Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд - Клайв Баркер

— Да, сэр.

В сарае за домом Люси перестала плакать. Это не поможет. К тому же сквозь дырявую крышу она увидела небо, и это вызвало воспоминания, осушившие ее слезы. Такое надежное небо: голубое, ясное. Юджин не сделает мальчику плохого. Он не осмелится, никогда не осмелится причинить ребенку вред. Он знает, что такое этот мальчик, хоть никогда не признается в этом.

Она помнила день, шесть лет назад, когда небо истончало тот же свет, что и сегодня, а воздух дышал жаром. Юджин и она распалились, как этот воздух, и целый день не отводили глаз друг от друга. Тогда, в своем расцвете, Юджин был сильным, высоким, великолепным мужчиной. Его тело крепло от физической работы, а ноги, когда она гладила их, казались твердыми, как утесы. Люси была тогда прелестна: самый лакомый кусочек в округе, крепкая и пышная. Все волосы у нее были такие мягкие, что Юджин не мог удержаться и целовал ее даже туда, в потайное место. Они развлекались каждый день — в доме, который они строили, или прямо на песке под вечер. Пустыня была мягкой постелью, и они лежали, никем не потревоженные, под огромным небом.

В тот день, шесть лет назад, небо потемнело очень быстро, хотя до вечера было еще далеко. Оно почернело в один миг, и нагие любовники сразу замерзли. Через плечо Юджина она видела, каким стало небо — словно огромное грузное существо, наблюдающее за ними. Юджин еще страстно трудился над телом жены, когда рука свекольного цвета, величиной с человека, ухватила его за шиворот и оттащила от лона жены. Она видела, как он болтался в воздухе, вереща, точно загнанный кролик, плюясь из двух ртов — южного и северного, ибо он в воздухе закончил свой труд. Потом глаза Юджина на мгновение открылись, и он увидел Люси внизу, на расстоянии двадцати футов, нагую, с разбросанными в стороны ногами. Около нее были чудовища. Небрежно, без злобы, они отбросили его прочь, и он потерял ее из виду.

Она слишком хорошо помнила, как прошел следующий час, помнила объятия чудовищ. Они не были отвратительными, не были грубыми или болезненными, а лишь любящими. Даже органы, которыми они вновь и вновь поочередно пронзали ее, не причиняли боли, хотя были огромными, как кулак Юджина, и твердыми как кость. Сколько чужаков взяли ее в тот день — три, четыре, пять? Они смешали свое семя в ее теле, терпеливо и нежно доставили ей радость. Когда они ушли, ее кожи вновь коснулся солнечный свет, и она почувствовала утрату — хоть и стыдилась этого воспоминания. Словно жизнь ее миновала свой зенит, и дальше ей предстоит лишь медленный путь к смерти.

Потом она поднялась и прошла туда, где Юджин без сознания лежал на песке. Одна нога у него была сломана при падении. Она поцеловала его и села на корточки. Она надеялась, что понесет плод от этого дня любви и что он станет хранилищем ее радости.

В доме Юджин ударил мальчика. Из носа Аарона потекла кровь, но мальчик не издал ни звука.

— Говори, парень.

— Что я должен сказать?

— Я отец тебе или нет?

— Да, отец.

— Врешь!

Он ударил вновь, без предупреждения. Этот удар отбросил Аарона на пол. И когда его маленькая ладонь, не имевшая мозолей, оперлась на кафельный пол кухни, он кое-что услышал сквозь пол. Там, в земле, звучала музыка.

— Врешь! — все еще кричал отец.

Будут новые удары, подумал мальчик, новая боль, новая кровь. Но все это можно перенести. Музыка обещает, что после долгого ожидания настанет время — и никогда не будет никаких ударов.

Дэвидсон брел по главной улице Уэлкама. Он думал, что настал полдень (часы остановились, возможно, из-за его небрежности), но городок казался пустым Наконец его взгляд уперся в черную дымящуюся тушу посреди улицы в ста ярдах от него.

Кровь в его жилах похолодела.

Невзирая на расстояние, он узнал эту гору горелой плоти — то, чем она была раньше. Голову его стиснул ужас. Значит, все было на самом деле. Он сделал еще пару запинающихся шагов, борясь с тошнотой, пока не почувствовал, что его поддерживают сильные руки. Он услышал сквозь шум крови в голове чей-то успокаивающий голос. Он не понимал слов, но голос звучал мягко и человечно. Дэвидсон перестал притворяться, будто с ним все в порядке. Он упал. Через миг окружающий мир возродился вновь — таким же надежным, как раньше.

Его занесли в дом, уложили на неудобный диван. На него глядело сверху вниз женское лицо — лицо Элеоноры Кукер. Она увидела, что он пришел в себя, и сказала:

— Парень выживет.

Голос у нее был жесткий, как терка.

Она еще сильнее наклонилась вперед.

— Видел эту тварь, верно?

Дэвидсон кивнул.

— Давай-ка сначала успокоимся.

Ему в руку сунули стакан, и Элеонора щедро наполнила его виски.

— Пей, — велела она, — а потом расскажешь нам все.

Комната была набита людьми, будто в гостиной у Кукер сгрудилось население Уэлкама в полном составе. Большой прием — его рассказ этого заслуживал Виски успокоило Дэвидсона, и он начал говорить, не преуменьшая и не преувеличивая. Слова лились сами собой. В ответ Элеонора поведала про случай с шерифом Паккардом и телом монстра Паккард тоже находился здесь.

Он выглядел не лучшим образом, поглотив огромное количество алкоголя и болеутоляющих. Его искалеченная рука была так обмотана бинтами, что напоминала шар.

— И это не единственный дьявол, что побывал здесь, — сказал Паккард, когда рассказы закончились.

— Ты так говоришь. — Быстрые глаза Элеоноры выражали сомнение.

— Так говорил мой папа, — ответил Паккард, глядя на свою перевязанную руку. — И я верю в это, черт побери, я верю!

— Тогда нам следует что-то предпринять.

— Например? — спросил нудного вида тип, устроившийся около камина. — Что можно сделать с тварями, пожирающими автомобили?

Элеонора выпрямилась и одарила оратора презрительной гримасой.

— Может, извлечем пользу из твоей мудрости, Лу? — предложила она. — Что, по-твоему, мы должны делать?

— Я думаю, надо залечь и дать им уйти.

— Я не страус, — сказала Элеонора. — Но если ты захочешь зарыть голову в песок, Лу, я одолжу тебе лопату. Я даже вырою для тебя ямку.

Общий смех Смущенный скептик замолчал и начал разглядывать свои ногти.

— Мы не можем сидеть тут, когда они бродят по улицам нашего города, — сказал помощник шерифа, выдувая пузыри из жвачки.

— Они шли к горам, — сказал Дэвидсон. — Прочь от городка.

— Как же сделать так;, чтобы они не переменили свои проклятые планы? — спросила Элеонора. — Что скажете?

Нет ответа Кое-кто кивнул, кое-кто помотал головой.

— Джедедия, — сказала она, — ты помощник шерифа. Что ты думаешь?