Все время мира - Сара Пурпура

чтобы убедиться, что Линда уже ушла. Дом пуст. Сара по-прежнему гостит у своих родителей, а Мэтт уехал в Лос-Анджелес на съезд врачей.

Не уверен, что Анаис сейчас одна. Обычно Бри и Фейт по очереди составляют ей компанию, но я готов рискнуть.

Я поднимаюсь в свою комнату, распахиваю окно настежь и вылезаю на карниз. По нему я добираюсь до комнаты Анаис. Ставни ее окна открыты, и я легонько стучу в оконное стекло, но тут же прячусь, потому что мне в голову приходит мысль, что если Анаис меня увидит, то все равно не откроет.

К окну подходит Брианна, которая смотрит наружу, но, не заметив ничего подозрительного, возвращается в глубь комнаты.

Тогда я все-таки решаюсь: я стучу в окно, уже сильнее, и наконец оно открывается.

Я прыгаю внутрь, прежде чем мне смогут помешать.

– Мерзавец! – кричит Брианна. – Ты ударил меня, Дез.

Я не обращаю внимания ни на саму Бри, ни на ее крики.

Анаис лежит на кровати и, как только видит меня, прижимает к груди плюшевую игрушку величиной с нее. Она не смотрит на меня. Не произносит ни слова. Кажется, будто мое присутствие приносит ей физическое мучение. Я потрясен.

Какого черта…

– Уходи, Дез. Она не хочет с тобой говорить. Пожалуйста, – Бри встает передо мной, скрестив руки на груди, но я слишком сосредоточен на своей любимой. Анаис выглядит изможденной и очень бледной. На ней лонгслив с длинными рукавами, и это вызывает у меня наибольшее опасение.

Она снова начала себя резать?

И почему я чувствую, что так или иначе причина этого – я?

– Даже не надейся, – предупреждаю я Брианну, – я не уйду из этой комнаты, пока не поговорю с Анаис.

– Ее нужно побыть одной, Дез. Прошу тебя, отнесись к ней с уважением.

– Только два слова, а затем я оставлю ее в покое, – рычу я, а затем обращаюсь к Анаис, выглядывая из-за плеча ее подруги. – Почему, Нектаринка? Почему тебе так плохо? Это из-за меня? Поговори со мной, Анаис, прошу тебя. Я схожу с ума.

Она всхлипывает и так крепко сжимает губы, что те белеют.

– Нектаринка, милая…

– Дез, я не могу, – шепчет она сквозь рыдания, – я еще не готова.

Не готова к чему?

Я отмахиваюсь от Бри и подбегаю к Анаис.

Словно в страхе, она отшатывается от меня, и у меня перехватывает дыхание.

– Какого черта… – только и могу произнести я.

– Это сломало меня, Дезмонд.

Я не могу понять причины, но вижу по ее округлившимся глазам, по слезам, которые заливают ее щеки, что она совершенно разбита. Я вижу это по ее телу, измученному бессонными ночами, но все равно припадаю к ее ногам, словно нищий. Она должна хоть что-то объяснить мне.

– Кто? Что тебя разбило?

– Уходи, Дез, прошу тебя. Мы не можем быть вместе. То, что мы сделали, это ужасно.

Ужасно.

На этот раз ее тон надламывает уже меня. Ее голос дрожит. Он умоляет меня оставить ее в покое и навсегда исчезнуть из ее жизни.

С первой нашей встречи я желал ее, но никогда не хотел уничтожить, но, кажется, именно это я и сделал. Я получил ее и – разрушил.

Но как?

Брианна стоит в углу и плачет. Ясно, что она знает о чем-то, что мне неизвестно.

И смятение омрачает мой разум.

Я ее боль, но Анаис стала моей болью.

– Дез, прошу тебя. Вы поговорите, обещаю, но не сейчас. Ей очень плохо, – умоляет меня Брианна.

Я поворачиваюсь к ней и киваю с обескураженным видом.

– Я люблю ее, – только и могу произнести я, и рыдания Анаис возрастают с новой силой, разрывая меня на части.

Я ошеломлен.

– Я ничего не сделал, Бри. Я умер бы ради нее. Я… я не понимаю, – шепчу я.

Брианна молчит и опускает взгляд.

Сегодня я не получу ответов. Поэтому, раздираемый на части, я выхожу из комнаты Анаис, зная лишь, что ей плохо из-за меня.

На выходе я врезаюсь в Линду, которая держит в руках дымящуюся чашку.

– Что происходит? – спрашивает она, обеспокоенная тем, что я выхожу из комнаты Анаис.

– Не знаю, – фыркаю я. – Может, ты знаешь?

– Нет, – она кривит рот и смотрит на меня практически враждебно, а я… Я по-прежнему ничего не понимаю.

Я хватаю ее за руку. Чашка качнулась, и часть содержимого выплескивается наружу, едва не обжигая Линду.

Уверен, она все знает и, если бы хотела, могла бы мне помочь.

– Линда, что с Анаис?

Она не отвечает и отводит глаза в сторону, как делала Брианна.

– Это из-за меня? Скажи мне, черт побери, чем я навредил девушке, которую люблю больше жизни?

– Ей нужно сначала поговорить со своим отцом, – отвечает Линда. – А теперь ступай, оставь ее в покое, Дез, прошу тебя.

Линда забегает в комнату Анаис и закрывает дверь перед моим носом.

Анаис должна поговорить об этом со своим отцом…

Я застываю на месте, ошеломленный словами и знаками, которые не могу понять.

Существуют сердца, которые не могут с легкостью открываться другим. Мое долгое время было как надежный сейф, а затем появилась моя Нектаринка, и я без единого колебания отдал ей ключи.

И это, черт возьми, было идиотское решение.

– Объясни мне, что случилось.

Зак сидит на моей постели, а я меряю комнату длинными шагами.

Не понимаю.

Не понимаю.

Не понимаю.

Я похож на бесполезный сломанный диск.

На улице уже стемнело, и идет дождь.

Я провел в комнате целый день, терзаясь в догадках, но так и не нашел ни единой чертовой причины, по которой Анаис могла отдалиться от меня, ведь все шло как надо.

Я рассказываю Заку обо всем, и он тоже лишь растерянно разводит руками.

– Если ты ничего не сделал, то единственное, что приходит мне в голову, – это Майлс, – делится соображениями друг. – Может, Анаис передумала и собирается снова к нему вернуться.

Вот дерьмо! Об этом я и не подумал. Из всех возможных объяснений это было последним, к которому мне хотелось бы прислушаться.

– Я уже не знаю, – разочарованно выдыхаю я.

Запускаю руки в волосы. Я вырвал бы каждый волосок, один за другим. Затем я подхожу к окну, за которым хлещет ливень. Вдалеке в небе мелькают отблески молний и раздаются раскаты грома.

Я перевожу взгляд на окно в комнату Анаис, но оно задернуто шторами.

– Дез, – окликает меня Зак, – с того момента, когда между вами все началось, тебе чаще плохо, чем хорошо. Ты осознаешь это?

Я хотел бы поспорить, но Зак прав.

Мы