Хорал забвения - Грег Бир

— Это Харка, Тик и Дур.

Харка — тот, кто выглядел переутомленным, — кивнул. Тик и Дур, вероятно, только достигли зрелости. Молодые, крепкие, они еще не приобрели мину пресыщенности и равнодушия, которая отличала старших сидхов.

— Тот закутанный — Шахпур… а дальше не помню.

— Агаджиниан, — подсказал основательно утеплившийся человек. Довольно приятный голос не вязался с тем, что Майкл обнаружил в его памяти.

— А с вами мы, кажется, не встречались, — обратился Николай к гибриду.

— Бек, — представился тот, подняв ладонь. — Я здесь впервые. Когда выходим?

— Когда ветер уймется, — ответил Шахпур.

Его голос на сей раз звучал еще красивее и напоминал сидхийский. Майкл предположил, что ошибся при первой попытке и попробовал еще раз заглянуть в ауру Шахпура. И вновь пережил неописуемое отвращение, несколько мгновений разведки потребовали огромных усилий воли. Сидхи держались в стороне от Шахпура, сам он больше ничего не сказал.

Поддержать беседу Николаю не удалось. Вскоре были слышны лишь рев ветра да шум далеких лавин.

Свет угасал, в укрытии становилось все темнее. Внезапно яростный ветер стих, от его шума осталось лишь слабое эхо, вроде ржания умирающей лошади. Потом наступила гробовая тишина, она сама по себе казалась звуком. Шахпур выглянул из укрытия и шагнул на тропу, за ним выбрались Бек, Харка, Тик и Дур. Николай и Майкл вышли последними.

— Иногда мне кажется, что это занятие их недостойно, — сказал Николай, кивая на идущих впереди. — Непонятно, зачем вообще они приходят. Харка с каждым разом выглядит все хуже. Будь он человеком, я бы сказал, что он умирает, но у сидхов не бывает физических болезней.

— Он пуст внутри, — заметил Майкл. — Может, у них какие-то свои болезни. А что случилось с Шахпуром?

— С Шахпуром? — Николай нахмурился. — Он проклят. Бродит, как я, по Царству. Однажды сидхи его поймали. Он убежал, но они успели над ним потешиться.

Плотно укутанный человек обернулся и пристально посмотрел на них. Николай скривил губы и умолк.

Карниз, по которому шла тропа, тянулся вдоль всей почти отвесной гранитной скалы. Далеко внизу иззубренные пики пронизывали мутную пелену облаков. Кое-где на тропе лежали сугробы. Снег хрустел под ногами паломников, выдыхаемый ими воздух превращался в почти осязаемую дымку, и она стелилась позади, как пар из трубы паровоза.

Тик, Дур и Харка первыми достигли места, где карниз сужался. Они повернулись спиной к пропасти, двинулись боком вдоль каменной стены и спокойно перешагнули расселину шириной в ярд. Для Шахпура, Майкла и Николая это препятствие оказалось сложным, и Николай оступился на противоположном краю трещины. Майкл схватил его за руку и вытянул на ровное место. Некоторое время они тяжело дышали, прислонившись к скале.

— Такого раньше не бывало, — сказал Николай. — С каждым годом путь все опаснее.

Карниз расширился и дал по крайней мере иллюзию безопасности. Миновав обломок скалы, упавший, очевидно, сверху, путники увидели свою цель. Трое сидхов и гибрид направились к ней, за ними последовал Шахпур. На некотором расстоянии от них ковылял Николай, задыхаясь и проклиная все на свете. Замыкал шествие Майкл.

Все собрались на широкой каменной площадке перед глубокой нишей в стене.

— Гора, — произнес Николай. На расстоянии многих миль высилась Хеба-Миш, хотя, казалось, до нее рукой подать. — Никто не знает, насколько она высока, даже сидхи.

Далеко внизу под уступом облака низвергались в глубокую пропасть, оставляя лишь небольшие жгуты, которые медленно кружились и развеивались. У дна пропасти сине-зеленый ледяной склон встречал опускавшееся облако, разделял на широкие потоки, и эти потоки струились по глубоким бороздам. У Майкла, глядевшего вниз с края уступа, вскоре закружилась голова. Он перевел взгляд на крутые заснеженные склоны горы. Тонкий пласт снега покрывал лишь нижнюю ее часть, на самом верху чернел голый камень.

— Теперь подождем, — сказал Николай.

Трое сидхов и гибрид, как по сигналу, удалились в пещеру, предоставив людям слушать тишину.

— Чего мы ждем? — спросил Майкл.

— Снежные Лики, — ответил Николай.

Настала ночь. Майкл лежал, удобно устроившись на холодном полу пещеры. Николай беспокойно спал рядом. Шахпур сидел на корточках и, по-видимому, не смыкал глаз. Скрестив ноги, сидхи сидели в ряд вдоль противоположной стены.

К Майклу сон не шел. Вновь и вновь он силился проникнуть в память Харки. Призрачная аура действительно была пуста, как будто сидх появился на свет всего несколько минут назад и не имел ни предков, ни прошлого. Возможно, какой-нибудь прием, вроде хилока, позволяет этого достичь?

Николай застонал и открыл глаза.

— До чего же трудно ждать, — заметил он. — Особенно здесь.

— А как вы узнаете, что пришло нужное время?

— Из разговоров. В этом мире тоже ходят слухи. Бывает, арборалы шепнут, а то и в пещеру к аморфоралам заглянешь. Иногда кто-нибудь из паломников узнает первым, и все отправляются в путь. Потом мы встречаемся. Я всегда пользуюсь камнем для перехода в Иньяс Трай. Другие пешком идут. Некоторые и не говорят, как добираются, просто оказываются тут, и все. Но не всегда, не каждый раз… Иногда несколько лет пропускают.

Я слышал, первое знамение появляется в одном пруду в Иралле. Пруд очень глубокий, на дне лед, и когда он ночью чернеет, сидхи узнают: время пришло. И сообщают другим по секрету… Адонна, похоже, не одобряет, когда сидхи созерцают настоящую тайну.

Николай поджал ноги и снова закрыл глаза.

— Утром, наверно, начнется, когда ветер опять задует.

Майкл не спал, но и не бодрствовал, как во вторую ночь после прибытия в Царство, когда он примостился на камне и ждал рассвета и тепла.

По пещере начал разливаться оранжевый свет, и одновременно послышалось тихое шипение. Майкл встал и вытянул затекшие ноги. Николай, кряхтя и ворча, последовал его примеру.

За Хеба-Мишем вставало солнце. Оно осветило горы на западе, и на заснеженный склон легли бледные пурпурные отсветы. Облака на востоке зажглись зеленым, оранжевым и лиловым пламенем. Несколько лучей пробились сквозь них, упали на невидимую сторону Хеба-Миша, и по краям пика засияла желтая полоска.

Высоко в небе перламутровая полоса распалась на дуги и растаяла. Ночью был снегопад, и теперь снег блестел у входа в пещеру.

Николай и Майкл вышли на каменную площадку. Облака уже не тонули в пропасти, теперь там лишь незримо реяли воздушные потоки. В леднике образовались трещины, время от времени они с грохотом расширялись, и откалывались огромные глыбы льда.

— Сейчас начнется, — сказал Шахпур за спиной у Майкла.