Дюна: орден сестер - Брайан Герберт

Занятие переросло в хаос.

Взволнованный и встревоженный Гилберт отправился к себе в кабинет, запер дверь и достал из тайника память Эразма, но не почувствовал облегчения, держа в руках пульсирующую сферу.

– Думаю, я допустил ошибку.

– Замечательное представление и очень поучительное. Однако мне любопытно. Ты знал, что в аудитории есть сочувствующие батлерианцам. Они хотели не участия в дискуссии, а только подтверждения своих верований. Ты, ментат, должен был предвидеть возможное действие своих слов на таких слушателей.

Гилберт понурил голову.

– Я был непростительно наивен. Я просто представлял логические доводы – так, как мы с тобой всегда делали в дебатах.

– Да, но другие не настолько разумны.

Гилберт поставил сферу памяти на стол.

– Значит, я потерпел поражение? Я основал эту школу, чтобы учить логическому анализу и умению прогнозировать.

– Возможно, батлерианцы так взбесились, потому что почувствовали твою искреннюю убежденность. Это извечная борьба чувств человека с разумом, правого и левого полушарий мозга, сражающихся за верховенство. Жизнь человека – бесконечная битва, тогда как машинам не нужно тревожиться из-за такой ерунды.

– Пожалуйста, не используй это как доказательство превосходства машин! Помоги найти решение, выход. Нужно справиться с ситуацией до возвращения Манфорда. Он повел корабли на планеты тлейлаксов, но, вернувшись, несомненно все узнает.

– Замечательно, что положение может так стремительно ухудшиться, – сказал Эразм. – Поистине замечательно.

Тропа судьбы человечества не ровна, но изобилует высокими горами и глубокими пропастями.

Батлерианцы и их боевой флот двигались к планетам тлейлаксов. Хотя они уже связали население этих планет строгими ограничениями, Манфреду хотелось размяться и подыскать подходящего козла отпущения. А эти объекты как нельзя лучше годились для первого шага.

Пятнадцать лет назад Манфорд уже побывал здесь, и то, что он увидел, внушило ему глубокое отвращение. Тогда приверженцы Райны Батлер показали отвратительным тлейлаксам тернистый, но единственно возможный путь, которым должно идти человечество. Оскорбительные биологические проекты были объявлены противоречащими законам Божьим и человеческим и полностью уничтожены. Всех ученых-тлейлаксов обязали соблюдать жесткие правила и строго предупредили о последствиях неповиновения. Но прошли годы, а Тлейлакс находился далеко от сердца новой империи. Манфорд не сомневался, что теперь эти люди сошли с верного пути – и собирался персонально уличить их в этом.

Батлерианский флот приблизился к главному городу под названием Бундалонга. Манфорд и Анари изучали чуждую архитектуру зданий, построенных народом, который ставил законы генетики выше своей души.

– Я им не верю, Анари, – сказал Манфорд. – Я знаю, они нарушают закон, но это умный народ. Нам придется потрудиться, чтобы найти доказательства.

– Мы их найдем.

Голос ее звучал ровно. Манфорд улыбнулся: раньше звезды перестанут светить, чем Анари потеряет веру в него.

Никто, даже Джозеф Венпорт, не поднимет голос в защиту народа тлейлаксов, который никогда не любили в империи, особенно после скандала с фермами органов во время джихада; тогда тлейлаксов поймали на ужасных, отвратительных действиях. В распоряжении Манфорда двести с лишним боевых кораблей и большая группа специально подготовленных мастеров меча, а скоро, обещал Гилберт Альбанс, к нему присоединятся новые ментаты. Начало будет удачным.

Корабли батлерианцев сели в космопорте Бундалонги, и люди Манфорда в огромных количествах рассыпались по городу. Отборные мастера меча ломились в двери лабораторий, научных архивов и необычных святилищ. (Он даже не хотел думать, какой веры может придерживаться этот народ.)

С началом марша Анари предупредила, что ученые-тлейлаксы могут прятать оружие, особые средства, которые они повернут против батлерианцев. Но Манфорд не думал, что эти люди настолько глупы, чтобы оказать открытое сопротивление. Это слабаки-пораженцы.

Неся его на плечах, Анари вошла в главную биологическую лабораторию. Воздух пропах химикатами и гниющим мусором или образцами культур, булькающих в чанах с органикой. Директором лаборатории оказался высокий, похожий на медведя мужчина ростом выше других тлейлаксов и по-своему даже красивый. Глаза у него были круглые, как блюдца, и он был сильно напуган.

