Водолаз Его Величества - Яков Шехтер

примитивная плоть – именно она куда выше души. Ведь для того, чтобы ее создать, преодолеть пропасть между духом и материей, Творцу пришлось затратить особые усилия, несравнимо большие, чем просто сжатия и уменьшения. А значит, связь тела с Богом крепче, чем у души, и поэтому примитивные материальные действия выше и ближе к Создателю, чем самая глубокая молитва и утонченная учеба. Все наоборот!

То, что происходит в мире, раввина Ишаягу не интересовало. Он знал, что добрался до верного берега и что все уже хорошо. О заработке он не думал – этим занимались Хая и дети – и рассчитывал остаток своих дней провести под зонтом у моря. Одесса приучила его к духовному одиночеству, он почувствовал в нем вкус, понял смысл и отыскал успокоение. На общественную деятельность Шая потратил многие годы, возможно, лучшие годы жизни, и больше не намеревался ею заниматься. Но вышло по-другому.

Однажды утром в дверь постучали. На пороге стоял коренастый, одетый в традиционную еврейскую одежду господин лет тридцати.

– Могу ли я поговорить с раввином из Одессы? – вежливо осведомился господин.

Хая проводила гостя к мужу.

– Меня зовут Эфраим, – представился тот, усевшись на предложенный хозяином стул. – Я живу в Неве-Цедек, работаю управляющим апельсиновыми плантациями в районе Гедеры.

– Чем могу быть полезен? – скрывая нетерпение, спросил Шая. Ему хотелось поскорее закончить разговор и оказаться на берегу моря.

– Я соблюдающий законы еврей, – начал Эфраим, – и попал в переделку, из которой не могу выпутаться без совета раввина. Скажу начистоту, пришел я к вам потому, что вы не просто раввин, а раввин из Одессы – города, славящегося… м-м-м… как бы получше выразиться… широтой взглядов.

– Вы имеете в виду либеральность в трактовке закона, – уточнил Шая.

– Ну, что-то в этом духе, – согласился Эфраим. – Сейчас я расскажу вам мою историю, и вы поймете, почему тут необходима именно широта подхода.

Шая понял, что быстрым этот разговор не получится, уселся удобнее на стуле и вопросительно взглянул на Эфраима.

– Моей старшей дочери, Эстер-Бейле, исполнилось семнадцать. Возраст, когда еврейской девушке пора выходить замуж. Мы стали искать жениха, разумеется, с помощью шадханов, профессиональных сватов. Вскоре нам нашли хорошего парня из Иерусалима. Семья замечательная, и юноша богобоязненный, ученик ешивы. Только условие у них одно: в Старом городе принято, чтобы жених и невеста в первый раз встретились уже под хупой.

Ну, мы с женой поехали в Иерусалим и через знакомых навели справки. Оказалось, все точно, как рассказывали. Тогда встретились с семьей жениха и с ним самим. Очень приятные, достойные люди, и парень хороший, тихий, скромный. Не красавец, но и не урод, парень как парень.

Вернулись мы домой, поговорили с Эстер. Она поначалу ни в какую, но потом поверила родителям и согласилась. Охо-хо!

Эфраим закашлялся. Раввин быстро поднялся, вышел из комнаты и, вернувшись, поставил на стол перед гостем кувшин и кружку:

– Попейте воды.

Эфраим кивнул, налил полную кружку и жадно выпил. Его кадык двигался вверх и вниз, натягивая сморщенную, темную от загара кожу. Глядя на шею гостя, раввин понял, что его моложавая внешность обманчива и он гораздо старше, чем выглядит.

– А дальше было вот что. Это мы от жениха узнали, вернее от мужа. Из Бейле слова не вытащишь, охо-хо… Н-да…

Он замолчал, словно собираясь с силами, а затем быстро выложил всю историю.

– После хупы, когда молодых отвели в комнату уединения, Бейле откинула толстую фату и разглядела мужа. Он попытался взять ее за руку, но она с отвращением ее отбросила. «Я тебе совсем не нравлюсь?» – с улыбкой спросил молодой муж. Он хотел шуткой разрядить атмосферу. Но получил обескураживающий ответ: «Ты мне противен. Почему ты не захотел, чтобы мы увиделись до свадьбы?» – «Это обычай нашей общины, – возразил муж. – Моя мама вышла так замуж, и бабушка, и прабабушка. И, слава Богу, создали прекрасные семьи. Пойми, традиция плохого не подскажет». – «Вот и живи с традицией, а не со мной!» – вскричала Бейле, бросила в жениха фату, выскочила из комнаты и убежала со свадьбы. Стыд, позор и крушение духа!

Эфраим тяжело вздохнул и выпил еще кружку воды. Раввин Ишаягу молчал, ожидая, пока гость доведет рассказ до конца.

– Первые две недели Бейле пряталась у подруги в Хадере, а потом мы с трудом убедили ее вернуться домой. Ни о каком замужестве она и слышать не хочет. И про развод тоже. Говорит, что разводят замужнюю женщину, а процедура, которую она прошла под хупой, была ошибкой, поэтому изначально недействительна.

Муж на развод не согласен. Бейле ему понравилась, он и его родители убеждены, что девушка успокоится, вернется, и все будет хорошо. А мы с женой не знаем, что делать. Вот, может, вы что посоветуете.

– Я не понимаю, – развел руками раввин Ишаягу. – В Талмуде ясно написано: запрещено жениться, не увидев избранника. Люди придумывают себе обычаи, отрицающие закон, а потом не знают, как выкрутиться.

– Пожалуйста, ребе, – умоляющим тоном произнес Эфраим. – Пожалуйста!

– Прежде всего, я должен поговорить с Эстер-Бейле, – сказал раввин после непродолжительного раздумья.

– Мы предполагали, что вы этого захотите. Она здесь, гуляет на улице. Сейчас я ее приведу.

Эстер-Бейле оказалась настоящей красавицей. На ее заплаканном лице читались и задумчивость, и трепетная, еще ни с кем не разделенная нежность, и девичья чистота. Высокий лоб, лазурные глаза, матовая кожа, небольшой носик, соболиные брови, розовые изящные ушки, чуть прикрытые коротко остриженными волосами цвета спелой пшеницы. Только упрямый изгиб вишневых губок выдавал характер.

– Чем тебе не понравился муж? – спросил раввин.

– Он не муж мне! – вспыхнула Эстер-Бейле. – Это была ошибка.

– Твой отец уже познакомил меня с твоим мнением, – спокойно ответил раввин. – Мой вопрос не об этом.

– Такого суженого я могла только в страшном сне увидеть, – воскликнула Эстер-Бейле. – Все, что мне неприятно в парнях, в нем собралось. Как вспомню его лицо, его голос, его липкую руку, передергивает от отвращения.

– Ты отдаешь себе отчет, что в той ошибке есть и твоя вина? – спросил раввин.

– Моя?! – Эстер-Бейле прижала руки к груди. – А я-то чем провинилась?

– А муж твой чем? При таком внимательном отношении к внешности ты была обязана настоять на предварительной встрече. Или не соглашаться на брак.

– Ну хорошо, я ошиблась, – Эстер-Бейле зашмыгала носом, и было видно, что еще мгновение – и по ее щекам покатятся слезы. – Так неужели из-за этой ошибки, из-за слабости, из-за почтения к родителям я должна всю жизнь провести рядом с человеком, который мне противен?!

Раввин задумался. Затем попросил Эстер-Бейле оставить его наедине с отцом.

– Написано в