Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

и я так сильно выматываюсь. Когда прихожу домой, глаза закрывают сами собой. — Джонни услышал громкий зевок.

Его захлестнула волна сочувствия. Бедняжка, она даже не знала, за какое сложное дело взялась. Съемки ужасно выматывают.

— Дорогая, тогда я не буду утомлять тебя разговорами. Ты должна отдохнуть, чтобы утром хорошо выглядеть перед камерой. Я просто хотел услышать твой голос — мне так одиноко.

— Не клади еще трубку, Джонни, — взмолилась Далси. — Я хочу поговорить с тобой.

Эдж рассмеялся. Иногда в семейной жизни необходимо проявлять строгость.

— У нас впереди целая жизнь для разговоров, — сурово произнес он. — А сейчас тебе необходимо спать.

— Хорошо, Джонни, — согласилась Далси, поддавая мужскому напору.

— Я люблю тебя, Далси.

— И я люблю тебя, Джонни.

— Спокойной ночи, дорогая, — нежно попрощался он.

— Спокойной ночи, милый.

Джонни положил трубку, вытянулся на кровати и улыбнулся. Только через несколько минут он вспомнил, что забыл рассказать о Рокко, и на него опять медленно надвинулось одиночество.

— Очень жаль, что он не разрешит тебе больше сниматься. Когда-нибудь, когда кино станет звуковым, ты станешь еще более прекрасной актрисой, — сказал Конрад фон Эльстер.

Далси с улыбкой посмотрела на него.

— Кто сказал, что он не разрешит мне сниматься? — мягко поинтересовалась она.

Какое-то время он удивленно смотрел на нее, затем поднес ее руку к своим губам.

— Прости меня, Далси. — В его голосе слышалось восхищение. — Ты более талантливая актриса, чем я думал.

Далси Уоррен смотрела поверх его головы потемневшими и задумчивыми глазами. Джонни очень легко провести, он слишком любит ее. Почувствовав укол совести, она встряхнула головой. Почему это должно ее беспокоить?

Далси никогда по-настоящему не любила Джонни Эджа и вышла за него замуж с определенной целью. Он получал все, что хотел, она ни в чем ему не отказывала. Так что будет справедливо, если и она возьмет от брака то, что хотела.

Глубоко в душе Далси Уоррен знала, что ей никогда не будет хватать какого-то одного мужчины. В ней бушевали такие страсти, какие не утолить ни одному мужчине. Она хотела, чтобы все мужчины в мире могли видеть и хотеть ее. Далси улыбнулась.

Скоро, когда выйдет картина, ее смогут увидеть все мужчины.

ПЯТНИЦА. 1938

В такой день я бы с удовольствием вообще не встав с кровати. В такие дни все валилось из рук, и я ничего не мог с собой поделать. Пятница не мой день.

Несчастья начались с самого утра, когда я приехал к Петеру. Меня не пустили к нему. У Петера поднялась температура, и доктор запретил прием посетителей.

Я поговорил с Дорис и Эстер и попытался поднять их настроение. Не знаю, удалось ли мне это, но чувствовал я одно — чем больше я говорил, тем больше оно портилось у меня.

Это было какое-то неуловимое ощущение, начавшееся с маленького дурного предчувствия. Оно стало расти, как черная туча в дождливый день. Сначала я пытался от него отмахнуться, не обращать внимание. Туча ничего не сделает, внушал себе, она пройдет мимо. И вдруг полился дождь. Так случилось и со мной.

Когда я вышел из дома Кесслера и отправился на студию, я не почувствовал дождя, обрушившегося на меня. Но войдя к себе в кабинет, я уже знал, что попал в самый эпицентр ливня и поблизости нет укрытия.

Я провел в доме Петера больше времени, чем ожидал, и на студию попал лишь после обеда. Около двух часов я вошел к себе и увидел на столе записку от Ларри.

«Позвони, как только придешь. Ларри».

У меня появилось необъяснимое желание уехать домой и зайти к нему только в понедельник, но я не мог просто уехать. Вместо этого я позвонил ему.

— Мы со Стэном хотели бы поговорить с тобой, — сказал он противным металлическим голосом.

— Ну что же, заходите, — после небольшой паузы предложил я.

— Сейчас придем.

Я сел и спросил себя, что ему нужно. Ждать ответа пришлось недолго. Открылась дверь, и Ронсен ввел в кабинет Фарбера.

— Присаживайтесь, ребята, — с фальшивой веселостью пригласил я, закуривая. — Что вы там придумали?

Ронсен сразу перешел к делу. Говорил он, но придумал все, несомненно, Фарбер.

— Я решил созвать в следующую среду в Нью-Йорке внеочередное заседание совета директоров. По-моему, мы обязаны без проволочек определиться с положением Стэна.

— Ну что же, разумная мысль, — с готовностью согласился я, продолжая улыбаться. — Что ты собираешься определять?

— Во-первых, — смущенно начал Ларри, — мы должны дать Дейву надежное место. Он на студии уже несколько месяцев, и до сих пор никто не знает, что он должен делать. Необходимо четко очертить круг его обязанностей.

— У меня хорошая идея, что с ним сделать, — тихо произнес я. — Но думаю, она не совпадет с вашей.

Стэнли слегка покраснел, а Ронсен просто угрюмо проигнорировал мои слова.

— Что у нас… я имею в виду… что у меня на уме, — он запнулся. — Я хочу избрать его вице-президентом и поставить во главе производства.

— Вице-президент звучит просто замечательно, — кивнул я. — Вице-президент, который отвечает за производство. Тальберг когда-то занимал этот пост в «Метро», а Занук — в «XX веке Фокс». — Я дал им несколько секунд переварить мои слова, затем продолжил: — Но те парни знали свое дело. А что, черт побери, знает этот мальчишка? Он не отличит объектива кинокамеры от своего зада. — Я печально покачал головой. — К тому же, джентльмены, у нас уже есть человек, отвечающий за производство. Он знает свое дело. Если вы хотите убрать его, не стану возражать, но я не могу себе представить, как Дейв будет снимать картины. Он же ничего не знает.

Ронсен смущенно взглянул на Фарбера, который невозмутимо смотрел на него. Затем Ларри повернулся ко мне и принялся меня успокаивать.

— Не волнуйся, Джонни. Это будет просто название. Рот не будет на самом деле руководить производством, им будет продолжать руководить Гордон. Но мы должны дать Дейву важный пост.

Я пристально посмотрел на него, и он заерзал на стуле.

— Почему? — мягко поинтересовался я.

В первый раз заговорил Стэн Фарбер.

— Это часть цены, которую вы должны заплатить за мой миллион, — объяснил он, не сводя глаз с моего лица.

Я повернулся к нему на стуле. Наконец-то они решили раскрыть карты. Нужно поскорее кончать с этим.

— А что мы еще будем тебе должны, Стэн? — негромко спросил я.

Опять ответил Ларри, но я продолжал смотреть на Стэнли.

— Вместе с Дейвом в совет нужно выбрать Стэнли. Он будет иметь право на проведение