Все время мира - Сара Пурпура

Это моя вина… Не могу прекратить думать об этом.

Они возненавидят меня, как только узнают, что произошло. Они возненавидят меня и будут правы.

С безжалостным осознанием я жду, что подобная сцена повторится и по поводу Дезмонда.

Я умру.

Я уже мертва.

Если бы я только поговорила с моим отцом раньше. Если бы я поговорила с Дезом вместо того, чтобы закрываться от него. Но я неуверенная в себе тупица.

Как я смогу жить со всем этим?

К нам выходит другой врач, он намного старше предыдущего, но выражение лица у него такое же мрачное.

– Мистер и миссис Керпер?

– Это мы, доктор, – произносит отец. – Прошу вас, скажите, что все обошлось.

Я остаюсь в стороне, не способная что-либо сказать или сделать. Я готовлюсь к худшему и чувствую, как мое сердце разбивается на тысячи осколков.

Брианна подбегает ко мне вместе с Линдой, и обе подхватывают меня под руки. Фейт оплакивает в стороне парня, который ей нравился. Между ней и Заком что-то зарождалось, и это только увеличивает мою вину.

– Дезмонд получил сильное сотрясение, и ребро проткнуло ему легкое. Мы должны были провести неотложную операцию, чтобы остановить внутреннее кровотечение, – начинает доктор.

Я не понимаю ни единого его слова. Как будто мой рассудок отказывается принимать все это. Страх, что врач сообщит нам ужасную новость, парализует все мои способности.

– Мы установили дренаж и ввели Дезмонда в медикаментозную кому на несколько часов. Сейчас его состояние достаточно стабильное, но следующие часы будут решающими. Пока нельзя сказать, что опасность миновала.

Я улавливаю вокруг вздохи облегчения, но сама словно нахожусь в трансе, слишком занятая мольбами вернуть мне Деза, обращенными к богу.

Затем Бри поворачивает меня к себе:

– Анаис, он жив! Ты слышала меня, дорогая? Дез жив.

Я закрываю рот рукой, чтобы сдержать свой крик, и начинаю отчаянно рыдать. Он жив. Как и моя любовь к нему. Она жива, как и так вина, которая, возможно, теперь по-настоящему отдалит нас друг от друга навсегда.

– Мы можем его увидеть? – спрашивает отец.

– Только по очереди и всего на пару минут.

– Спасибо, доктор. От всего сердца.

Он прижимает к себе мою мать и с облегчением расправляет плечи. Затем он оборачивается ко мне и вытирает слезу в уголке своих глаз:

– Анаис, милая, иди ты. Иди к нему.

Я насчитываю тридцать шесть шагов до реанимации. Тридцать шесть шагов, которые, однако, не успевают подготовить меня к тому, что я увижу. Перед тем как я вхожу в палату, на меня надевают халат и маску.

Из Деза торчит трубка. На его обнаженном торсе множество других трубочек поменьше, которые входят и выходят из его тела, и вся его голова забинтована. Он подключен к аппарату, который регистрирует его жизненно важные показатели, и в шоке я дотрагиваюсь до экрана, на котором отображается биение его сердца.

Я прикасаюсь к бровям Деза. У него под глазом набухла гематома, и я заливаюсь слезами, представляя, что могло бы случиться.

Дез здесь, со мной. Он проснется, продолжит упорно работать ради своих целей и достигнет их, одну за другой. Но страх, что смерть Зака может сломать его, парализует меня. Моя слеза падает Дезу на щеку, и я спешу вытереть ее.

– Прости, любимый. Мне так жаль.

Я еще раз нежно касаюсь его. Мое сердце разрывается. Я выбегаю прочь, обманывая себя, что могу убежать и от того, что нас ждет впереди.

Но едва я выскакиваю из дверей, как сталкиваюсь с каким-то незнакомцем.

Это парень примерно моего возраста. У него черные волосы, как у Деза, и темные глаза, которые полны безграничной печали.

– Это ты Анаис? – с беспокойством спрашивает он.

Я шмыгаю носом и киваю, а мой взгляд привлекает сережка с крестиком, которую он носит в левом ухе. У Деза такая же.

– Я Брейден, – представляется он. – Брат Дезмонда.

Ночью приезжают ребята из команды и тренер Дэвис. Среди них также и Кэрри. Странно, но ее присутствие не раздражает меня. Не сейчас, когда мой любимый парень чудом избежал смерти.

Мне очень хотелось бы, чтобы Дез увидел их – всех, кто беспокоится за него. Тогда, возможно, он понял бы, что завоевал любовь за такое короткое время. Мой отец неподдельно растроган, а Брейден то и дело пытается сдержать слезы, чтобы не расплакаться на виду у всех. Он остается с нами до самого утра. Брейден знает, что ему вот-вот нужно возвращаться в пансионат, это его беспокоит.

Он не хочет оставлять своего друга, и известие, что врачи собираются еще немного подержать Дезмонда в искусственной коме, не способствует его спокойствию. Очевидно, перед отъездом Брейден хотел удостовериться, что Дез в порядке.

Мы обмениваемся телефонами, чтобы оставаться на связи.

Он хороший парень, и привязанность к Дезу ясно проявляется в каждом его жесте.

Когда он узнает о Заке, то очень расстраивается. Очевидно, что Дезмонд рассказал Брейдену о нем, а о нас мы не говорили. Но я понимаю, что Брейден все знает, но не вмешивается в наши отношения. Это только наше дело, хотя они с Дезом всегда горой друг за друга. Как настоящие братья.

Наутро Брейдену нужно уходить. Социальный работник, который сопровождает его, не хочет слышать никаких доводов, хотя отец предлагает разместить Брейдена на несколько дней у нас.

Перед отъездом Брейден говорит мне лишь одно:

– Позаботься о нем, Анаис. Он так много построил здесь. Ему нужно чувствовать себя любимым. Он заслуживает этого.

Я не могу поспорить с Брейденом, но не знаю, способна ли моя любовь на этот раз удержать Деза на плаву, потому что я сама запуталась в сетях, и если я утону, это будет справедливо.

Два дня спустя врачи выводят Деза из комы, отключают от аппарата искусственной вентиляции легких и снимают дренаж. Доктора сообщают, что ситуация определенно улучшилась и организм Деза хорошо восстанавливается после операции.

– Отправляйся домой и отдохни немного, – предлагает мне отец, а затем обращается к Фейт и Бри, которые не оставляли меня ни на мгновение: – И вы тоже, девочки. Мы все тут натерпелись.

Я соглашаюсь без лишних возражений, потому что, несмотря на острое желание увидеть, как Дез откроет глаза, я боюсь оставаться рядом с ним, когда он обо всем узнает.

– Я сам ему все расскажу, когда врачи разрешат мне это сделать, – успокаивает меня отец.

Я возвращаюсь домой, принимаю душ и забываюсь мучительным сном, но, по крайней мере, это хоть какой-то отдых.

Вечер наступает быстро, и когда я возвращаюсь в больницу, отец сообщает