Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд - Клайв Баркер

Он выпустил жену. Теперь они пришли за ней? Возможно, это вторая часть заключенной ею сделки.

— Они захватили город, — сказал он.

Воздух был наполнен голосами. Это было невыносимо.

Они шли по дороге, вытянувшись в цепочку, прямо на него. Юджин повернулся, чтобы бежать. Пусть эта шлюха идет куда хочет. Пусть забирают ее, только его оставят в покое. Люси улыбалась сквозь пыль.

— Это Паккард, — сказала она.

Юджин взглянул на дорогу и прищурился. Дьявольские образы растворялись в тумане. Сверкающие глаза превратились в горящие фары, голоса — в гудки и сирены. Там была целая армия автомобилей и мотоциклов, а возглавлял ее завывающий автомобиль Паккарда. Они удалялись по дороге от Уэлкама.

Юджин растерялся. Что это, массовый исход?

Впервые за этот прекрасный день Люси почувствовала, что ее коснулось сомнение.

Колонна приближалась, замедляя ход. Наконец она остановилась. Пыль улеглась, и стали видны бригады паккардовских камикадзе. Около дюжины автомобилей и полдюжины мотоциклов, все заполнены вооруженными полицейскими. Горстка граждан Уэлкама дополняла армию, и Элеонора Кукер была среди них. Впечатляющее зрелище: не слишком умные, но хорошо вооруженные люди.

Паккард высунулся из автомобиля, сплюнул и заговорил.

— Что, проблемы, Юджин? — спросил он.

— Я не идиот, Паккард, — ответил Юджин.

— Никто и не говорит.

— Я видел этих тварей. Люси подтвердит.

— Знаю, что видел, Юджин, сам знаю. Там в холмах засели чертовы дьяволы, это так же ясно, как дерьмо. Ты думаешь, из-за чего я собрал эту компанию, как не из-за дьяволов?

Паккард усмехнулся Джедедии, сидевшему за рулем.

— Ясно, как дерьмо, — повторил он. — Хотим выкурить их всех к чертовой матери.

С заднего сиденья машины высунулась мисс Кукер. Она курила сигару.

— Похоже, мы должны извиниться перед тобой, Джин, — сказала она, виновато улыбнувшись.

«Все равно он тряпка, — думала она, — женился на этой толстозадой бабе, она его и погубила. Жаль человека».

Лицо Юджина застыло от удовольствия.

— Похоже, что так.

— Залазь в какую-нибудь из задних машин, — сказал Паккард. — Ты и Люси, садитесь оба. Мы выкурим их из нор, точно змей.

— Они ушли в холмы, — сказал Юджин.

— И что?

— Забрали моего парня. Разрушили мой дом.

— Много их было?

— Примерно дюжина.

— Давай, Юджин, тебе лучше пойти с нами. — Паккард кивнул кому-то сзади. — Устроим ублюдкам взбучку, а?

Юджин обернулся к Люси.

— И я хочу, чтобы ее допросили… — начал он.

Но Люси там не было. Она бежала через пустыню и уже казалась размером с куклу.

— Она помешалась, — сказала Элеонора — Она убьет себя.

— Слишком хорошо для нее, — ответил Юджин, залезая в машину. — Эта женщина заключила сделку с самим дьяволом.

— Как так, Юджин?

— Продала в ад моего единственного сына.

Люси растворилась в жарком мареве.

— В ад.

— Да оставь ты ее, — сказал Паккард. — Ад вернет ее, раньше или позже…

Люси знала, что они не станут преследовать ее. С того момента, как она увидела огни машин в облаке пыли, ружья и каски, она поняла: для нее в предстоящих событиях не найдется места В лучшем случае она будет зрителем. В худшем — умрет от теплового удара, пересекая пустыню, и никогда не узнает об исходе грядущей битвы. Она часто гадала о происхождении существ, которые были совокупным отцом Аарона. Где они жили, почему они, в мудрости своей, решили заняться с ней любовью. Она гадала, знал ли о них кто-нибудь в Уэлкаме. Какие человеческие глаза, помимо ее собственных, разглядывали подробности их тайной анатомии? Конечно, она думала и о том, настанет ли время встречи и столкновения между двумя расами. Вот это время и настало — без предупреждения. Если оценивать масштаб события, ее собственная жизнь перед его лицом ничего не значила.

Когда машины и мотоциклы исчезли из виду, она двинулась назад по своим собственным следам и вышла на дорогу. Ей не вернуть Аарона, это она понимала В некотором смысле Люси была лишь опекуном ребенка, хотя она его родила. Мальчик чудесным образом принадлежал тем созданиям, давшим ей семя, чтобы зачать его. Возможно, она была лишь сосудом в опыте по оплодотворению, и сейчас врачи исследуют результат эксперимента. Или они взяли ребенка с собой, потому что любят его? Так или иначе, она надеялась, что ей удастся увидеть исход битвы. Где-то внутри, в самой сердцевине, которой коснулись лишь эти чудовища, она надеялась на их победу. Даже если множество существ ее собственной расы пострадают.

У подножия холмов повисло великое молчание. Аарона усадили среди обломков скал. Все собрались вокруг и радостно рассматривали его одежду, его волосы, его глаза, его улыбку.

Наступал вечер, но Аарон не чувствовал холода. Дыхание отцов было теплым и пахло — как он подумал — точно как в помещении центрального универмага в городке: смесью тянучек и пеньковой веревки, свежего сыра и железа. Кожа его потемнела в свете заходящего солнца, а на небе начали появляться звезды. Таким счастливым, как в окружении демонов, он не чувствовал себя даже в объятиях матери.

Не доходя до подножия холмов, Паккард остановил колонну. Если бы он слышал о Наполеоне, он, без сомнений, чувствовал бы себя им. Если бы он знал историю, он бы понял: перед ним лежит его Ватерлоо. Но Джон Паккард жил и умер, ничего не ведая о героях.

Он велел своим людям выйти из машин и прошелся среди них. Забинтованную руку для опоры он просунул за планку рубашки. Это был не самый вдохновляющий парад в военной истории: слишком много лиц побелели от страха, слишком много глаз избегали его взгляда, пока он раздавал приказы.

— Люди! — заорал он.

(И Кукер, и Дэвидсону тут же пришло в голову, что секретная атака не обойдется без большого шума.)

— Люди! Мы тут, мы организованны, и Бог на нашей стороне. Мы уже поимели этих гадов, понимаете?

Молчание. Все смотрят в сторону, все исходят потом.

— Если хоть кто-нибудь из вас думает сбежать, — продолжал он, — не советую. Если я это замечу, он вернется домой с отстреленной задницей.

Элеонора собралась аплодировать, но речь еще не закончилась.

— И помните, парни. — Голос Паккарда упал до конспиративного шепота — Эти дьяволы забрали сына Юджина. Четырех часов еще не прошло. Прямо-таки оторвали его от мамкиной титьки, когда она его укачивала. Они дикари, как бы там ни выглядели. Им наплевать на чувства матери и на бедного ребенка. И если вы подберетесь поближе к кому-то из них — вы подумайте, что бы вы чувствовали, если бы вас отняли от мамкиной титьки.