Терн - Ник Перумов

– А… это? – Гончая осторожно кивнула на оставшееся лежать маленькое тело. – Сожжём?

– Сожжём, – кивнул дхусс. – Поможем душе освободиться.

– Ох уж эти мне дхуссовы верования, – сидха было скривилась, тотчас, впрочем, осёкшись, стоило ей заметить взгляд Кройона; демон, судя по всему, весьма одобрял идею огненного погребения.

Как ни странно, деятельное участие принял Ксарбирус, даже помогая собирать хворост для растопки и таскать сушнины.

…И ещё долго никто не решался заговорить с мрачно смотревшим в землю Тёрном; за спинами отряда к беззаботному летнему небу медленно ползли клубы странного, чёрно-жёлтого дыма.

Дхусс и его спутники огибали деревню по широкой дуге, углубившись в безлюдные леса; когда они уже почти вернулись обратно к придорожным тропинкам, тянувшимся вдоль главного тракта, алхимик вдруг приостановился, совершенно по-собачьи принявшись принюхиваться.

– Гниль, – уверенно бросил он. – Там, где ты, Тёрн…

Дхусс недослушал, резко повернул назад.

И вновь ему никто не возразил, даже сидха.

На сей раз они ломились напрямик, почти не скрываясь.

– Однако порезвилась же тут эта ваша Гниль, – мрачно заметил Кройон, едва на село открылся широкий вид.

– Да так, что я подобного никогда и не встречал, – Ксарбирус в изумлении схватился за собственный подбородок.

– Неужели никого не осталось? – тихонько спросила Гончая у дхусса.

Что касается сидхи и самого Тёрна, то они ничего не сказали. Мэтр Кройон громко всхлипнул, утирая катящиеся слёзы, крупные, словно капли тяжёлого ливня, сидха же просто застыла, превратившись в изваяние.

Некогда здесь было село, немалое и зажиточное: оно владело обширными пастбищами, поднимавшимися высоко в горы, здесь собирали пчелиные борти, варили пиво, сеяли ячмень и овёс, стригли шерсть, добывали пушного зверя; всё это оборвалось в единый миг.

Зловонные воронки от пустул, ещё сочащиеся жёлтым гноем, словно лопнувшие язвы. Кое-где над ямищами курится желтоватый же дымок; плетни и заборы повалены, истоптаны в щепу. Подточенные тысячами острых жвал, рухнули стены. Распялившись, словно не спасшие выводок наседки, опустились крыши. Пустые, вырванные с корнем двери и окна – где их случайно пощадил обвал. И нигде ничего живого – только отдельные тёмные пятна, кровь, смешанная с грязью и пылью, да жалко торчащие лохмотья, затвердевшие от спёкшейся крови.

Пустой тракт вбегал в припечатанное смертью село, корчился от боли и запаха растерзанных. Дорога вымерла тоже, ни одного путника от равнинного горизонта впереди и до самых гор, что за спиной.

– Так, – голосом пустым, словно глиняная корчага без воды, проговорил Ксарбирус, утирая внезапно проступивший пот. – Вот, значит, оно как теперь?

– Вы удивлены, мэтр? – Тёрн опустился на одно колено, что-то шепча, – сидха подумала, что, наверное, тоже возносит Поминальное Слово, как и в тот раз, когда она рассказывала о судьбе собственной Ветви.

– Удивлён, – Ксарбирусу хватило честности не строить сейчас всезнайку. – Первый раз такое вижу, друзья мои. Первый раз.

Демон, не скрываясь, плакал, шумно сморкаясь и пытаясь утирать нос чешуйчатой ладонью; Стайни оцепенела, губы её беззвучно шевелились, антрацитовые глаза замерли, словно прикованные к страшному зрелищу.

– Сколько же здесь гнойников… – бормотал алхимик, хватаясь за стило и восковую дощечку. – Два десятка? Нет, три… надо все сосчитать, нанести на план…

– Сорок три, – бесцветным голосом сообщил Тёрн. – Можете не трудиться, уважаемый доктор.

– Такие концентрации не наблюдались нигде и никогда!

– Гниль наступает, доктор. А вы мне рассказывали о естественных причинах…

– Бывает, что естественные причины оказываются куда разрушительнее всех, порождённых волей разумных, – отпёрся Ксарбирус, но как-то не слишком уверенно.

Тёрн решительно поднялся с колена, вскинул посох, словно готовясь к поединку, – и шагнул за незримую черту, вокруг его ступней взвились бледно-желтоватые струйки. Усаженные шипами кулаки сжались, отполированное дерево с шипением разрезало пропитанный едко-кислым запахом воздух, и спутники дхусса попятились – их словно толкнула в грудь невидимая ладонь.

Сидха заметила, как сузились глаза Ксарбируса.

Тяжкий скрип, ещё один, другой – брёвна подгрызенных, осевших домов медленно отрывались от земли, трещали, ломались, сбиваясь в огромную, плавающую над поверхностью груду, чудовищное гнездо исполинской птицы. С брёвен текли вниз желтоватые струйки – словно высушенный до хруста почти невесомый песок.

– Какая ж силища… – услыхала сидха потрясённый шёпот Ксарбируса.

Дхусс с яростью крестил воздух бешено крутящимся посохом. К спутникам он стоял спиной, и хорошо – вряд ли кто решился бы сейчас взглянуть ему в лицо.

Зашипело и затрещало, по торжественно вращающейся груде побежали первые змейки огня. Дхусс резко замер, одним движением уронив руки – бревна с грохотом рухнули, раскатываясь окрест; заражённая земля дружно полыхнула, словно покрытая сухой соломой. Огонь с жадностью набросился даже на остатки жёлтого гноя, пожирая всё на своём пути.

Тёрн повернулся к остальной четвёрке, тяжело опёрся на посох. Неведомым образом нанесённый на щёку клановый знак Морры налился тёмной кровью.

– Воды, – пугающе чётко вымолвил дхусс, прежде чем повалиться.

Перед ними поднималась стена очищающего пламени. Земля спечётся от жара, но потом ветры развеют белый пепел, дожди примутся за долгий труд, влага с вечным, неизбывным упорством станет пробиваться в глубину, к остаткам случайно уцелевших корней – и рано или поздно на месте пепелища, огнём очищенной раны, поднимется новая живая поросль.

Стайни первой оказалась возле распростёртого Тёрна, недрогнувшей рукой прижала к губам горлышко фляги. Светлые струйки покатились по крутой скуле, смывая густую застывшую кровь. Знак Морры ярко пылал, из пор сочилось алое.

– Прощу прощения, достославная, – Кройон бухнулся на колени рядом с Гончей. – Но его надо…

– Его надо выдернуть, – резко бросил алхимик. – Слишком далеко ушёл. Ах, Семь Зверей всемогущих, нет у меня подходящего эликсира!..

– Обойдёмся без него, – Кройон даже забыл о «многомудрых» и «недостойном».

Демон нагнулся, широко раскрывая пасть, зажмурился.

И дохнул самым настоящим пламенем. Подобно тому, что гудело в полусотне шагов над останками погибшей деревни.

Дхусса выгнуло дугой, тело забилось, шипы вовсю царапали землю – но глаза Тёрна открылись.

– Никогда больше так не делай, – услыхала сидха шёпот бывшей Гончей.

– Никогда больше так не делай, – без усмешки повторил и Ксарбирус. – Ты, Тёрн, сам не ведаешь предела своей силы. Видел бы ты себя со стороны…