Хорал забвения - Грег Бир

— Почему бы вам не остаться в городе? — спросил Майкл.

— О, это другое дело. В городе не так уж спокойно. Мужчины-сидхи обычно сидят в своих лесах или рыщут по холмам вокруг Иралла, и в такое время тут тихо. Но в дни Каэли они являются, и Бан приходится смотреть в оба, иначе ее людей и гибридов переловят.

— Но ведь Таракс видел, как тут танцует Эмма Ливри!

— Дружище, Таракс не знает о нас с вами. А Эмму он терпит только из-за Бан, но и Бан не сможет нас защитить, если попадемся.

— Значит, Эмма и Мари — на особом положении… А как сюда попала Мари?

— Она всегда ухаживала за Эммой. А откуда взялась, я не спрашивал. — Николай многозначительно посмотрел на Майкла. — Наверно, и вам не стоит.

— Я вас расстраиваю? — спросил Майкл. Чудесный камень уже показался за редко стоящими деревцами, слишком юными для исторической рощи.

Николай тяжело вздохнул.

— Нет. Может быть, я вам просто завидую. Вы… любимец женщин. Они, похоже, теряют из-за вас голову, чего никогда не случалось из-за меня.

— Но Бан не будет защищать меня так же, как вас.

— Я никогда не разговаривал с Бан. Насколько помню. А вы разговаривали. Для того, кто привлекает внимание сидхов, возможны два пути. Первый — неволя и, вероятно, деградация. Эмма оказалась в неволе, но не деградировала, по крайней мере нам это незаметно. Она живет, как цветок в оранжерее, — так сама говорит. Я думаю, ей нравится быть цветком, заниматься одними танцами. А мне бы не понравилось. Сидхи терпят меня, принимают радушно, но они не привязаны ко мне.

— А какой второй путь?

— Не знаю. Может быть, по нему пошел Кларкхэм.

— Он человек?

Николай поднял бровь.

— Вы, кажется, знаете о нем больше меня.

— Я не знаю всего. Он очень долго живет и, похоже, силен в волшебстве.

Николай глубоко вздохнул.

— Ладно, отложим темные мысли по крайней мере до конца этого путешествия. Бан его одобрила, а раз так, с нами ничего не должно случиться.

— Николай, вы помните, как выглядит Бан?

— Нет.

Чудесный камень, на вид обычный плоский валун, покоился на круге белого гравия. Вокруг никого не было видно. По небу проносились облака, скрывали солнце. Ветер доносил аромат цветов из сада Бан.

— Никто не знает, как она выглядит, кроме, может быть, Улатх. Это ее оружие против Таракса и Мална.

Николай поднялся на край валуна и протянул руку Майклу. Они встали рядом на середине камня. Внезапно стало очень холодно.

Яркая белизна почти сразу ослепила Майкла. Он прикрыл глаза руками. Николай взял его за локоть, помог спуститься с камня и отвел в убежище от ветра.

— Так неожиданно, — пробормотал Майкл, моргая и протирая глаза.

— Нынче гораздо холоднее, чем в прошлый раз, — заметил Николай.

Чудесный камень лежал на краю широкого скального карниза, впереди виднелись зубчатые пики. Седловины между ними покрывал ровный и белый, как молоко в блюдце, слой блистающего снега. Ветер завывал, бешено кружил снежинки и сотрясал каменные стены укрытия.

— Отсюда далеко? — спросил Майкл, вспоминая о хилока.

— Около мили. Но мы подождем других. Я никогда не путешествую один, тем более в такую погоду. Наверно, у Адонны сегодня разболелись зубы.

Николай усмехнулся и расчистил место на камне в форме скамейки. В укрытии было темно, всюду лежал снег.

— Вам тепло? Улатх, кажется, говорила, что у вас не будет никаких проблем. Сидхи могут разгуливать здесь хоть нагишом. Вы, наверно, тоже?

Хилока наконец подействовал.

— За меня не беспокойтесь, — сказал Майкл.

Когда брюки нагрелись, он понизил температуру тела. Вовсе не хотелось, чтобы здесь случилось то же самое, что и возле квартиры Элины.

Николай, сложив лодочкой руки в рукавицах, рассматривал шероховатый черный камень под ногами. Потом он засопел и повернулся к Майклу.

— Чего вы боитесь больше всего?

Майкл пожал плечами.

— Ну, разного. А что?

Николай уже смотрел вдаль, на белые снега.

— Это я так, просто для поддержания разговора.

— А сами чего боитесь?

— Я, признаться, очень не хочу здесь умереть. Для меня это значит стать ничем. А на Землю не вернуться. Вот я и думаю: только бы не сплоховать, иначе — все, конец. В общем, я знаю, чего боюсь. А вы… знаете?

Майкл вспомнил теплые, нежные руки Бан.

— Ну, много чего. Я же сказал.

— А больше всего?

— Подождите, дайте подумать. — Майкл поднял глаза к каменному потолку. — А, вот: я боюсь быть обыкновенным.

Николай осклабился.

— Слава Богу. Я уж думал, вы не знаете. Тогда от вас нужно было бы держаться подальше. И что вы собираетесь делать со своим страхом?

— Постараюсь не быть обыкновенным.

— А если не удастся?

Майкл рассмеялся и ощутил тепло в животе.

— Тогда пожалею, что тратил время на общение с другими. С сидхами, с женщинами, с друзьями… со всеми.

Николай поднялся и выглянул наружу.

— Идут. Приготовьтесь, тут может появиться кто угодно.

— А что такое Снежные Лики?

— Тайна. — Николай снова сел. — В этом мире, где нас окружают тайны, можно увидеть нечто загадочное даже для сидхов. Это мне нравится. Вот почему я здесь бываю.

Первый из паломников, который появился в укрытии, смахивал на призрака — длинный и удивительно тощий. Майкл заметил под клобуком ярко-рыжие волосы и бледно-серые глаза чистокровного сидха. Но во взгляде паломника не было угрозы, только крайняя усталость и тела, и ума. Майкл поинтересовался его аурой и не обнаружил ничего, кроме тьмы, как будто память начисто стерлась. Сидх приветливо кивнул Николаю и опустился на колени.

Один за другим подошли пятеро: еще три сидха, человек, закутанный в белое одеяние, и гибрид. Последний — молодой, высокий и крепкий на вид мужчина с жесткими светлыми волосами — был одет примерно как Майкл. Определить его пол и возраст удалось не сразу. Он носил что-то наподобие очков — две деревянные чашечки с прорезями для глаз, очевидно для защиты от снежной слепоты. Майкл коснулся неприкрытой ауры человека — и словно обжегся.

Никогда ему не доводилось притрагиваться к такой душевной боли и мерзости. Осталось яркое до тошноты впечатление: проказа, раковая опухоль, ползучие паразиты и чудовищная, всепожирающая жадность.

Пятеро вновь прибывших расположились в укрытии. Сидхи разделись донага и заняли темный угол, почти не обращая внимания на остальных. Усталый сидх взглянул на Майкла глубоко посаженными глазами, потом осторожно коснулся его ауры. Лишь из вежливости Майкл открыл ему кое-какие сведения — о языке, происхождении.

Николай уже встречался с этими паломниками. Он их представил Майклу: