Кровь и память - Фиона Макинтош

— Куда же вы собрались? — поинтересовалась Элспит, обращаясь к женщине с ангельским личиком, сидящей напротив нее.

— Мне нужно отыскать отца Миррен, Элспит. Только после этого я смогу приступить к своему главному делу. Мне нужно узнать как можно больше о том магическом даре, который я получил.

— Понимаю, — ответила Элспит.

— Это никоим образом не повлияет на клятву, которую я дал тебе. Я вернусь в Скалистые горы и обязательно найду его.

— Он разговаривал со мной, Уил, — дрожащим голосом произнесла девушка. — Его окружала тьма и боль. Он был сильно напуган. При этом присутствовал кто-то еще, но его или, может быть, ее — я не видела. Это было настоящее колдовство, я это точно знаю.

— Что же он сказал? — спросил Уил, чувствуя, как на него нахлынуло воспоминание о мрачном сне, который приснился ему минувшей ночью.

— Он просто позвал меня, — задумчиво ответила девушка.

— И только?

Элспит слегка нахмурилась.

— Нет, не только. Было и кое-что еще. Он сказал что-то вроде «скажи Ромену, что я буду ждать». А затем добавил нечто странное, загадочное. Я не поняла его.

— Продолжай! — попросил Уил.

— Он сказал, что я должна передать тебе следующее: он не такой, каким ты ожидаешь его увидеть. — Элспит увидела, как по лицу Илены пробежала хмурая тень, что, впрочем, ни на йоту не испортило ее красоты.

— И это все? — спросил Уил.

— М-м-м, — невнятно ответила Элспит и с улыбкой кивнула Аремису, благодаря за чашку чая, которую тот поставил перед ней. — Что бы это могло означать?

Уил изящно поднялся и принялся мерить шагами комнату. Если бы Аремис и Элспит лично знали Фергюса Тирска, то сейчас угадали бы в облике Илены привычку ее отца энергично расхаживать взад-вперед в минуты серьезных раздумий.

— Не имею ни малейшего представления, но, странно, этой ночью мне тоже приснился сон… ты как раз напомнила мне о нем. Я не знаю того, кто говорил со мной, но кто бы это ни был, мне кажется, он сильно страдает, ему очень больно. Он непрерывно кричит от невыразимой боли и желания вырваться на свободу. Это какой-то мужчина.

— Он отправил его под пытки, — печально предположила Элспит. И она, и Уил понимали, кого она имела в виду под мучителем.

— Если он пытается быть услышанным, то мы хотя бы знаем, что он жив, — проговорил Уил.

Аремис сел за стол.

— Вы, наверное, имели в виду Лотрина?

Элспит и Уил утвердительно кивнули.

— Никогда не перестану надеяться на то, что он жив; что Кайлех прячет его в своей темнице, — заявил Уил.

— Но ведь ты сам говорил, что пытками король горцев не ограничится. Это не в его духе, — возразила Элспит.

— Согласен. Крики боли могли быть вызваны чем-то другим, да и исходить они могли от кого-нибудь другого.

— Что же это могло быть? — удивился Аремис.

— Магия, — невнятно, еле слышно произнесла Элспит.

Уил бросил на нее быстрый взгляд. Ему не хотелось самому произносить это слово, хорошо, что она сделала это за него.

— Почему бы и нет? — резким тоном произнесла девушка, облекая запретную мысль в словесную оболочку. — Рядом с Кайлехом постоянно находится воплощение зла по имени Рашлин. Разве он не колдун? В этом у любого пропадут сомнения, стоит увидеть его безумные глаза и истинно колдовской облик. У меня при виде Рашлина всегда пробегали мурашки по спине.

— Пожалуй, ты права, — согласился Уил и допил содержимое кружки. — Я не хочу, чтобы ты бросалась безрассудно в Скалистые горы, да еще и в одиночку, Элспит. Подозреваю, что-то в этом роде ты и замышляла.

Девушка смутилась.

— Но я не могу сидеть просто так и ничего не делать. Бездействие хуже смерти.

— Кайлех убьет тебя, если ты попадешь ему в руки. Он не станет с тобой нежничать, уж поверь мне.

— Откуда ты знаешь?

Уил пожал плечами, задумавшись над тем, в чем причина возникшего между ними непонимания. Когда он был Роменом Корелди, все было по-другому, в его теле ему было более спокойно. Элспит чувствовала бы себя не так неловко, превратись он снова в мужчину, а не в хрупкое изящное создание, каким была его сестра.

— Знаю, — ответил он. — Кайлеху неведома жалость. Он заставит своих подручных убить меня сразу, как только я попаду ему на глаза. Да и тебя тоже он не пощадит.

— Но почему ты уверен, что тебе удастся пройти через заставы короля горцев, Уил Тирск?

— Потому что я уже не Ромен Корелди, вот почему, Скажи, разве я плохо смотрюсь в женском обличье, Элспит? В шелковом платье, с золотистыми локонами и нежными руками?

По лицу Элспит было видно, что она наконец поняла: пора перестать видеть в Уиле женщину. В стройном теле Илены теперь таится душа сурового мужчины-бойца.

— Конечно, нет. Он ни за что не узнает Уила в Илене Тирск.

— Это наше единственное оружие. Будь терпелива… и верь в то, что с Лотрином не случится ничего плохого.

В буфетную вошла Аледа.

— Я услышала голоса, — сообщила она. — Хотя еще рано, но все равно давайте приготовим что-нибудь поесть. Кстати, как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она, повернувшись к Уилу.

— Мне гораздо лучше, сил заметно прибавилось, — признался он и получил в ответ ласковую улыбку герцогини.

— Ты — настоящий Тирск, дитя мое. Я же говорила Йерибу, что к утру ты вновь обретешь стойкость духа.

Уил одиноко стоял рядом с герцогом. Женственные формы Илены были скрыты узкими штанами для верховой езды; золотистые волосы зачесаны назад и заплетены в косу. Как Уил ни пытался, он не смог придать ей вид более мужественный, чем у Фарил. Было совершенно невозможно скрыть ее неземную красоту, а движения сделать менее женственными. Это доставляло немалые мучения, но приходилось терпеть.

Аледа дала Уилу кошель с деньгами — сумма оказалась вполне приличной.

— Это тебе на дорогу. Купишь одежду и еду. Ты должен одеваться и питаться согласно твоему нынешнему положению. Ты ведь у нас теперь женщина знатного происхождения, — сказала герцогиня. — Прости нас за все случившееся, Уил. Я чувствую, что тут есть доля и моей вины.

— Не надо! — Уил было попытался отказаться от протянутых денег. При необходимости всегда можно заглянуть в любой из тайников, воспоминания о которых сохранились в памяти Фарил. Однако он понимал, что Аледа пытается помочь ему единственным доступным для нее способом, и решил с достоинством принять от нее подарок.

— Вы проявили поразительное мужество, герцогиня, — произнес он, обнимая Аледу на прощание. — Спасибо вам за то, что поверили мне, несмотря на самую невероятную магию.