Сон о принце - Эсфирь Серебрянская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А мне за что голосовать? Понятно, что не за сдаться. Хотелось бы за убежать. Но, похоже, придется за драться. Эйри как-то показывал, как сопротивляться, когда тебя пытаются вытащить из машины. А вот защита лодки от нападения в программу не входила. Да и хромой Тимур не уделил этому предмету внимания.
Хотя кой-какой сюрпризец у меня для гостей найдется. Дотянувшись до Йискырзенного рюкзака, я вытащила наган. Сейчас стрелять бесполезно. Лучше подождать, когда поближе подплывут, а там по лодке, чтоб не промахнуться. Главное пробить ниже ватерлинии. А вот когда товарищи визитеры будут по уши в воде, тогда наверняка прислушаются к аргументу веслом по голове…
Минуты гонки неслись вскачь на нервах, но лодка преследователей мчалась еще быстрее. И природа, словно откликаясь на драматизм момента, посуровела. Ветер усилился, нагнетая до черноты свинцовость неба. Резко подросшие волны, агрессивней бились в лодку. Пара «удачных всплесков» чуть ли не развернули ее поперек течения. Я схватилась за весло, чтоб как-то исправить ситуацию. Гребок, еще, еще… Тьфу… прямо все лицо всплеском захлестнуло! От неожиданности чуть весло не упустила. Но удержала! А значит, гребок, еще, еще. Вроде статус-кво восстановлен. А преследователи? Уже близко, знать, пора браться за оружие… Тяжелый, зараза… Поднимаем… А каким глазом целиться? А уже без разницы. Давлю на курок. Не давится! Сильней! Никак! Ой, тут же какие-то предохранители должны существовать. Надо дернуть какую-то закорючку… Какую?!
БАБАХ!!!
Падаю спиной на дно лодки. Кажется, закорючку я нашла, а голова нашла что-то твердое. Твердое, но неубийственное, так что повезло. А еще надрывающемуся плачем пацанчику повезло. Я ведь могла на него грохнуться. А кому еще повезло? Сквозь шум волн доносятся гневные крики. Неужели попала!
Качка позволила «вскочить», только с третей попытки. Лодка преследователей на плаву, но охромела на одно весло. Да я просто снайпер. Гнев обезвеслевшегося преследователя просто музыка для души… Однако оставшиеся своими усилиями, продолжают быстро сокращать разделяющее нас расстояние, меняя мою победную песнь почти на похоронный марш. Ну, ничего, закорючку на нагане я уже нашла… А безвесельный, вскочив на ноги, раскручивает веревку. Лассо что ли? Шустро сползаю со скамейки на дно. К тому же так и падать после выстрела сподручнее. А в меня уже что-то летит… Бум! Металлическая кошка, выдрав пару щепок из кормы, падает вводу… Сволочи! Там же Йискырзу! А если в нее попадет! Оружие к бою… Сейчас пристроить руку… Этот уже по новой раскручивает! Закорючка… Кошка взлетает вверх… БАБАХ! Вспышка, молния встречается с кошкой… БУБУХ!
И тишина. Тишина и темнота. И в голове муторно. А по лицу яростно стегают потоки воды.
Я в реке? Рука нащупывает скамейку. Значит, нет. Хорошо… Наверное. Только темно почему-то… А! Глаза открыть… Уши постепенно начинают воспринимать звуки внешнего мира. Тимка плачет, надрывается. Йискырзу бубнит что-то просительно.
Дождь хлещет просто зверски. Вроде бы такой сильный должен быстро заканчиваться. Но, похоже, ему об этом не известно. Лупит без устали. На расстоянии вытянутой руки ничего не разглядеть. Преследователи… Их тоже не разглядеть. И даже отголосков эмоций не наблюдается. Им, видимо, на природоведении не рассказывали про громоотводы… Да и просто про поведение во время грозы на открытом пространстве. Да и черт с ними, с преследователями. Главное отстали и ладно. Без них забот полон рот. Вот только на берег выберемся… Где весло?
Я три раза проползла лодку от кормы до носа, исщупав всю поклажу… Ну, за одно и Йискырзу, напугав ее своими «домоганиями». Потом девочка сообразила, что просто случайно «подвернулась» под руку во время поисков и успокоенная провалилась в свое беспамятство. Правда, ненадолго. А вот трижды проклятое весло так и не нашлось. Я даже под подстилку залезть ухитрилась. Но нет. Как корова языком… Хотя в моем случае верней, как река волной… Несколько в стороне бабахнул гром. Тимоха отозвался криком, требуя внимания еды и комфорта… Пожалуй, пора обустраиваться на ночевку.
Глава XXXI
Первый раз утро наступило, когда я, в очередной раз убаюкав Тимку, осознала, что уже светает… и отключилась.
Утро номер два устроил мочевой пузырь. Надо сказать обустройство дамского туалета в отдельно взятой лодке посреди реки задача не совсем тривиальная. А уж после грозовой ночи, спросонья, она не тривиальна втройне. Но я справилась. Сначала для себя, потом для Йискырзу… и отключилась.
Третья побудка началась с встряхнувшего лодку бума и последовавшего следом Тимкиного плача в сопровождении отборной ругани в исполнении хриплого мужского баса. Впрочем, рев нашего пацанчика уже помехой сну не считалось. Но вот мужской бас, распространяющий запах ругательных эмоций… Кажется, Йискырзу стала что-то журчать в ответ.
Глаза с трудом разлепились… поймали яркий солнечный луч и залепились обратно. Однако реальность прицепилась как репей. Я выдирала ее колючки из мозга, пытаясь уйти в благословенную отключку, и почти преуспела в этом нелегком деле, но…
– ЛенАа…
… похоже, реальность победила…
– ЛенАа, жур-жур Тиим жур-жур-жур есть жур-жур.
Я повернулась к ней…
– ЛенАа…
Ах да, глаза открыть…
– ЛенАа…
«Подымите мне веки: не вижу!»28
– Ле…
Все открыла… и даже как бы сфокусировалась на бледном пятне, выполняющем функции лица моей попутчицы. Утрирую, конечно, да только видок у подруги и впрямь неважнецкий… Собственно удивляться не приходится. Хворь сама по себе не красит, а уж после ночки, когда метания в бреду чередуются с острыми приступами морской болезни, от человека остается только бледненькая оболочка. Хотя ближе к рассвету, когда несчастная девочка стала реже свешивать свою голову за борт в моей голове на смену «морской болезни» явился другой термин «отравление». Тут ведь много не надо: всего одна капелька не той жидкости вполне может создать революционную ситуацию в животе. Правда, в нашем случае забавный нюансик, поскольку в качестве яда выступила моя кровь. А все Валеркина теория о губительности насморка для аборигенов. Вот случайно полученная ссадина на запястье и родила «гениальную» мысль об использовании крови в качестве антидота к привнесенной мной заразе. Глупость, конечно. Даже сейчас, на невыспавшуюся голову, понятно, что глупость. Но вот вчера после полуночи она казалась супергениальной идеей. Просто нобелевкой, а не идеей. Теперь остается только гадать, была ли тошнота реакцией на лекарство или нет.
С
