Сайт двойников - Вольдемар Грилелави

— Ну да, конечно, бабушка такой страшный зверь, что и детей боишься ей показать. Ничего иного я уже и не заслужила. Вот так и прожила ради вас, а теперь, что от мужа, что от детей сплошные упреки и укоры. Этот пьет, как свинья, та волком смотрит, теперь и ты обособился, женушкой с детьми прикрылся, чтобы про меня и не думать.

— Мама, хватит! — уже не на шутку разозлился Сергей. Видно, и в самом деле, так лучше вообще забыть об их существовании, чтобы спокойно жить своим миром и согласием, не пугаясь и не страшась очередной выходки мамаши. Ее характер уже перестроить практически невозможно. Папа правильную тактику занял: напиться до поросячьего визга и не замечать ее присутствия. Нет объекта — нет и поводов для нервозов. — Мама, закрывай свою излюбленную тему, и переходим по существу. Во-первых, я не желаю выслушивать твои причитания и проповеди, поскольку они вызывают лишь головную боль и нервные расстройства, а во-вторых, мне кошмарно жалко времени на такое прослушивание. Занят я ужасно. По-новому осваиваю увиденный мир, а дается познание современной действительности нелегко и хлопотно. А тут еще ты со своими брюзжаниями время отнимаешь.

— Вот и дожилась. Но не буду сейчас обижаться, проглочу горькую пилюлю. У меня серьезный разговор к тебе на житейскую тему. Но по телефону о таком лучше не говорить. Хочется с глазу на глаз.

— Хорошо, я дома. Хоть сейчас приезжай, — кратко ответил Сергей и передал трубку Лизе, чтобы не слышать мамин ответ. Лиза стояла рядом и слышала весь этот диалог, потому и не могла сразу закрыть рот, настолько удивил и поразил ее разговор и папин тон.

— Она сама к нам сейчас приедет? — тихо спросила она, вопросительно вглядываясь в папины глаза.

— Да, приедет, но пугаться не нужно. Ей зачем-то захотелось поговорить только со мной. А вы, если так уж не желаете встрече с ней, может спрятаться на время. Например, пойти с мамой в парк и покататься на качелях. Я вас всех на этот период отпускаю.

— Сережа, — в комнату вошла Наталья, которая уже поняла тему разговора мужа с дочерью и догадалась, от чьего явления он предлагает скрываться бегством в парк. — Не нужно так заострять внимание детей на твоей матери. И пугать бабушкой их не надо. Я хороший обед приготовлю. Вот мы и встретим ее празднично, как и полагается.

— Она вроде просто поговорить со мной на какую-то тему собирается, так что стол и праздник, вроде ни к чему.

— Это неважно. Мы устроим праздничный обед для себя, но в ее честь. Может и оттает.

— Та это серьезно? — удивленно усмехнулся Сергей. — Она нам весь праздник быстро подпортит своим общением.

— Нет, все равно все так неправильно. Знаешь, как мне иногда хочется увидеться со своей мамой, просто поговорить, поболтать о том, о сем. Да далеко и дорого. А у тебя всего на всего на другом конце города. На маршрутке двадцать минут езды. Я понимаю, что она не подарок и характером не с сахарным. Своенравная, скандальная и трудно управляемая. Но иногда вот так просто за обеденным столом мы можем посидеть, друг другу простые слова сказать. Неужели не хочется?

— Слушай, Наташа, а почему ты сама летом не предложила, когда у нас и деньги и время было, всем вместе съездить к теще, к бабушке? Мы все равно свободны были, и вполне могли хотя бы на несколько деньков смотаться туда, обратно.

— Но ведь ты…, - хотела сказать Наталья, но смолкла, не сумев выговорить последние фразы. Ее глаза внезапно наполнились слезами, и она тихо беззвучно заплакала.

Сергей опешил от неожиданности, но быстро взял себя в руки и, присев рядом с ней на диван, обнял за плечи, пытаясь, как мог, успокоить и выяснить причину внезапного слезоизлияния.

— Ну, ты зря так, только пугаешь нас. Не надо расстраиваться, какие наши годы, мы в следующее лето возьмем вместе отпуск и всей командой махнем к бабушке. Дети, — обратился он к малышам. — Вы ведь согласны всем вместе отправиться к бабушке в деревню? Не к той, которая ругается и бранится, а к маминой маме.

— Да! — хором кричала ребятня, и с шумом набросилась на родителей. Слезы у Натальи быстро высохли.

— А еще лучше будет, если мы ей напишем письмо и уговорим навестить нас где-то на Новый Год.

Уже ночью, лежа в постели, Сергей взял Натальину руку и поднес к своему лицу, целуя пальчики.

— Что могло случиться такое неординарное, Наташка? Ты чего это на голом месте слезы с тихим рыданием устроила? Вроде, и повода не было, и ничего лишнего не сказал я. Сама ведь уговариваешь без конца, чтобы я пошел с мамой на мировую. Я сам не боюсь и не возражаю против такого мира, но ужасно не желаю лишний раз травмировать детей. Она их постоянно унижает и оскорбляет своими грязными подозрениями и отношением, как к чужим и ненавистным ей. Ведь она бабушка. Для многих слово такое ласковое и нежное, как от теплых пирожков и ласковых слов. А ей дурь в голову взбрела, что не родные они ей. Как же не родные, когда девчонки, как близняшки, и на меня похожие. И про Артема зря так вообще думать. Он же у нас — ну вылитый мой отец, дед для него.

— Сережа, страшно мне порою становится. Ты иногда такое говоришь, будто с другой планеты прилетел и видишь, и слышишь все впервые. Сам ведь два года назад разругался с моей мамой и пригрозил, чтобы духу ее здесь не было. А мы сами как без тебя сможем поехать? Мне на одну дорогу туда и обратно год зарабатывать надо. Мама ведь совсем одна в деревне осталась, нет никого рядом с ней.

— А отец давно умер? — без задней мысли и просто от того, что вопрос сам по себе напросился, спросил Сергей.

— Сереженька, миленький, прекрати меня пугать! — вновь слезы вернулись к Наталье и она готова была уже сорваться в истерику. Но сумела удержать себя в руках. Села на край кровати и с силой вцепилась в руку мужа. — Она же сразу после смерти отца приехала. Инфаркт у него случился. Даже до больницы не довезли. Ладно, забыли. Что это я ни с того ни с сего набросилась. Иным ты был совсем тогда, вот и не припомнишь ни про тестя, ни про тещу. Пугаюсь я твоей новизны. Как-то действительно страшновато становится от твоих вопросов и непониманий. Сам помнишь, как примчались мы в кафе "Серый Волк". Юлька тогда вся в истерике прибежала, трясется, будто хоронит тебя. И у меня внутри все оборвалось. Вот, думаю, и кончилось все хорошее, не успев толком и начаться. Словно в сказке страничку прикрыли и забыли. Опять папка в прежний облик вернулся. Мы, как сумасшедшие, неслись к тебе, чтобы спасти свое счастье. Но по правде, так такой факт, что спасать тебя не пришлось, еще больше в тот миг напугал меня.

— Обиделась, что спасать не пришлось, что и не тонет никто? — усмехнулся Сергей. — Нравится вам, женщинам, вытягивать нас, мужиков, из болота. А успешные и нормальные не устраивают.