Дюна: орден сестер - Брайан Герберт

– Главная цель ордена – помочь человечеству достичь вершины, но я подозреваю, что в ордене началось разложение, даже коварное влияние мыслящих машин. Став Преподобной Матерью, я сравняюсь с Ракеллой. Я безусловно стану ее преемницей и смогу повести орден по правильному пути. Если ты присоединишься ко мне, мы можем разделить власть. Или ты боишься?

– Я этого не говорила, но шансы на успех ничтожно малы. Если мы действительно лучшие в ордене, он понесет тяжелую утрату.

– Не будь у людей несбыточных надежд, мы бы никогда не победили Омниуса. Если мы обе примем средство, Валя, одна из нас выживет и станет преемницей Преподобной Матери Ракеллы. А если выживем обе, разделим руководство. Это единственный шанс на спасение ордена. Мы сбились с верного пути и получим возможность выбрать иную дорогу. – Доротея снова протянула ей вторую капсулу. – Пожалуйста, Валя. Я хочу, чтобы ты была со мной.

Валя неохотно взяла капсулу.

Доротея как будто обрадовалась.

– Давай сделаем это сейчас! Мы и так ждали слишком долго.

Глаза ее блестели. Потом, словно опасаясь, что не решится, она проглотила капсулу.

Валя в тревоге повторила ее жест, сделав вид, что положила капсулу в рот, но на самом деле зажала ее в ладони и стала ждать, что произойдет с Доротеей.

Проглотив капсулу, Доротея выдохнула, закрыла глаза… и начала, упав, корчиться на опавших листьях во все усиливающейся агонии. Валя смотрела на эти судороги, не решаясь хоть что-то предпринять. Наконец Доротея свернулась в клубок, лицо ее было искажено болью, из стиснутого рта потекла слюна.

Валя коснулась ее плеча и ощутила сперва сильную дрожь, потом вообще ничего. Она наклонилась ближе, потому что не могла понять, дышит ли еще сестра. Потом бросила свою капсулу в просвет между листьями, позволив ей упасть далеко вниз.

Она слышала, как к ним бегут сестры, слышала зовущие на помощь голоса. Валя упала и сделала вид, что корчится в спазмах. Она надеялась, что делает это убедительно.

Пустыня – не всегда самое безопасное укрытие.

Сыщик сообщил Гриффину, что никаких следов Вориана Атрейдеса он не нашел, но тем не менее плату потребовал. Гриффин отказался, напомнив об их устном соглашении. Когда сыщик стал настаивать и пригрозил ракетницей, Гриффин резким ударом сломал ему запястье и отобрал оружие.

– Мне теперь придется искать самому, – сказал он.

Оставив сыщика стонать, Гриффин отправился в администрацию «Комбайнд мерчантайлз», компании, занимавшейся на Арракисе сбором пряности. Здание, занимавшее целых два квартала, походило на крепость. С учетом частых волнений, вражды и действий конкурирующих компаний, возможно, его и обустраивали как крепость.

Все еще удивляясь уровню насилия на этой пустынной планете, с которым Гриффин столкнулся уже дважды, он не терял бдительности. И не притрагивался к средствам, которые отложил для возвращения домой; но все остальные деньги он собирался потратить на поиски Вориана Атрейдеса и совершить то, к чему вызвала поруганная честь.

Месть оплатит его долги, сказала сестра.

Вернувшись на Ланкивейл, он сможет заняться налаживанием семейных дел и расширением торговли – может быть, удастся наконец обеспечить семье устойчивое положение.

Накануне он продиктовал длинное послание Вале, описывая свои достижения и выражая надежду на успех. Ему хотелось показать, как напряженно он работает. Запись сообщения позволила ему собраться с мыслями и обострила желание побыстрее вернуться домой.

Поддавшись чувствам, Гриффин написал еще одно письмо, короткое, своей семье на Ланкивейле – просто сообщил, что жив, здоров и скучает по ним. Он был уверен, что, когда вернется, его будет ждать удостоверение представителя Ланкивейла в ландсрааде. В конце письма он давал отцу несколько поручений: послать на Салусу запрос по поводу приобретения офиса близ Зала ландсраада, договориться со строителями, которые каждую весну приезжают на побережье, и поручить сбор китового меха определенной группе кораблей (хотя не был уверен, что Верджил станет заниматься всем этим). Гриффин оплатил доставку писем на Россак и Ланкивейл, понимая, что они могут идти несколько месяцев.

В отделе сбора пряности он занялся расспросом сотрудников о наемном работнике по имени Атрейдес. В ответ те пожимали плечами; со скучающим видом одна из женщин сказала:

– Люди, которые прилетают на Арракис, обычно не хотят, чтобы их нашли.

