Элегии и малые поэмы - Публий Назон

        И над землею растет новая быстро стена.

        Строящих Целер бодрит: сам Ромул призвал его к делу,

        «Пусть это будет, — сказав, — Целер, заботой твоей.

        Пусть никто не шагнет через стены иль вырытый плугом

840 Ров: коль найдется наглец, — ты его смерти предай».

        Рем же, не зная о том, смеяться над низкой стеною

        Начал, спросив: «Ты народ этой укроешь стеной?»

        И перепрыгнул. Его ударил заступом Целер,

        И оросилась земля кровью его, смельчака.

845 Царь же, об этом узнав, сдержал набежавшие слезы,

        И, хоть болело в груди сердце о брате родном,

        Плакать не стал он у всех на глазах, сохранил свою стойкость:

        «Так да погибнет, сказал, враг, что чрез стены шагнет!»

        Но, повелев похороны начать, уж не мог удержать он

850 Плача, и стала видна скрытая к брату любовь.

        Над погребальным одром склонясь с поцелуем, сказал он:

        «Ты, против воли моей брат мой погибший, прости!»

        Перед сожжением он умастил тело Рема, и то же

        Фавстул сделал, и с ним Акка, власы распустив.

855 Плакали все, кто потом получили имя квиритов.

        Вот наконец подожжен был похоронный костер.

        Так этот город возник (кто этому мог бы поверить?),

        Земли который прижмет победоносной пятой.

        Царствуй над всеми и будь великому Цезарю поддан

860 Вечно, и роду его отпрысков многих подай!

        Сколько тебе ни стоять, возвышаясь над миром покорным,

        Пусть ничто никогда плеч не превысит твоих!

        Палес я пел, а теперь воспеть я Виналии должен:

        Только один разделил эти два праздника день.

865 Девы доступные, празднуйте праздник во славу Венеры!

        Держит Венерина власть много прибытку для вас.

        Требуйте, ладан куря, красоты у нее и успеха,

        Требуйте вы у нее шуток и вкрадчивых слов.

        Свейте своей госпоже венки из мирта и мяты,

870 Свейте пучками кугу, розами их оплетя!

        Надо вам всем у Коллинских ворот собираться во храме:

        По сицилийскому храм этот был назван холму.

        Некогда Клавдий Марцелл, с бою сильные взяв Сиракузы,[448]

        В той же войне полонил Эрикс, Венерин приют.

875 Увезена была в Рим Венера по слову Сивиллы

        И предпочла, чтоб ее чтили во граде родном.

        Но почему на Виналиях чествовать стали Венеру,

        И почему этот день также Юпитеру свят?

        Чтобы решить, кому стать латинской зятем Аматы,

880 Бились Турн и Эней. С Турном этруски пошли.

        Знатен Мезенций, их вождь, и неистов на поле сраженья,

        Страшен он был на коне, пешим еще был страшней.

        Рутулы с Турном его на свою привлечь постарались

        Сторону, но возразил так им надменный этруск:

885 «Стоит немало моя мне доблесть: свидетели раны

        Вместе с оружьем, что я кровью своей обагрял.

        Просишь о помощи ты, удели же ты мне и награду

        Малую: первое дай бочек латинских вино!

        И не помедли: твой дар, мое же дело — победа.

890 Как возликует Эней, если откажешь мне ты!»

        Рутулы дали обет. Мезенций вооружился,

        Вооружился Эней, вышнего бога моля:

        «Сбор винограда царю тирренскому дан, но, Юпитер,

        Ты от латинской лозы весь урожай соберешь!»

895 Лучший обет одолел. Повержен Мезенций огромный

        И недостойной своей грудью на землю упал.

        Осень настала, грязна от ногами растоптанных гроздьев,

        И бережется вино в должный Юпитеру дар.

        Праздник Виналий пришел: Юпитер его принимает

900 И причисляет к своим радостно праздникам он.

        Только неделя одна до конца остается апреля,

        На середине уже вешнего времени бег.

        Овна уже не ищи, Афамантовой смертного Гелле:

        Дождь в эту пору идет, в небе является Пес.

