Царская Семья - жертва темной силы - Любовь Миллер

М.В. Родзянко пишет, что когда он остался рядом с Государем вдали от других, то сказал:426

«Воспользуйтесь, Ваше Величество, этим светлым моментом и объявите здесь же, что даруете ответственное министерство.427 Вы не можете себе представить величие этого акта, который благотворно отразится на успокоении страны и на благополучии исхода войны. Вы впишете славную страницу в историю Вашего царствовани..»

Государь помолчал, а затем ответил: «Об этом я подумаю».

После отъезда Императора, Штюрмер прочитал свою декларацию. Прочитал ее невнятно и бледно. М. В. Родзянко пишет:428

«В длинных и путанных фразах ничего не было сказано о намерениях правительства. Сошел он с кафедры при гробовой тишине и только кто-то на крайней правой попробовал ему аплодировать. С первых же шагов Штюрмер предстал как полное ничтожество, и вызвал к себе насмешливое отношение, выразившееся в яркой речи Пуришкевича. Он тогда пустил свое крылатое слово «чехарда министров»…

О Штюрмере генерал Спиридович, начальник Секретной Охраны Государя, пишет,429 что Штюрмер был опытным, умным бюрократом, и знал, что происходит в тылу, но отличался инертностью и не всегда говорил Государю правду. Как пример, генерал Спиридович рассказывает о съезде губернаторов из 15-ти губерний, который состоялся в Петрограде в мае 1916 года. О результатах этого съезда Штюрмер подал Императору доклад, где говорилось о подпольной работе немцев над развалом тыла России; указывалось на их пропаганду среди рабочих и крестьян, но говорилось также и о довольстве и богатстве крестьянского сословия, и о полном доверии правительству со стороны дворянства, - что было неправдой. Штюрмер умолчал о том, что в губерниях наблюдалось тревожное настроение умов в связи с разговорами о Распутине, и о том, что начал падать престиж имени Монарха.

Государь принял этот доклад, где скрывалась правда об обстановке в стране, и оказался фактически обманутым Штюрмером.

Ген. Спиридович также говорит, что свидания Штюрмера с Распутиным происходили обычно в доме коменданта Петропавловской крепости, а иногда на квартире одного из чиновников Штюрмера. Дочь коменданта Петропавловской крепости, фрейлина Государыни Никитина, являлась поклонницей «старца». Она устраивала встречи Штюрмера с Распутиным.

В феврале 1916 года министр Внутренних дел А.Н. Хвостов был уволен. Штюрмер занял его место. Хвостов был уволен из-за того, что намеревался убить Распутина. Он поручил выполнение этого дела Ржевскому. С. П. Белецкий, узнав об этом, доложил о заговоре Штюрмеру в присутствии Распутина.

Теперь Б.В. Штюрмер стал во главе министерства Внутренних дел.

По поводу истории с Хвостовым, Государыня писала Императору:430

Письмо №217, Царское Село, 2/3/1916.

»… Я так несчастна, что мы через Гр.(игория) рекомендовали Х(востова) тебе - я просто не могу успокоиться - ты был против этого, а я уступила их давлению, хотя с самого начала я сказала Ане, что мне нравится его большая энергия, но что у него слишком много себялюбия, и в нем что-то для меня неприятное; и им овладел дьявол, иначе этого нельзя назвать…»

1916 год ознаменовался успехами русской армии. В середине февраля российская доблестная Кавказская армия, которой командовал генерал Юденич, пятидневным штурмом взяла крепость Эрзерум. Эта победа произвела сильное впечатление по всей России.

Морис Палеолог в своей книге, в цифровых данных, приводит потери турок:431

40 тысяч солдат убитых и раненых; 13 тысяч взято в плен; добыто 323 орудия и девять неприятельских знамен.

М. Палеолог восклицает:

«Русские теперь хозяева Армении!»

(пер. с англ.)

Государь был счастлив, что взят Эрзерум. Он писал Императрице:432

Ставка,4/2/1916.

«Я очень рад такому большому нашему успеху на Кавказе - я никогда не предполагал, что Эрзерум будет взят так быстро…»

Настроение в Ставке было бодрое. Готовилось наступление русских на Западном фронте.

Государь писал Императрице:

Ставка 3/3/1916.

»… От 3.15 до 5.15 я был занят с Алексеевым… Он показал мне, что почти все готово для нашего наступлени..»

Ставка 9/3/1916.

«Если мы подождем еще неделю, то траншеи во многих местах нашего фронта будут залиты водой и войска придется отвести далеко назад. Если это произойдет, то войска не смогут продвигаться вперед и задержатся на месяц или полтора, пока дороги не высохнут.

