Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3 - Александр Дмитриевич Григорьев

тугих-то дверей были придверьнички, —

Без докладу не пускают к Олёшеньки на свадёпку!» —

«Да родима моя маменька, пречесна вдова Омельфа да Тимофеёвна!

100. И даёш мне бласловленьичё — ишше я пойду;

И не даёш мне бласловленьиця — ище я пойду!»

И дала ему маменька родимая,

И дала ему матёнка бласловленьицё.

Да средилсе каликой перехожою;

105. И берёт-де калика да золоты деньги;

И берёт-де калика да звоньчяты гусли,

Да берёт-де калика звоньчяты гусли пот праву полу, —

Да приходит калика к Олёшеньки на свадёпку.

Да подходит нонь калика да ко красну крыльчю,

110. А заходит калика да на лисвёнку брусьцятую,

Да берецьсэ калика да за вито кольчё

Да тельчи́т[73]-бренчит да у колечюшка, —

И не пускают калики да перехожоей.

А как вымала калика да золоты-то деньги,

115. Даваёт калика да золоты деньги

И даваёт калика да при(д)ворничькам, —

Пропускают калику да середи-то двора.

А середи-то двора стоят караульшычьки, —

Не пускают тут калику да середи-то двора.

120. Да вымаёт калика да золоты-то деньги,

А даваёт да калика да караульшичькам, —

Пропускают калику да до тугих дверей.

Не пускают калику да нонь придверьничьки;

Ты[74] вымала калика да золоты-то деньги,

125. И давала калика да золоты-то деньги, —

И пропускали калику да середи-то грыни.

Да ставаёт, проходит калика да середи-то грыни,

Середи-то грыни стават против матицы;

Она крест-от кладёт калика по-писаному,

130. Она поклон-от ведёт да по-учоному:

Во-первых поклоняицсэ князю Владимеру.

А фсе у Олёшеньки да люди злы таки.

Доложиласе калика да перехожая,

Доложилась калика у князя первобрачного

135. Да спросилась у его поиграть в звоньчаты гусли.

Да тогда присудили калики поиграть ноньче в звончяты гусли.

Заиграла калика да звоньчяты гусли[75]

Ише фси у Олёшеньки на свадёпки,

Ише фсе же на свадьбы да приёслушались;

140. А Опраксия-кнегина да приросплакалась,

А сама она из речей выговарыват:

«После Добрынюшки Никитича етих игор да мы не слыхивали!»

Да наливали тут чярочьку зелена вина,

Подавали калики да перехожоей.

145. Тут примала калика да единой рукой,

Выпивала калика да к едину-ту духу.

Не велика эта чярочька — равно да полведра она.

Да как нонече заиграла калика в звоньчяты гусли, —

Заиграла калика да лучше старого,

150. Лучше старого калика да лучше прежного.

Наливали веть чярочьку, ише цело ведро,

Подавают калики да перехожэнькой.

<О>на примаёт калика единой рукой,

Выпиваёт калика к едину духу, —

155. Заиграла калика да лучше старого,

Лучше старого заиграла да лучше прежного.

Да у Олёшеньки на свадёпки фсе ослушались,

Да Опраксея-кнегина приросплакалась.

Перву чярочьку подал ноньче да веть тысячькой.

160. Да фтору-ту чярочьку подал молодой нонь княсь.

А наливали веть чярочьку во третей након,

Ише дали подать кнегины да второбрачное.

А-й подавала кнегина калики перехожоей.

А примала калика да единой рукой

165. (Да не мала, не велика чярочька — полтара-та ведра!),

Да примала калика да единой рукой,

Выпивала калика чяру к едину-ту духу;

Да спускала калика чярочьку злачен-то перстень,

Подавала кнегины да второбрачной же.

170. А примала кнегина да чяру зелена-то вина

Да вымала ис чярочьки злачон перстень,

И накладыват кнегина да на праву руку.

Ётсадилась кнегина от Ёлёшеньки,

От Олёши отсадиласе от Поповича;

175. Ешше пала Настасья-королевисьна калики да во резвы ноги,

Ну сама из рецей да выговарыват:

«Да во первой-то вины да миня Бог простит;

А в другой-то вины да ишше ты прости,

Да прости-тко меня, ноньче помилуй-ко!»

180. Ише тут же калика берёт да за праву руку

Да становит-де Настасью да на резвы-то ноги;

Проздравлять стал Олёшеньку со свадёпкой,

И кланеицсе Олёшеньки Поповичю

Да и сам из речей да выговарыват:

185. «Ты здорово женилсэ, Олёшенька; да тобе не с ким спать!»

Разсолов Ермолай Васильевич

Ермолай Васильевич Разсолов — крестьянин дер. Печища, слепой, среднего роста, понятливый, аккуратный, 50 лет. Он — незаконный сын «дефки». Оставшись от матери 8 лет, он бедствовал и сначала ходил с коробом собирать милостыню, а потом, подросши, стал ходить на озера помогать ловить рыбу. В 1875 году его взяли в солдаты в Москву. Еще до военной службы зрение его было плохо, а на службе оно ухудшилось. Поэтому он пробыл в солдатах только 2 года; на третий год его выпустили и дали 36 рублей пенсии в год. Лет пятнадцать тому назад эту пенсию удвоили. Раньше он имел дом, но так как он был для него велик, то он его продал. Для себя он строит теперь домик в одну большую комнату с расчетом, чтобы в нем самому без посторонней помощи жить и варить. Во время моей поездки он жил в доме у своих родственников. Ермолай пропел мне 13 старин: 1) «Исцеление Ильи Муромца, встреча его со Святогором и смерть последнего»; 2) «Илья Муромец и голи кабацкия, Илья Муромец и Издолище в Киеве»; 3) «Непослушливый молодец» [«Горе-злочастие»]; «Козарушка» [ненависть к нему родителей, отъезд его и освобождение им сестры]; 5) «Василий Касимирович отвозит дани Батею Батеевичу»; 6) «Молодость Добрыни, жалоба на него князю Владимиру, оправдание Добрыни; Добрыня и Маринка»; 7) «Первая поездка Ильи Муромца» [он спасает Чернигов, встречает разбойников и укрощает Соловья разбойника]; 8) «Добрыня на заставе и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича»; 9) «Дунай сватает невесту кн. Владимиру»; 10) «Васька-пьяница и Кудреванко-царь»; 11) «Наезд на богатырскую заставу и бой Сокольника с Ильей Муромцем»; 12) «Василий Окулович и Соломан» и 13) «Голубиная книга». Сам он в пути не ходил и свои старины выучил у разных сказителей. Первую, вторую и четвертую старины он слышал в малолетстве от печищенского старика Василия Суннова, который ходил по морям, знал и пел старины хорошим голосом[76]; при этом первую старину Ермолай выучил от него на озере Варше за 300 верст от Печища. Пятую старину (о