Место встречи - Левантия - Варвара Шутова

И с самолетиком, и там еще про грибок, кажется, была… — Ангел разве что на стол не залез, пытаясь обратить на себя внимание кумира.

— Да где же ты эти конфеты берешь-то? — удивилась Арина.

— Так там же, у Станислава Ростиславовича. Честно, везде смотрел — нет нигде больше.

Шорин удивленно поднял бровь.

— А скажи-ка мне, Осип, что тебя связывает с этим, гм, достойным человеком?

Ангел покраснел и отвел взгляд.

— Ну… мы иногда… разговариваем о всяком. Что у нас происходит, что кто говорил…

— То есть постукиваешь? — уточнил Давыд недобро. Арина опустила ему руку на плечо.

— Прекрати. Мы все там бываем. Может, мальчику тоже… не оставили вариантов.

— Ну и что ты им уже успел порассказать, мальчик? — у Давыда играли желваки на скулах.

— Да ничего особенного. Они про вас не спрашивают, их больше другие интересуют. Следаки наши, начальство всякое… Про Леокадию Викентьевну спрашивают, про Якова Захаровича. Как дела идут, над чем работаем… Я этого Станислава Ростиславовича-то только в прошлом году впервые увидел. До того со мной другой разговаривал… Тот только грозился, а этот хороший…

— Конфетками кормит, улыбается, — поддакнул Давыд, ощерившись.

— Это ерунда. Он мне знаете, что обещал? Он мне обещал, что, когда в Левантии второй дракон появится — он меня к нему Вторым приставит! Вот!

Арина нервно рассмеялась. Ей было очень неуютно из-за того, что Давыд принял слова Ангела так близко к сердцу. Ну, подумаешь, бегает мальчишка в барский дом. Ну что он знает? Что он рассказать-то может? Обманули дурачка — тот и рад стараться…

— Вторым — это вряд ли. Вон Мануэль Соломонович твой — семерка, не баран чихал, а иногда говорил, мол, силенок не хватает. А новый дракон, — Шорин опять погладил Арину по животу, — посильнее меня будет. Ему Второй нужен будет не простой… И не скоро — лет через пятнадцать, не раньше.

— А Станислав Ростиславович говорит — Второму помогут, чтобы смог, чтобы сдюжил. И дракон будет уже в следующем году. И не этот, мелкий, а настоящий, взрослый! И не искалеченный на войне, а сильный, настоящий!

Арина с ужасом смотрела, как Давыд побледнел.

— Дверь там, — как-то слишком спокойно сказал Шорин.

— Но я еще не доел, — Ангел, кажется, еще не понял, что происходит.

— Доел, — так же спокойно ответил Давыд, взял тарелку Ангела и перевернул ее в окно.

— Ну, извините, Арин Пална, побегу. Ваш муж, смотрю, не в духе, — пролепетал Ангел и смылся.

Когда дверь захлопнулась, Давыда прорвало:

— Что ты нянчишься с этим негодяем?

— Давыд! Прекрати! Он еще ребенок. Наивный ребенок. Ему рассказали сказочку — он и поверил.

— Вот посадят Лику, или там Васько, или даже Якова Захаровича — будет сказка…

— За что?

— Найдут. Этот ребенок притащил материальчику — на всех хватит. Кто при нем лишнего не сболтнул? Свой же… Ребенок же…

— Давыд! Ося не подлый человек. Ты это знаешь.

— Значит, глуп как пень твой Ося. Все, больше слышать о нем не хочу. Завтра ужин не готовь — вернусь поздно. Пойду с Моней «Маскарадов» брать.

Давыд молча закрыл за собой дверь спальни, а Арина осталась собирать посуду.

День Ангела

День четвертого января начинался великолепно. Арина проснулась бодрой и веселой, мир не кружился перед глазами, за окном влажная духота сменилась легким свежим морозцем.

Сидеть дома не хотелось категорически.

Хотелось танцевать, играть в снежки, кататься с высокой горы…

В огромной квартире было тихо — все разошлись на работу. Она прошлась по большой комнате в вальсе.

Мутное зеркало платяного шкафа напомнило, что вальсировать пока не стоит. Впрочем, не так уж долго ждать. Через месяц-полтора можно будет танцевать. Совсем скоро. И все равно — не сидеть же дома.

Малыш толкнулся внутри — и стало жарко. Кажется, он тоже одобрял идею прогулки.

Но сначала Арина дисциплинированно позавтракала, даже с удовольствием. И книжку за чаем почитала — буквы не кружились перед глазами и не слипались в муть.

Быстро оделась, даже шапку и варежки взяла, чтоб не ловить косые взгляды прохожих, — и выскочила за дверь.

Она прогуливалась по парку в расстегнутой шинели, удивленно глядя на кутающихся в пальто прохожих — ей было тепло и весело.

Вдруг что-то опрометью метнулось через дорогу. Арина ойкнула, но потом рассмеялась — это была пушистая белочка, очаровательная, как с новогодней открытки. Белка деловито покопалась в снегу и достала оттуда желудь.

Арина подняла брови — надо же, какая хозяйственная зверушка. И решила дойти до рынка, может, там ее тоже ждет что-нибудь приятное — в конце концов, не одной белке быть хозяйственной.

На рынке было немноголюдно — середина буднего дня. Да и не продавали ничего интересного или нужного. Домашние соленья, подмороженная картошка, какие-то обломки и осколки «из прежней жизни»…

В самом дальнем закутке Арина заметила двух баб, разложивших яркие детские игрушки. Арина подошла посмотреть — и среди деревянных матрешек, медведей, петухов обнаружила ярко-красного коня на колесиках. Представила, как умилится игрушке Давыд. Как малыш, когда подрастет, будет катать его по всему коридору — и ползти за ним. Наклонилась, чтобы посмотреть, — и услышала, как одна баба говорит другой:

— Точно говорю, один милицейский другого прям на складах порешил. Мне сама Аккерманша рассказывала, а муж ейный тот склад охраняет.

Арина замерла с конем в руках. Конечно, складов много, милиционеров — и того больше, слухи — вообще вещь ненадежная…

— Женщина! Лошадь-то брать будете? — спросила одна из баб, отвлекшись от беседы. Арина расплатилась.

— А на Греческой, говорят, какой-то Особый продавал очки заколдованные. Надеваешь их — и всех людей вокруг голыми видишь, — продолжила баба, спрятав деньги.

Арина чуть не рассмеялась от облегчения. Значит, легенды.

Она обняла одной рукой коня — и пошла с рынка. До вечера дел не было. Ужин готов — только разогреть, чистота — как в операционной, даже детское приданое уже пошито и собрано до последнего чепчика. Арина даже немного обиделась на такую свою торопливость — вот теперь придется до вечера скучать с книжкой и предвкушать, как придут сначала Белка, потом Давыд

и начнут наперебой рассказывать, как интересно у них прошел день.

Арине захотелось обнять Давыда, похвастаться покупкой — причем не вечером, а вот прямо немедленно.В конце концов, беременные