Тогда немцы, определенно, атакуют нас огромной массой тяжелой артиллерии, так, как они сделали прошлым летом. По этой причине и было решено взять инициативу в наши руки…

Да благословит Господь наши героические войска! Я умоляю тебя никому не говорить об этом…»

В 1916 году Григорий Распутин был в апогее своей силы. Укреплению авторитета Распутина способствовал митрополит Петроградский Питирим.433 Хитрый Распутин понял, что такая поддержка для него полезна и стал, в свою очередь, восхвалять перед Государыней митрополита.

Протопресвитер Георгий Шавельский пишет:

»… Царица еще крепче ухватилась за Питирима, надеясь, что он своим святительским авторитетом парализует все подозрения, обвинения, недоброжелательства, сплетшиеся около имени ее «надежного» Тобольского друга…»

Морис Палеолог говорит,434 что Императрица Александра Феодоровна совершенно подпала под влияние Распутина. Какое бы мнение или желание ни высказывал ей «старец», она сразу же оказывала ему полное повиновение, и у нее никогда не появлялось ни малейшего сомнения в правильности того, что «изрекал» Распутин.

В отношении Государя, Морис Палеолог предполагает, что Император имел свое свободное суждение и не позволял Распутину проявлять инициативу.

Посредницей между Государыней и Распутиным оставалась все та же А. Вырубова, которая почти каждый день ездила к «старцу». Об этом известно из писем Государыни Императору:435

Письмо N 159 от 15/11/1915.

»… Ане удается прохаживаться в течение получаса на костылях по нашему саду - как она крепка! Хотя жалуется, что она калека - почти каждый день трясется в моторе в город, взбирается на третий этаж, чтобы видеть нашего Друга (Распутина)…»

Чуть ли не в каждом письме супругу Императрица упоминает имя Распутина. По ее письмам видно, как ее «Друг» старается вмешиваться в политику, даже в военные действия, и хочет все знать и руководить всем:436

Письмо №136 от 7/10/1915.

»… Наш Друг был очень доволен твоим указом насчет Болгарии. Он нашел его хорошо изложенным…»

Письмо №138 от 9/10/1915.

»… Наш Друг всегда хотел, чтобы я тоже видела войска. Он говорит об этом уже с прошлого года и до сих пор, и уверяет, что это им принесет счастье…»

Письмо №139 от 10/10/1915.

»… Он (Распутин - Л.М.) находит необходимым оставаться здесь, чтобы наблюдать, как идут дела, но если она (Вырубова - Л.М.) уедет, то Он тоже, так как у Него нет никого другого, чтобы Ему помогать. Да, он благословляет тебя на устройство этих вагонов и поездов…»

Письмо № 141 от 28/10/1915.

»… Нет надобности теперь ездить на моторе с Фредериксом и Воейковым. Устрой, чтобы за стариком был всегда надзор: Наш Друг боится, что он может выкинуть какую-нибудь глупость перед войсками…»

Письмо №145 от 1/11/1915.

»… Наш Друг очень огорчен его назначением, так как он знает, что он (Трепов - Л.М.) очень против Него…»

Письмо №148 от 3/11/1915.

»… Гр(игорий) просил меня повидаться с ним завтра в маленьком доме, чтобы поговорить насчет старика, которого я еще не видела».

Письмо №150 от 6/11/1915.

»… Наш Друг, которого мы видели вчера вечером, когда он послал тебе телеграмму, боялся, что если у нас не будет большой армии, чтобы пройти через Румынию, мы можем попасть в западню с тыла…

Он (Распутин) находит, что ты должен был высказать Волжину, что ты желаешь назначить ему помощником Ж(евахова)…»

Письмо №151 от 6/11/1915.

»… Милый ангел, мне хочется много вопросов предложить тебе по поводу твоих планов, касающихся Р (Румынии), наш Друг так хотел бы знать об этом…»

Письмо №155 от 11/11/1915.

»… Завтра Гр(игорий) увидит старого Хвост(ова), а потом я его повидаю вечером. Он (Распутин) хочет рассказать мне о своем впечатлении, достоин ли тот быть преемником Горем(ыкина)…»

Письмо №160 от 15/11/1915.

»… Но наш Друг сказал прошлый раз, что если только у нас будет победа, Думу не надо созывать, если же нет, то надо, - и что ничего особенно дурного там не будет сказано - что старик (Горемыкин - Л.М. ) должен на несколько дней заболеть, так, чтобы туда не являтьс.. Ну, после того, как я с ним увижусь, я тебе скажу, что Он (Распутин - Л.М.) теперь говорит…»