Бонапарт. По следам Гулливера - Виктор Николаевич Сенча
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В начале ноября 1806 года на помощь разгромленным прусским войскам Александр I отправил 60-тысячный корпус генерала от кавалерии Леонтия Беннигсена[114], а позже – еще один корпус, генерала от инфантерии Федора Буксгевдена[115] (40 тысяч человек). Через месяц начались активные боевые действия. Французы постоянно атаковали арьергардные отряды русских в надежде задержать движение главных сил. Но те умело маневрировали, избегая крупных столкновений.
Аустерлиц подействовал на русских отрезвляюще. Стало понятно, что и при превосходстве сил можно оказаться битым. Даже если во главе войск прекрасный полководец. В бою важно все: вплоть до направления ветра и количества отмеренных солдатами верст. По крайней мере одно новшество, введенное царем Александром в войсках, оправдало себя на все сто: появление в русской армии дивизий. Старая бригадно-корпусная система тоже была неплоха, однако, как рассуждали в Петербурге, о качестве каши судят во время еды. Боевые действия в Европе показали, что именно дивизия, при ее количественном составе в 15–20 тысяч солдат и офицеров, была способна, закрепившись на выгодных позициях, продержаться до прихода главных сил несколько суток. Дивизии бились отважно; русский солдат показывал пример удивительной стойкости.
За спинами воюющих армий, верные своей привычке загребать жар чужими руками, проявляли небывалую активность британцы.
«Англичане обещали могучую поддержку деньгами, снаряжением и даже людьми, – пишет Л.А.Тьер. – Они возвещали о высадках в различных точках побережья Франции и Германии, и в частности об экспедиции в Шведскую Померанию, в тыл французской армии. Но было слишком вероятно, что внимание и силы англичан отвлекутся на захват богатых колоний Голландии и Испании, плохо защищенных в эту минуту из-за войн на континенте».
В ночь на 14 декабря генерал-фельдмаршал Каменский, под началом которого находилась русская армия, сложил с себя обязанности главнокомандующего, передав полномочия генералу Беннигсену. Войска стояли в районе Пултуска, севернее Варшавы. Привыкшие к легким победам, французы решили расправиться с противником с ходу. Не удалось. Ни разбить, ни даже потеснить. Русским же бой под Пултуском напомнил хорошее масленичное мордобитие стенка на стенку. Зато французы были немало удивлены: уже по ходу сражения им стало понятно, что на сей раз имеют дело не с упавшими духом пруссаками, а совсем с другим противником – стойким и упрямым.
Но не только этим удивили русские. Зимней стужи для «варваров» будто не существовало вовсе: не желая поворачивать обратно, они направились… к Кенигсбергу. Именно там, в главной прусской цитадели, находились военные склады. Расположившимся на зимних квартирах в Польше французам стало не до отдыха. И все же Бонапарт был доволен: чем дальше противник продвинется вглубь Восточной Пруссии, тем меньше шансов у него останется унести оттуда ноги.
Решение пришло само собой: русских следовало хорошенько проучить! Чтобы больше не совали нос в Европу…
Все карты едва не спутал строптивый маршал Ней. Произведя инспекцию войск, он выразил недовольство зимними квартирами в районе Найденбурга. Поразмыслив, маршал без приказа Наполеона отдал распоряжение немедленно выдвинуть кавалерию на Гуттштадт и Гейльсберг, в полсотне километров от Кенигсберга. Движение французов не осталось без внимания русских. Когда о перемещении 6-го армейского корпуса Нея доложили Беннигсену, главнокомандующий расценил это как начало большого наступления на столицу Восточной Пруссии, где, как мы помним, находились богатые склады. Оставив 20 000 солдат под командованием генерала Эссена под Варшавой, русская армия двинулась на Гейльсберг. В планах Беннигсена было атаковать по пути 1-й армейский корпус Бернадота, а затем, форсировав Вислу, стремительным маневром перерезать коммуникации Великой армии[116].
Наполеон негодовал! Ней вызвал нешуточную заварушку, из-за которой теперь приходилось снимать войска с зимних квартир и готовиться к грандиозной баталии. В войска полетели секретные депеши о передислокации. Бонапарт чувствовал себя уверенно. Его Великая армия (200 тысяч человек) была в два раза многочисленней «пришельцев» (себя к таковым французы не причисляли), так что все зависело от тактического мастерства полководцев. Лучшим решением виделось отрезать русских от дороги на Кенигсберг, оставив без провианта и запасов вооружений; маршалам Нею и Даву была поставлена задача обойти противника с флангов (кроме того, части Нея не должны были пропустить прусский корпус генерала Лестока (около 14 тысяч человек)). В ходе боя Наполеон предполагал разбить русскую армию на отдельные группы и уничтожить их поодиночке.
Беннигсену ничего не оставалось, как принять вызов, брошенный Бонапартом. Задача русских заключалась в том, чтобы, нанеся противнику сокрушительный удар, не допустить его прорыва к Кенигсбергу.
Сражение было лишь делом времени…
* * *
Русские войска остановились северо-восточнее городка Прейсиш-Эйлау, заняв позицию так, что одновременно прикрывали две дороги – одну на Кенигсберг, а другую – на Фридланд, ведущую к границе[117]. Командование войсками было возложено на трех генерал-лейтенантов: Александра Тучкова (правое крыло), барона Фабиана Сакена (центр) и Александра Остермана-Толстого (левое крыло). Общая численность русских войск составляла около 70 тысяч человек при 400 орудиях (Наполеон располагал примерно той же численностью войск при 450 орудиях).
Три дивизии маршала Сульта заняли позицию левее дороги на Кенигсберг, составив, таким образом, левое крыло французских войск. Центром, где были сосредоточены значительные силы кавалерии, командовал маршал Мюрат. Правым крылом должен был стать находившийся на подходе 25-тысячный 3-й корпус маршала Даву, которому предстояло мощной атакой опрокинуть русских и по возможности зайти им в тыл. В помощь Даву прилагались дивизия Сент-Илера, корпус Ожеро и вся кавалерия. Таким образом, против левого фланга Остермана-Толстого Наполеон сосредоточил целую армаду – три четверти всех французских войск.
При удачном исходе сражения Бонапарт планировал, окружив русскую армию, полностью уничтожить ее. Император тщательно разрабатывал план битвы; свой командный пункт он разместил на местном кладбище, откуда открывался хороший обзор предстоящего поля битвы. Если ударить по левому флангу русских, рассуждал Бонапарт, и обойти с фланга, противник окажется в мешке. Эта баталия принесет ему новые победные лавры…
Позже французы в исходе сражения при Прейсиш-Эйлау будут винить непогоду. Незадолго до столкновения задул сильный ветер, пошел редкий снег.
– Разрешите узнать, Ваше Величество, когда начинаем? – поинтересовался у императора генерал Ожеро. – Погода портится…
– Успокойтесь, генерал, – ответил ему Бонапарт. – Мне советовали взять Эйлау уже сегодня вечером. Однако я не люблю этих ночных сражений и не хочу двигать свой центр слишком далеко вперед до прибытия Даву и Нея. Я намерен ждать их до завтра на этом плато. При наличии артиллерии это прекрасная позиция для нашей пехоты, не правда ли? Завтра,