Тогда он заплатил за просмотр личных данных сборщиков пряности, и ему принесли устрашающе огромную груду регистрационных книг.

Большую часть дня он провел, изучая списки имен. Книги были неполные, в одних записи велись с учетом времени найма, в других – места работы бригады. Только в трех томах имена перечислялись в алфавитном порядке. За работу люди получали наличные или воду, а о других финансовых расчетах вообще не было никаких записей.

Если бы Атрейдес записался под чужим именем, Гриффин никогда бы не нашел его, но он был не из тех, кто скрывает свою личность. Да и причин для этого у него не было.

Пока Гриффин разбирался с записями, клерки «Комбайнд мерчантайлз» обсуждали тревожное сообщение о том, что одна из бригад попала в пустыне в засаду, все оборудование уничтожено, а работники убиты. Обычно подобное происшествие приписали бы нападению песчаного червя, но на этот раз нашелся свидетель, который сообщил, что на комбайн напали вооруженные люди. «Комбайнд мерчантайлз» немедленно объявила тревогу и удвоила военную защиту своих операций в пустыне.

«Может, пострадала бригада Вориана», – предположил Гриффин. Это давало ему некоторую надежду. Валя не удовлетворилась бы известием, что этот человек погиб, не посмотрев перед смертью в лицо Харконнену и не приняв муки за боль, которую причинил, но сам Гриффин не желал отмщения так страстно. Он никогда еще не убивал.

Он заметил выходящую из конторы женщину из пустыни и пошел за ней. Она выглядела как истинный обитатель пустыни. Он остановил ее, и незнакомка посмотрела на него синими, по-птичьи острыми глазами. Усмехнулась в ответ на его предложение заплатить.

– Информацию не продают и не покупают, ею делятся или нет – в зависимости от того, как я сочту нужным поступить.

Женщина пошла дальше, но он не отставал.

– Я ищу человека по имени Вориан Атрейдес. Он где-то здесь, на Арракисе, но я не знаю, где его искать.

Она нахмурилась и поправила дыхательную маску. Казалось, ей не терпится уйти.

– Зачем он тебе?

– Мне нужно поговорить с ним по личному делу. Много лет назад он знал мою семью.

Она как будто не поверила Гриффину, но на ее лице отразилось странное волнение.

– Никогда не слышала о таком. Ты зря теряешь время.

Он поблагодарил ее, и она пошла дальше, не проявив к нему никакого интереса.

Тишина пустыни давала Вориану ощущение ясности и спокойствия, особенно по ночам. Ему не хватало ночей, проведенных с Мариеллой, но среди фрименов ему было хорошо, хотя они сохраняли настороженность и не доверяли ему; он сомневался, что они когда-нибудь примут чужака, даже если он проведет с ними всю оставшуюся жизнь.

От других жителей пустыни он слышал о бедствиях, которые выпали на долю фрименов, о вековом рабстве, о том, как их предки восстали на Поритрине, похитили экспериментальный корабль со свертывающим пространство двигателем, собираясь покинуть Лигу, а закончили крушением на Арракисе. Они примкнули к потомкам легендарного разбойника из пустыни Селима Укротителя Червей. Эта история, мало кому известная, зачаровывала Вориана – никто в империи о ней даже не подозревал.

Ему нравилось сидеть у входа в пещеру под звездами. Вори посмотрел на небо и увидел, что две луны сближаются, нижний, более быстрый спутник догоняет своего брата. Фримены устанавливали в скалах новые коллекторы росы, собиравшие ничтожные следы влаги, конденсирующейся по мере понижения атмосферной температуры. В большинстве люди Шарнака спали, а те, что стояли на страже, не обращали на Вори внимания.

Раздумывая обо всем этом, он заметил какое-то движение внизу среди скал. На мгновение лунный свет озарил две фигуры, которые тут же снова исчезли в черноте. Встревожившись, он попытался убедить себя, что видел возвращение разведчиков, посланных наибом Шарнаком. Кто еще это может быть? Как эти люди могут здесь жить?

Замерев на месте, он продолжал изучать скалы, снова уловив движение, вошел в пещеру, закрыл за собой герметическую дверь и поискал охранника.

Вориан уже привык к необычным запахам и звуковому фону, характерному для тесных помещений, где собрано много людей. Туннели были темны и тихи, но он нашел одного из часовых, мрачного, с клочковатой бородой. Тот был раздражен вмешательством в его ночной обход.

– Я кого-то видел снаружи, – сказал Вори. – Надо выяснить, кто это.

– Снаружи нет ничего нет, кроме песка и скал – и шаи-хулуда, если тебе не повезет и вы встретитесь.