Все время мира - Сара Пурпура

затянулся косячком. Надеюсь, в моей крови не осталось и следа от этого, однако тренер что-то понял и заставил меня пообещать ему, что я больше не притронусь к дури.

– Значит, вы говорили с ним об этом?

Дез объясняет, что доверился тренеру и рассказал ему о Брейдене и студенческой стипендии, которую надеется получить. Затем он сообщает, что у мистера Дэвиса, вероятно, был сын, которого тот потерял, а также о предложении тренера помочь с колледжем.

– Дез, проблема остается. До восемнадцати лет ты находишься под опекой государства.

– Я знаю, – отвечает он, – но это всего лишь на пару месяцев, а Ирвайн находится не так уж и далеко.

– Что? – с недоумением спрашиваю я. – Ты серьезно?

Взгляд Дезмонда становится жестким, но затем смягчается.

– Я хочу оставаться с тобой, Нектаринка. И неважно, как далеко ты будешь. Ты здесь, – указывает он на свою грудь. – Внутри моего сердца, потому что я не смог не впустить тебя внутрь.

Каждая мышца моего тела сжимается, чтобы освободить место для моей все возрастающей любви.

Я киваю и обнимаю Деза.

Мои чувства к нему необъяснимы, и он снова прав: я присмотрю за ним и защищу его, куда бы он ни отправился.

Когда мы возвращаемся домой, автомобиль моего отца уже стоит на своем месте, а вот машины моей матери еще нет: мама на несколько дней отправилась к моим бабушке с дедушкой, но, разумеется, я узнала об этом уже после того, как она уехала.

Отношения матери с отцом сложились не слишком хорошо, и хотя они пытаются скрыть это, я все-таки не тупица.

Для меня это мало что меняет: я всегда подозревала, что в их супружеской жизни больше показного, чем настоящей любви, однако все-таки непросто видеть, как родители отдаляются друг от друга.

– Я пойду в душ, – сообщаю я Дезу и отгоняю плохие мысли.

– Малышка, ты должна была предупредить меня раньше, – фыркает он, проводя рукой по своим губам.

– Замолчи! – смеюсь я и оглядываюсь по сторонам.

Линды нигде нет, но из кухни доносится вкусный аромат. Понятно: она готовит ужин. В животе урчит, и я уже подумываю отложить поход в душ, но после того, как вымокла под дождем, я уже изрядно замерзла.

– Я схожу вниз, в прачечную, закину в стирку спортивную форму. Увидимся за ужином? – подмигивает мне Дез.

Я смотрю на него. Хотя будет лучше сказать, что я пожираю его глазами. Но в свою защиту я замечу, что он выглядит просто изумительно, и любой на моем месте пялился бы не меньше. Белая майка прилипла к его телу: она влажная и очерчивает каждый мускул его пресса. Его волосы спутались и падают ему на лицо, и несколько еще не успевших высохнуть капель воды переливаются на его ресницах.

Я пытаюсь поверить, что он по-настоящему мой.

– Иди прими душ, Нектаринка, – говорит он, заметив мой жадный взгляд. – Теперь мне нужно немножко охладиться. Премного благодарен, малышка.

– Ладно, мне тоже, – парирую я и взлетаю по лестнице. – Большое спасибо и тебе, малыш.

Я направляюсь в свою комнату, улыбаясь, словно дурочка. Не терпится снять мокрую одежду и привести себя в порядок, но расстроенный голос отца заставляет меня остановиться перед самой дверью.

Странно слышать его таким. Обычно он всегда держит себя в руках, поэтому я подхожу к его кабинету.

Теперь слышен еще один голос, и я понимаю, что это Линда. Любопытство еще сильнее охватывает меня, и я прикладываю ухо к двери.

– Ты должен был сказать мне об этом раньше, Мэттью. Я придумала бы что-нибудь, – произносит Линда.

Мэттью? С каких это пор Линда называет моего отца по имени?

– Что-нибудь? Зачем? Что случилось?

– Ничего страшного, не беспокойся, – успокаивает его Линда, – но я видела, как они смотрят друг на друга. Боже правый, они нравятся друг другу, Мэтт! Ты должен сказать ему об этом до того, как будет слишком поздно.

Слишком поздно… для чего?

Они говорят обо мне и Дезе.

Мое сердце начинает бешено колотиться, а коленки дрожать. Плохое предчувствие закрадывается мне в душу и заставляет воображать самые ужасные сценарии.

– Боже! – выпаливает отец. – С того момента, как я получил это письмо, я не нахожу себе места.

Он замолкает, и я боюсь, что кто-то из них неожиданно откроет дверь, и уже собираюсь бежать, как…

– Сын… Она скрывала от меня сына, проклятие! Если бы она мне рассказала об этом, я смог бы ей помочь…

В этот миг стена напротив будто падает на меня всем своим весом, и я, задыхаясь, приваливаюсь к ней.

Это не может быть правдой. Это ночной кошмар. Он ведь не может говорить это о Дезе. Дез не… не может быть его сыном. Дез не может быть моим братом.

Боже! Боже, о нет!

Рвотный позыв заставляет меня согнуться вдвое, и я бросаюсь прочь, прежде чем они меня услышат.

Я влетаю в свою комнату и запираю дверь на ключ. Я сдерживаю рыдания, включаю радио и бегу в ванную.

Там я обхватываю унитаз и выворачиваю себя наизнанку.

Его сын.

Я подношу руку ко рту. Осознание вызывает у меня ужас.

Мой брат.

Меня снова рвет.

Что мы наделали?

Что мы наделали…

35

Дезмонд

Я потерял ее, и она даже не удосужилась сказать почему.

Возможно, это правда, что если вы слишком счастливы, судьба вспоминает о вас и переворачивает все с ног на голову, но я не могу понять, почему моя девушка избегает меня, как прокаженного.

Уже два дня она не разговаривает со мной и не отвечает на мои сообщения. Теперь я затаился в своей комнате и жду, когда Линда уйдет по делам и я смогу войти в комнату Анаис. На этот раз Нектаринка должна будет меня выслушать.

Хотя она не пришла в школу и пропустила свои тренировки, я не верю, что она заболела.

Дверь в ее комнату всегда закрыта, и у меня возникает ощущение, что Анаис закрыла и свое сердце, но почему?

Но окно она держит открытым. Как будто она не смогла полностью исключить меня из своей жизни. Я слышу ее голос, когда Бри и Фейт приходят ее навестить. Я слышу, как она отчаянно плачет из-за того, чем не хочет поделиться со мной, и это сводит меня с ума.

Мне казалось, что между нами все в порядке. Мы вложили свои сердца в руки друг другу, признались в любви, а теперь она закрылась от меня, словно я мог причинить ей зло.

Я спускаюсь,