Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Семенов Юлиан Семенович

— Чего ж она так сильно задержалась? — прищурился майор.

— Я задержался — не она. Если бы я знал, когда идет автобус, то, разумеется, не стал бы допоздна точить лясы с Куплетовым. А так — мы с ней договорились, и она меня ждала. Человек слова. Могла ведь и уехать, не дождавшись! Мне, конечно, было очень неудобно, но она все поняла. Не бегать же по санаторию туда-сюда!.. Вот и сидели в кабинете, коротая время. Я рассказывал ей о своей работе.

— Да и я не отказался бы послушать! — благодушно покивал майор. — Но это — в другой раз. А пока вернемся на грешную землю. Итак, у преступника было достаточно времени, чтобы украсть у вас нож.

— Вполне.

Афонов на некоторое время задумался, опустив голову на грудь, отчего короткая его шея, казалось, вообще исчезла, целиком уйдя в белый крахмальный воротничок.

— Куплетов оставался в номере. — принялся рассуждать майор вполголоса. — Его приятели сидели вместе с ним, но, судя по всему, ножа тоже не трогали. На кой хрен им этот нож, если они ночь напролет играли в карты?! И вообще — как-то странно: что, преступник не мог воспользоваться каким-нибудь своим орудием — топором, к примеру, или заточенной стамеской, или револьвером, наконец?! Нет, подавай ему ваш нож. Зачем весь этот балаган?

— Так удобнее было поставить меня под удар, а от себя отвести возможные подозрения, — пожал плечами Невский.

— Почему именно вас?

— Ну, вопрос явно не по адресу, дорогой Анатолий Аверьянович! Я тоже мог бы его задать. Логика убийцы, видимо, простая. Приехал в санаторий новый человек, причем достаточно известный. Если все обделать как надо, выйдет немалый шум. А под шумок легко и скрыться. Главное, удачно направить следствие по ложному пути.

— Но отпечатки-то — куплетовских галош! Вот что существенно. Нож — это само собой, а есть ведь и галоши. И все каким-то образом — вы, Михаил Викторович, уж не обижайтесь! — сходится на вашей комнате. Ну, прямо комната чудес!.. Отсюда — однозначный вывод: кто-то из жильцов или ее посетителей имеет самое прямое отношение к убийству!

— Либо косвенное, — парировал Невский. — Но при этом я провожал Лидию Степановну — и только до остановки.

— А свидетели есть? — набычась, уставился на него майор.

— Вот не знаю, — покачал головой Невский и машинально подергал себя за бороду, чтобы тотчас же начать разглаживать ее. — Куплетов с приятелями играл в карты, и никто из помещения не отлучался.

— Опять же — где свидетели? — настырно повторил Афонов. — Куплетов вдрызг напился, и все его показания мало чего стоят. Конечно, мы проверим остальных.

— Если никто из них не сбежал, — хмыкнул Невский.

— Тогда это будет редкостной зацепкой, — радостно проговорил майор и даже чуть зажмурился, невольно предвкушая, как бы это было хорошо!.. — Ну ладно, возвратимся к вашей версии. На чем вы там остановились?

— А на том, что преступник должен был приехать в город. Обогнать автобус он мог только в одном случае: если четко ориентировался в темноте. Тогда это какой-то санаторский старожил. Поскольку человек со стороны, случайный, вряд ли бы вот так сумел.

— Пожалуй, — поддержал Афонов. — В этом есть резон.

— Но мне кажется, — продолжил Невский, — что он все-таки уехал несколько позднее, не привязывая свой маршрут к автобусу.

— А как же.

— Очень просто. Так удобней. Я уверен: преступник следил за Лидией Степановной и знал, когда она отправилась домой. Наверняка они были знакомы. И потому ехать вместе с ней в одном автобусе, чтоб она видела его. Сразу куча проколов! Это даже не риск, это — сразу класть голову на плаху. Причем добровольно. Полный абсурд! Никто на это не пойдет. Если, конечно, не страдать манией самоубийства.

— Но ведь мог же человек стать преступником во имя идеи! — поддразнил Афонов. — Нынешние террористы, например, частенько. Да и в прошлом веке. как их, ну, народовольцы! За идею шли на смерть, кидали бомбы.

