Диалоги об Атлантиде - Платон

Сокр. Стало быть, Иппиас, если бы теперь ожил и возвратился к нам Виас, то он возбудил бы в вас смех, подобно тому, как говорят статуйщики, что если бы теперь жил Дедал и тоже работал, что прославило его имя, то был бы осмеян.

Ипп. Это правда, Сократ; это так, как ты говоришь. Конечно, я и сам обыкновенно хвалю древних и до нас живших, – хвалю их первых и больше, чем нынешних, но только – опасаясь ненависти живущих и страшась гнева умерших[421].

Сокр. И ты, Иппиас, как мне кажется, хорошо-таки думаешь и рассуждаешь. Могу засвидетельствовать, что говоришь истину и что ваше искусство действительно так выросло, что с делами частными может совершать и общественные. Ведь и этот леонтинский софист, Горгиас, приехал сюда из дома по делу общественному, в качестве посланника, как человек самый способный исполнять общественные поручения Леонтинян, а между тем, приобретши в народе мнение отличного говоруна, он и частно показывает себя в рассуждениях, учит юношей, и этим заработал и взял с города множество денег. Да если хочешь, и тот друг наш, Продик, нередко бывал у нас, как в другие времена, по делам общественным, так и в последнее время – недавно, по общественному же делу прибыл с Цеоса и очень понравился произнесенною им в совете речью, а потом, показывая себя также частно и уча юношей, нажил какие-то изумительно большие деньги. Из тех древних никто никогда не хотел в вознаграждение требовать денег, – не хотел и показывать свою мудрость различным людям; так были они просты и не замечали, что деньги высоко ценятся! Из этих же каждый своею мудростию заработал денег больше, чем всякий другой художник каким-нибудь своим искусством, а Протагор[422] – еще больше их.

Ипп. И ты еще не знаешь, Сократ, ничего прекрасного в этом отношении. Ведь если бы ты знал, сколько денег выработал я, то удивился бы. Оставляю другое; скажу только, что, прибывши некогда в Сицилию, где тогда жил, славился и был старейшим Протагор, я, – гораздо моложе его, в короткое время выработал много больше ста пятидесяти мин, даже в одном маленьком местечке, Иникосе, нажил более ста мин. Прибыв домой и принесши это серебро, я отдал его отцу, – и он, равно как другие граждане, удивились и были поражены. Так мое мнение таково, что я выработал денег больше, чем взятые вместе два, какие тебе угодно, софиста.

Сокр. Ты приводишь, Иппиас, в самом деле прекрасное и великое доказательство мудрости – и твоей, и нынешних людей, показывая, как они превосходят древних; ибо прежние[423], по твоим словам, находились в великом невежестве. Вот с Анаксагором случилось, говорят, противное тому, что с вами: получив себе в наследство много денег, он стал беззаботен и всё потерял. Так и неблагоразумно было софистическое его занятие! Подобное в этом роде рассказывают и о других древних. Итак, в этом ты представляешь, мне кажется, прекрасное доказательство мудрости нынешних, сравнительно с прежними. Да и многие того же мнения: мудрец должен быть мудрецом особенно для самого себя[424]; а это, стало быть, можно определить[425] так: чем больше кто выработал денег, тем больше тот пусть будет удовлетворителен в этом отношении. Но скажи мне вот что: какие города, в которых ты был, доставили тебе больше денег? не явно ли, что Лакедемон, где бывал ты многократно?

Ипп. О нет, клянусь Зевсом, Сократ.

Сокр. Что ты говоришь? весьма мало?

Ипп. Даже вовсе ничего и никогда.

Сокр. Ты рассказываешь чудеса и невероятности, Иппиас. Скажи же мне: твоя мудрость не была ли в состоянии – людей, которые обращаются с нею и учатся, сделать лучшими в добродетели?

Ипп. И очень, Сократ.

Сокр. Так видно, Сицилийцы желают сделаться лучшими, а Лакедемоняне – нет?

Ипп. Без сомнения, и Лакедемоняне, Сократ.

Сокр. Но не убегали ли они от твоей беседы по недостатку денег?

Ипп. Ну нет; денег у них довольно.

Сокр. Так что же бы это могло быть, что, желая (сделаться лучшими) и имея деньги, они, когда ты мог бы доставить им великую пользу, отпустили тебя не с полными карманами? Не то ли разве, что Лакедемоняне в состоянии воспитать детей своих лучше, чем ты? Скажем ли так? согласишься ли с этим?

Ипп. Отнюдь нет.

Сокр. Ужели же ты не мог убедить юношей в Лакедемоне, что, обращаясь с тобою, они больше успели бы в добродетели, чем обращаясь со своими? или не в силах был уверить их отцов, что они, если сколько-нибудь заботятся о сыновьях, должны вверить их лучше тебе, чем пещись самим? Ведь отцы, вероятно, не завидовали же своим детям, что последние сделаются лучше их.

Ипп. Не думаю, чтобы завидовали.

Сокр. И Лакедемон ведь город благозаконный.

Ипп. Как не благозаконный.

Сокр. А в благозаконных-то городах добродетель весьма уважается.

Ипп. Конечно.

Сокр. И ты умеешь преподать ее другому превосходнее всех людей.

Ипп. И очень, Сократ.

Сокр. Но кто умеет превосходно преподать верховую езду, тот из целой Эллады не в Фессалии ли[426] особенно бывает ценим и берет большие деньги, равно как и в других странах, где этим занимаются?

Ипп. Вероятно.

Сокр. А кто умеет преподать выше всего ценимые знания относительно добродетели, тот, если бы захотел, был бы особенно почтен и выработал бы больше денег не в Лакедемоне и не в другом городе, который между эллинскими городами славится благозаконием, а в Сицилии, думаешь, друг мой, и преимущественно в Иникосе? Этому ли должны мы верить, Иппиас? ведь если прикажешь, надобно верить.

Ипп. У Лакедемонян непатриотично, Сократ, трогать их законы и воспитывать сыновей противно их обычаям[427].

Сокр. Что ты говоришь? У лакедемонян непатриотично соблюдать правильность, а патриотично – погрешать?

Ипп. Я не сказал бы этого, Сократ.

Сокр. Правильно же поступали бы они, когда бы воспитывали юношей лучше, а не хуже?

Ипп. Правда; но давать детям воспитание иностранное у них незаконно: а иначе – знай, что если кто другой мог бы когда-нибудь оттуда брать деньги за воспитание, то я брал бы их тем больше. Ведь они рады слушать меня и хвалят, да говорю, – не закон.

Сокр. А закон порчею ли города называешь ты, Иппиас, или пользою?

Ипп. Закон постановляется, думаю, для пользы, но иногда он и вредит, если худо постановляется.

Сокр. Что же? постановители постановляют закон не в смысле ли величайшего блага для города, так что без него нельзя жить благозаконно?

Ипп.