Колокол по Хэму - Дэн Симмонс

Но Мальдонадо не был арийцем. А СД очень тщательно подбирало своих хладнокровных душегубов.

Колумбией мог оказаться сам гауптштурмфюрер Бекер.

Но Шлегель утверждал, что Бекер получает сведения от обоих ликвидаторов. Если толстяк сказал правду, куда более разумным выглядело предположение о том, что наш приятель Иоганн Зигфрид Бекер возглавляет кубинскую операцию «Ворон», а Колумбия — другой человек, которого я, вполне возможно, никогда не видел и о котором ничего не слышал.

Двое убийц из РСХА СД АМТ VI ждут инструкций, ждут, когда их спустят с поводка, ждут приказа из Гамбурга или Берлина настичь свою жертву или жертв.

Кто же их жертва?

До сих пор мы имели два трупа: Кохлера, бывшего радиста «Южного креста», и несчастного Сантьяго. У обоих были перерезаны глотки. Казалось вероятным, что Кохлера убил Мальдонадо, а мальчик следил за ним за день до своей гибели.

Может быть, в данном случае СД пренебрегло своими расовыми предпочтениями.

Наконец, был еще один фактор, который — я надеялся на это — оправдывал мучения, выпавшие на долю Шлегеля.

Если по возвращении в Рио он не связался с Бекером — а Шлегель вряд ли захочет рассказывать о допросе и признаваться в том, что выдал агентов СД. — то Бекер и его ликвидаторы полагают, что их цифровой код не раскрыт. По меньшей мере несколько дней мы сможем перехватывать и расшифровывать их секретные радиограммы.

«Несколько дней — все, что нам нужно», — подумал я.

В этот самый миг во флигель ворвалась Мария. Ее глаза были широко распахнуты от ужаса, голос дрожал так сильно, что я едва разбирал ее слова.

— Хосе, Хосе, он здесь! Он пришел за мной! Он пришел, чтобы убить меня!

— Успокойся! — Я схватил ее за плечи и встряхнул, чтобы она перестала закатывать глаза и дышать, словно загнанная лошадь. — О ком ты говоришь?

— О лейтенанте Мальдонадо, — выдохнула девушка. — О Бешеном жеребце. Он в главном доме. Он приехал, чтобы забрать меня!

В последнее время я держал свой пистолет за поясом.

Я хотел дать его Марии на то время, пока пробуду в главном Доме, но мне не улыбалось столкнуться с Мальдонадо невооруженным. Я вышел в спальню флигеля и взял с ночного столика «люгер» Шлегеля.

Втолкнув Марию в ванную, я сунул ей пистолет, вложил в рукоятку обойму 9-миллиметровых патронов, дослал один в ствол и снял предохранитель.

— Оставайся здесь, — велел я. — Запри дверь. Если Мальдонадо или другой чужак попытается войти, наведи на него пистолет и нажми спусковой крючок. Но, прежде чем стрелять, убедись, что это не я и не Хемингуэй.

Мария негромко всхлипывала.

— Хосе, я не знаю, как пользоваться таким...

— Просто наведи пистолет и нажми спуск, если перед тобой окажется враг, — сказал я. — Но сначала убедись наверняка, что это действительно враг.

Я вышел из ванной и ждал у двери, пока Мария не заперла ее. Потом я отправился в главную усадьбу.

Еще никогда я не видел Хемингуэя таким разгневанным, даже в тот день, когда мы подрались. Он стоял в дверях, преграждая путь Мальдонадо и еще трем кубинцам в форме. От , его лица отхлынула кровь, губы побелели, он стискивал кулаки с такой силой, что я невольно поморщился, увидев, как костяшки его пальцев то краснеют, то белеют.

— Сеньор Хемингуэй, — говорил лейтенант, мельком посмотрев на меня, когда я появился из-за спины писателя, и более не уделяя внимания моей персоне, — мы приносим извинения за то, что вторгаемся...

— Никакого вторжения не будет, — бросил Хемингуэй. — Вы не войдете в этот дом.

— К сожалению, мы обязаны это сделать, дон Эрнесто, — сказал Мальдонадо. — Мы облечены соответствующими полномочиями. К нам поступили данные о том, что в этом районе находится некая молодая женщина, подозреваемая в убийстве, и мы осматриваем все дома, в которых она может...

— Вы не будете осматривать этот дом, — перебил его Хемингуэй.

Их препирательства все больше смахивали на комедию.

Мальдонадо говорил на английском, которого, вероятнее всего, не понимали его подчиненные. Хемингуэй отвечал официальным тоном по-испански. Всякий раз, когда он давал отпор Бешеному жеребцу, брови трех полицейских от изумления приподнимались чуть выше прежнего.