— Ну вы, Анатолий Аверьянович, сравнили! — хохотнул невольно Невский. — Нет, все гораздо прозаичней, никакой идеей тут не пахнет, я не сомневаюсь. Потому-то наш убийца и не мог поехать на автобусе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А как тогда, по-вашему?

— Тут вариантов я не вижу — только на попутке. Так что есть прямой резон проверить всех водителей, которые в промежутке, скажем, от двенадцати до трех часов ночи двигались в направлении города.

— Почему именно в это время? — не сообразил майор.

— Раньше двенадцати преступник вряд ли сумел бы завладеть мои ножом, пояснил Невский. — А после трех он не успел бы добраться до города. Ведь убийство случилось примерно в четыре утра.

— Если Лидия Степановна не ошибается, — заметил Афонов.

— Я думаю, она не ошибается, — со вздохом отозвался Невский.

— Ну, что ж, согласен, — покивал майор. — Ночью машин на дороге немного, так что проверить не очень сложно. Этим я сегодня и займусь.

— Скорей всего, сотрудники санатория и отдыхающие, у которых есть машины, — отпадают. С территории в это время никто не выезжал.

— Тоже надо уточнить. Но почему вы так нейтрально говорите — "убийца", "преступник"?! Разве.

— Ничуть не бывало! — воскликнул Невский. — Вы, как я заметил, очень любите подстегивать события. Быть может, вы на правильном пути, но. Обвинить — проще простого. А я вовсе не уверен, например, что Куплетов именно тот, кого мы так ищем. Улика? Да. Весьма серьезная улика. Но — не доказательство! Ведь сами говорили. И против меня есть улика! Да еще какая! Просто вам удобней думать, что такой человек, как я, скорей всего, не мог.

— Ну, дружище, в вас и впрямь заговорил телеведущий! — вздохнул Афонов. — Вот не время. Уж если вы взялись искать и обвинять кого-то. Безусловно, к вам у меня доверия больше. А что до улик. Кстати, я не обратил внимания, какого цвета куртка у Куплетова?

— Ярко-зеленого. Как глазок новенького светофора. Грех такое не замечать.

Глава 17

Выехать удалось только через час — забарахлил вдруг мотор.

Всю обратную дорогу в санаторий Невский молчаливо и сосредоточенно глядел в окно, где по-августовски быстро собирались сумерки.

"Газик" шел неторопливо, плавно взлетая на частых ухабах.

Едва машина выбралась из города, Птучка включил фары, и теперь длинные конусы света выхватывали впереди то смолянисто-черные заводи луж, то ряды густых кустарников, то одинокие телеграфные столбы.

Навстречу им попалась лишь одна машина. И на всей дороге — ни души.

— Вот ведь, — заметил Птучка, ловко маневрируя между омутами луж, — в двух шагах от города — и такая пустынь. Дорогу хоть бы сделали приличную! Какое там. Словно в медвежьем углу живем, на краю света!..

— У нас дороги всюду мерзкие, — меланхолично отозвался Невский. Это — чтобы зря не ездили туда-сюда. Не отвлекались от хорошей жизни.

Лейтенант подозрительно скосил глаз на своего пассажира, однако промолчал.

— Думаете, в столице лучше? — продолжил Невский. — Вы там просто не были. Как с главной улицы свернешь куда-нибудь в проулок, так сразу черт-те что! Колдобины, ямы, фонари не горят — только машины бить. А уж какая жуть творится во дворах!.. Опять же: надобно ходить пешочком, нечего кататься на машинах, бензин тратить. И врачи твердят: прогулки для здоровья исключительно полезны. Так что наши дороги — совсем не для езды.

— А для чего ж тогда? — наивно удивился Птучка.

— Этого никто не знает, — тихо и загадочно ответил Невский. — Я полагаю, чтобы люди ощущали себя ближе к матушке-природе. Мы вечно боремся со всякими стихиями. У нас это сидит в крови.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И снова лейтенант не понял ничего, хотя и заподозрил в сказанном не то подвох, не то насмешку. К эдаким речам он явно не привык.

— Да, кровь. — пробормотал он, чтобы как-то поддержать беседу и одновременно концентрируясь на хорошо знакомом ему слове. — Нынче стали много зверствовать, особенно — в глубинке, вот в таких глухих местах. Убивать начнут: ори не ори — никто и не услышит.