошейник мать Ольги, вырвался, и все три собаки запрыгали перед «КамАЗами».

— Невесту веруем! — выкрикнул из окошечка кабины Рахим, взревели моторы, машины медленно проехали мимо козьего стада и выбрались на объездную дорогу, что шла вокруг Садов. Рахим дал газ, но по колдобинам не разгонишься. Невеста, хоть и держалась двумя руками, подлетела к потолку кабины:

— Ты хочешь, чтобы я голову разбила? Все равно от погони нс оторваться, — она показала на волкодава, который мчался за машиной и изредка хрипло взлаивал.

На поляне возле дороги Рахим увидел Большой Камень.

— Останови, — попросила Ольга.

Рахим затормозил, и они подошли к гигантскому валуну.

— Самое памятное место в этих краях, — сказала Ольга, — Петр Первый собственноручно поставил мету на этот камень. Сюда приходят молодые лесники, когда вступают в должность — прикоснуться, почувствовать себя причастными к истории. Он по размеру такой же, как Гром-камень, на котором стоит памятник Петру в Петербурге. Рахим, давай обойдем его на счастье.

Они прикоснулись ладонями к теплому, поросшему мхом камню, затем взялись за руки и обошли вокруг него. Его напарник Серега шел сзади, немножко радовался, а больше завидовал, что приятель отхватил в Петербурге невесту с такими пышными формами, предвкушал, как часа через два-три они лихо отметят кражу невесты, а синяке на лбу через недельку сойдут и забудутся.

Рахим повернулся к напарнику:

— Теперь бы в степь, прокатиться с ветерком…

— Ты на севере, откуда здесь степь? — улыбнулась Ольга. — Тут леса, озера, болота.

— Ну ладно, пора, поехали, — сказал Рахим.

Машины свернули на единственную здесь лесную дорогу, шли по твердому грунту легко, весело. Но вдруг на очередном повороте словно раздался выстрел, и «КамАЗ» осел. Рахим тут же затормозил.

— Никак, колесе спустило?

Вышел, посмотрел, пнул покрышку ногой.

— Ну, так и есть. Кто то «ежа» подбросил. Придется колесо менять.

Подошел напарник. Посмотрел, почесал в затылке.

— Минут за двадцать управимся.

— Я вам здесь не нужна, как рабочая сила? — спросила Ольга. — Тогда погуляю по лесу, соловья послушаю. Вы меня позовете, хорошо?

— Далеко не ходи, мы быстро, — попросил раздосадованный нелепой остановкой жених. Сбросил куртку и вытащил из-за евденья комбинезон.

Заменили колесо. Кричали минут пятнадцать, а Ольга так и не вернулась. Рахим встревожился:

— Куда же она делась? Не провалилась же в болото? Я пойду поищу, а ты, Серега, не отходи от машин. Сначала «еж» в колесе появился неизвестно откуда. Теперь Ольга, запропастилась. Не нравится мне это, — и ушел в лес, прихватив, на всякий случай, тяжелый гаечный ключ.

Через полчаса нашел ее. Выставив вперед руки, словно защищаясь, с неестественно подогнутыми ногами, его невеста лежала в высоком черничнике за старой елью с поросшими мхом нижними вежами. Немигающий взгляд был устремлен вверх, на проглядывавшее между кронами деревьев неб©. Откуда-то прилетела муха и ползала по глазу.

Рахим стал на колени, послушать, дышит ли невеста Дотронулся до руки, она была еще теплая. От прикосновения тело девушки шевельнулось, из уст послышался легкий вздох, словно душа отлетела на небо. Рахим заметил, что платье на ее спине, и земля под нею пропиталась кровью. Рахим поднялся в ужасе, попятился. Споткнулся о старый березовый пень и выронил гаечный ключ. В замшелом пне торчал огромный гвоздь, парень таких в жизни не видывал, а на гвозде листок в клеточку, наверное, записка.