– Заверяю вас, сэр, мы никогда не нарушали строгие правила – и все другие исследователи тоже. Мы уважаем наложенные на нас ограничения, вы не найдете здесь ничего предосудительного.

Он хотел улыбнуться, но попытка оказалась неудачной.

Манфорд поморщился, разглядывая лабораторию.

– Я очень многое здесь нахожу предосудительным.

Услышав это, директор бросился к прозрачным бакам, пытаясь доказать свою правоту.

– Мы ненавидим мыслящие машины не меньше всех прочих в империи! Смотрите, мы используем биологию – никаких запрещенных машин или компьютеров. Ничего запрещенного. Мы изучаем клетки и природные законы размножения. Наша работа обостряет разум и умножает возможности человека. Это часть Божьего замысла.

Манфорд с отвращением ответил:

– Не вам определять замыслы Бога!

Директор лаборатории еще больше встревожился.

– Но посмотрите сюда! – Он показал на прозрачный бак, заполненный маленькими плавающими шарами. – Мы создаем новые глаза для слепых. В отличие от прежних ферм органов, где образцы отнимали у несчастных людей, эти проекты никому не вредят – только помогают нуждающимся.

Манфорд почувствовал, как напряглась Анари; он знал, что она тоже возмущается все сильнее.

– Если человек слеп, значит, Богу угодно, чтобы он был слеп. У меня нет ног, и это тоже Божья воля. Этот недостаток – мой жребий. Вы не имеете права говорить о Божьих решениях.

Коренастый мужчина поднял руки.

– Это не…

– С чего вы взяли, что человек имеет право вторгаться в процессы своего тела, своей жизни? Почему обязательно нужно жить с удобствами и комфортом?

Ученый благоразумно решил не отвечать, но Манфорд уже принял решение. На самом деле он принял его еще до того, как корабли достигли Тлейлакса. Если найти повод для активных демонстраций, это ярче разожжет пламя веры. Борьба с исследованиями тлейлаксов, особенно с такими, которые способны вызвать отвращение и ненависть, – глаза, плавающие в чане! – сделает его батлерианцев сильными и страшными и поможет укрепить его собственное положение в борьбе с коварными противниками. Многие его приверженцы не слишком разбираются в тонкостях, но всегда пойдут за ним, особенно если их регулярно подбадривать.

Голос директора лаборатории звучал пискливо и испуганно.

– Но мои люди соблюдают все имперские законы!

Манфорд не сомневался в этом, но такое положение дел не отвечало его целям. Он взмахом руки обвел лабораторию.

– С этой исследовательской программой вы зашли слишком далеко. Туда, куда человеку заходить не позволено.

Запаниковавший директор в отчаянии побледнел. Батлерианцы, набившиеся в помещения лаборатории, начали возбужденно переговариваться, как хищники, учуявшие кровь.

– Эта лаборатория и все ее исследовательские программы закрываются и должны быть уничтожены.

Приверженцы Манфорда начали крушить оборудование, разбили прозрачный чан, и питательная жидкость растеклась по чистому белому полу, глаза запрыгали по нему, как детские игрушки.

– Прекратите! – закричал глава лаборатории. – Я требую прекратить!

– Манфорд Торондо приказал.

Анари извлекла меч и одним ударом рассекла несчастного.

Лабораторного техника внезапно стошнило, и он закричал от страха. Манфорд показал на него.

– Ты! Назначаю тебя новым главой лаборатории; сосредоточь все усилия на подобающей и более скромной работе.

Техник вытер рот рукой и покачнулся, готовый упасть в обморок. Он слабо кивнул, но не посмел заговорить.

С высоты своего положения Манфорд сказал Анари:

– Заканчивай здесь. Потом отправимся на Салусу Секундус, поможем императору выполнить обещание.

Анари обтерла меч об одежду убитого начальника лаборатории и взглянула на дрожащего техника.

– Мы будем внимательно наблюдать за вашей работой.

Память компьютера способна хранить огромное количество данных. И хотя я всего лишь человек, я никогда не забуду того, что сделали батлерианцы со мной, с моим коллегой и с моим домом. Не забуду ни одной самой ничтожной мелочи.

В исследовательской лаборатории на Денали Птолемей пытался восстановить работу, уничтоженную дикарями на Зените. Он писал заметки, подробно заполнял журналы наблюдений и пытался воссоздать химические и полимерные смеси, которые обещали наилучшие результаты; многие из них были составлены доктором Эльчаном.