905 Как возвращался однажды я в Рим той порой из Номента,

        На середине пути белую встретил толпу.

        Фламин шел в этот день в стародавнюю рощу Робиги,

        Чтобы овцы на огне жечь и собаки нутро:

        Тотчас же я подошел, чтобы знать и об этом обряде;

910 Фламин же твой, о Квирин, молвил такие слова:

        «Злая Робига, щади посевы Церериных злаков,

        Дай им над почвой качать нежные стебли свои!

        Всходам дай возрастать под сиянием звезд благосклонных

        Вплоть до того, как они станут годны для серпов.

915 Сила твоя велика: ведь хлеб, пораженный тобою,

        Грустный сочтет селянин горькой потерей своей.

        Ветры и ливни не так хлебам губительны будут,

        Да и мороз не такой зернам урон принесет,

        Как если влаги лишит посевы знойное солнце:

920 Это, богиня, твоей ярости гибельный знак.

        О, пощади, и не тронь ты всходов шершавой рукою,

        И не губи урожай: мощь твоя ведома всем!

        Нежных посевов не ржавь, суровое ржавь ты железо —

        То, что губит людей, прежде всего ты губи.

925 Лучше грызи ты мечи со всем вредоносным оружьем:

        Нет в нем нынче нужды, в мире господствует мир.

        Острый заступ, двузубец кирки, сошник изогнутый,

        Ваше время — блестеть, время оружий — ржаветь.

        Если же кто обнажить забытый клинок пожелает,

930 Пусть он увидит, что меч крепко приржавел к ножнам.

        Ты же Цереру не мучь! Свои поселянин обеты

        Может тебе исполнять, даже когда тебя нет».

        Так он сказал. В деснице его был плат длинношерстый,

        Чаша с чистым вином, ладана полный ларец.

935 Ладан, вино и овечьи кишки приносит он в жертву

        С мерзким (видел я сам) гнусной собаки нутром.

        А на вопрос мой, зачем эта новая, странная жертва,

        Фламин ответил: «Узнай, что за причина ее.

        В небе есть пес, Икарий по имени; лишь он восходит,

940 Мучится в жажде земля и засыхает посев.

        Ради небесного пса на алтарь возлагают собаку,

        И лишь название «пес» к смерти приводит ее».

        После того, как Тифона жена, покидая супруга,

        Трижды в пространство небес светлый свой лик подняла,

945 Тотчас богиня идет в своих венках многоцветных:

        Сцена открыта опять вольностям шуток срамных.

        Празднество Флоры пойдет, вплоть до майских календ продолжаясь:

        Там я о них и скажу, ныне же труд мой важней.

        Веста, прими этот день! В родном принимается доме

950 Веста: так учредил наш справедливый сенат.

        Фебу часть дома дана, другая отводится Весте,

        Третья же часть дворца Цезарю принадлежит.

        Лавр Палатина, живи! Обрамленные дубом, живите

        Дома покои! В себе трех вы храните богов.

Книга пятая

        Спросите вы, откуда пошло имя месяца мая?

        Наверняка не могу этого я объяснить.

        Точно как путник стоит в сомненье, не зная, в какую

        Сторону надо идти на перекрестке дорог,

5     Так же и я, когда мне объяснений приводится много,

        Выбрать одно не могу: в этом обилии — вред.

        Вы укажите мне путь, Аганиппиной ключ Гиппокрены[449]

        Музы хранящие — след пенный Медузы коня!

        Спор у богинь начался. Из них Полигимния первой

10   Молвила; прочие все молча внимают словам.

        «Кончился Хаос, и натрое мир разделился впервые,

        И мироздание все в новые виды вошло:

        Тяжко осела земля и моря за собой притянула,

        А в высочайшую высь легкое небо взвилось.

15   Солнце и звезды тогда вознеслись, невесомые, в небо,

        Вспрыгнули кони Луны вышние тропы топтать.

        Но ни земля небесам, ни Фебу прочие звезды

        Не уступали: почет был одинаковый всем.

        Часто, бывало, престол, который, Сатурн, занимал ты,

20   Кто-то из низших божеств рвался отнять и занять,