Я и забыл, насколько высок Мальдонадо. На вид в нем было около двух метров роста, и казалось, что его тело состоит из одних костей и хрящей. Все черты его лица выглядели преувеличенными — вытянутый подбородок, массивные брови, скулы, отбрасывающие тени на щеки, — и даже усы казались гуще и длиннее, чем у обычного человека. Как правило, лейтенант ходил в гражданском, но сегодня на нем была полная форма, и, разговаривая с Хемингуэем, он цеплялся шишковатыми большими пальцами за черный пояс с кобурой. Он держался невозмутимо, словно забавляясь возникшей перепалкой, и это ввергало писателя в бешенство.

На Хемингуэе были те же грязные рубашка и шорты, что в день нашей драки, но теперь за его широким поясом торчал револьвер. Казалось, Мальдонадо не замечает оружия, но три его спутника не сводили с револьвера глаз. Я опасался, что вызывающие манеры лейтенанта и его безупречный английский доведут Хемингуэя до такого каления, что он выхватит свой мелкокалиберный пугач и у дверей финки начнется перестрелка. Я подумал, что, если это произойдет, мне придется сначала уложить Мальдонадо, а уж потом взяться за его подручных. Я сомневался, что шестимиллиметровый револьвер Хемингуэя помешает Мальдонадо вынуть из кобуры свой крупнокалиберный «кольт» и выстрелами вбить писателя внутрь дома до самой столовой.

«Настоящее безумие», — подумал я. Что за бесславный конец для опытного агента ОРС — погибнуть в перестрелке с кубинским полицейским!

— Сеньор Хемингуэй, — говорил тем временем лейтенант, — мы произведем осмотр как можно быстрее и незаметнее...

— Ничего подобного, — по-испански изрек Хемингуэй. — Никакого осмотра не будет. Этот дом и участок принадлежат Америке... это территория США.

Мальдонадо моргнул.

— Вы шутите, сеньор?

— Я совершенно серьезен. — Один взгляд налицо писателя мог кого угодно убедить в том, что он сказал.

— Однако, в согласии с международным законодательством, территорией США на кубинской земле являются только посольство Америки, а также военные базы Гуантанамо и Камагуэй, — спокойно возразил лейтенант.

— Чушь, — по-английски заявил Хемингуэй и вновь перешел на испанский:

— Я гражданин Соединенных Штатов. Это мой дом, моя собственность. Он находится под защитой законов США.

— Однако, сеньор, в данном случае суверенитет Кубы...

— Плевать мне на суверенитет Кубы, — отрезал Хемингуэй. Он внимательно смотрел в глаза Мальдонадо, словно верил в древнее правило дуэлянтов, будто бы глаза соперника выдают его намерение выхватить оружие.

Его последнее заявление рассердило трех полицейских.

Их руки метнулись к кобурам, висевшим на поясах. Мне стало любопытно, собирается ли Хемингуэй следить и за их глазами тоже. Сам я не отрываясь смотрел на правую ладонь Мальдонадо, лежавшую на ремне рядом с пистолетом.

Лейтенант улыбнулся. У него были крупные безупречные зубы.

— Я понимаю, что вы взволнованы, сеньор Хемингуэй.

Мы не хотели вас оскорбить, но наш долг...

— Тем не менее я оскорблен, лейтенант. Этот дом — американская собственность, и, вторгшись в него без разрешения, вы тем самым нарушили бы границы США, в то время, когда моя страна находится в состоянии войны.

Мальдонадо поднял правую руку и потер свой длинный подбородок, словно пытаясь найти способ вразумить «gringo».

— Но если бы все иностранцы, проживающие на Кубе, объявили свои дома территорией их государств, сеньор, то...

— Я говорю только о себе, — бросил Хемингуэй. — Я американский гражданин, участвую в осуществлении военных мероприятий, непосредственно возглавляемых послом США Спруиллом Браденом, полковником морской пехоты США Хейном Бойденом и руководителем военно-морской разведки США в Южной Америке полковником Джоном Томасоном-младшим. Незаконное проникновение в мой дом будет считаться актом войны.

Казалось, лейтенант не знает, как ему быть с этой высокопарной демагогией. Трое его спутников держали руки на пистолетах и смотрели на своего рослого предводителя, ожидая знака.

— Я сознаю, что сейчас непростые времена, сеньор Хемингуэй, и хотя наше право осмотреть ваш дом в поисках подозреваемой в убийстве неоспоримо, — заговорил Мальдонадо, — мы не желаем нарушать ваш покой и оскорблять чувства столь знаменитого гостя и друга Республики Куба. Мы готовы с пониманием отнестись к требованию о неприкосновенности вашего жилища, если вы дадите слово, что там нет разыскиваемой женщины, и ограничим свой осмотр прилегающими участками и дворовыми постройками.

Трое полицейских с изумлением внимали потоку английских слов из уст своего начальника.