Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии - Митрополит Иларион

Осужденный Ефесским Собором Несторий был отправлен в ссылку. Историк Сократ Схоластик, писавший еще при жизни Нестория, свидетельствует:

Несторий, видя, что спор доходит до разрыва общения, раскаялся и стал называть Марию Богородицей: «Пусть Мария называется и Богородицей, — говорил он, — только бы прекратились эти неприятности». Однако раскаянию Нестория никто не поверил, а потому, низложенный и сосланный в ссылку, он доселе живет в Оазисе[637].

Несторий умер в ссылке, однако его учение, а точнее, христологическое учение Феодора Мопсуестийского, получило распространение за пределами Византийской империи — в персидской империи Сасанидов, где крупнейшая христианская Церковь отказалась признать решения Ефесского Собора. Эту Церковь, именовавшуюся «Церковью Востока», стали впоследствии называть «несторианской», хотя Несторий не был ее основателем и не имел к ней прямого отношения.

В 40-х годах V века распространилась новая христологическая ересь, получившая впоследствии название монофизитства. Ее родоначальником был константинопольский архимандрит Евтихий, или Евтих, учивший, что в Иисусе Христе человеческая природа была полностью поглощена Божественной. В 448 году это учение было осуждено на Константинопольском Соборе во главе с архиепископом Константинопольским Флавианом, однако Евтихия поддержал Александрийский архиепископ Диоскор, который добился созыва в Ефесе в 449 году нового Собора. Ефесский Собор 449 года, созванный императором Феодосием II, восстановил Евтихия в священстве и оправдал его учение. Ведущую роль на Соборе играл Диоскор Александрийский: его противники были низложены. Акты Собора были утверждены императором, что, казалось бы, означало полную победу Диоскора. Однако легаты Римского папы, присутствовавшие на Соборе, заняли сторону Флавиана Константинопольского и по возвращении в Рим донесли папе Льву о состоявшемся оправдании Евтихия. Созванный в Риме Собор объявил постановления Ефесского Собора лишенными силы.

В 451 году в Халкидоне был созван новый Собор, вошедший в историю под именем IV Вселенского. Этот Собор признал Ефесский Собор 449 года «разбойничьим» и, вслед за Римским Собором, отменил все его решения, подтвердив осуждение Евтихия и низложив Диоскора. Халкидонский Собор, в котором участвовало 630 епископов, принял вероопределение, гласившее:

Итак, последуя святым отцам, все согласно поучаем исповедовать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве, истинно Бога и истинно Человека, того же из души разумной и тела, единосущного Отцу по Божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха, рожденного прежде веков от Отца по Божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения от Марии Девы Богородицы по человечеству (ἐκ Μαρίας τῆς παρθένου τῆς θεοτόκου κατὰ τὴν ἀνθρωπότητα), одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, — так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно Лицо и одну Ипостась, — не на два лица рассекаемого или разделяемого, но одного и того же Сына и Единородного Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как в древности пророки [учили] о Нем, и [как] Сам Господь Иисус Христос научил нас, и [как] предал нам символ отцов[638].

Выражения «неслитно, неизменно» в данном определении направлены против евтихианского монофизитства, а «нераздельно, неразлучно» против несторианства. Титул «Марии Девы Богородицы», торжественно утвержденный III Вселенским Собором в 431 году, подтвержден IV Собором 451 года и отныне является общепринятым для всей Церкви — на Востоке и на Западе.

Кирилл Александрийский

Деятельность святителя Кирилла Александрийского происходила на фоне первой волны христологических споров, поднятой Несторием. Характерно, что, хотя спор был посвящен соотношению двух природ в Иисусе Христе, поводом к полемике, приведшей к осуждению Нестория, стали не его высказывания относительно христологической тематики, а его стремление удалить из богослужебного употребления термин «Богородица». Покушение на то, что стало привычным для народного слуха, было воспринято как угроза для чистоты веры и привело в действие первый защитный механизм: церковный народ. Затем, когда ситуация накалилась, был приведен в действие другой защитный механизм: в спор включились богословы. В итоге вопрос решился на церковном Соборе.

Святитель Кирилл, архиепископ Александрийский. Фреска. 1388–1389 гг. Церковь Святого Андрея на р. Треске, Македония

На каких аргументах строил Кирилл Александрийский защиту употребления термина «Богородица» в богословии и богослужении? Переписка с Несторием проливает некоторый свет на этот вопрос. Первое письмо, посланное Кириллом Несторию, когда он только узнал об отрицании Несторием этого термина, имеет лишь общий характер братского увещания и не содержит развернутой аргументации:

Если слово и излилось из уст и, положим, оно распространилось уже в народе, этому еще можно помочь пересмотром своих слов. Уверься, что лучшим делом в этом случае будет сказать соблазняющимся слово, и назвать Святую Деву Богородицей, дабы мы, утешив удрученных и имея правомыслие, как и все другие, могли в мире и в единодушии совершать общественное богослужение[639].

Кирилл предлагает Несторию простое решение: отказаться от опасного нововведения, согласиться с употреблением термина «Богородица» и на этом закрыть тему. Но Несторий упорствует. Тогда Кирилл посылает ему новое письмо, в котором аргументирует свою позицию:

Выражение «Слово стало плотию» (Ин. 1:14) означает только то одно, что Слово истинно восприняло наши плоть и кровь (Евр. 2:14); наше тело Оно усвоило Себе, и от Жены произошел человек, не перестав быть Богом, рожденным от Бога Отца, и при восприятии плоти пребыв тем, чем Он был. Таково учение правой веры, повсюду исповедуемой. Так мыслили святые отцы, как находим в их писаниях. Они дерзновенно говорили, что Святая Дева есть Богородица не потому, что естество Слова или Божество Его началось по бытию от Святой Девы, но потому, что от Нее родилось Святое Тело, имеющее разумную душу, — таким образом, Слово, соединившись с ним ипостасно, родилось по плоти. Пишу к тебе эти слова, побуждаемый любовью во Христе, и, как брату, советую тебе и умоляю пред Богом и святыми ангелами Его одинаково с нами мыслить и учить, дабы сохранился мир Церквей и чтобы союз единомыслия и любви пребывал неразрывным между священниками Божиими[640].

Однако и этому братскому увещанию Несторий не внял. Тогда Кирилл, в соответствии с заповедью Христа о троекратном увещании провинившегося (Мф. 18:15–17), пишет Несторию третье и последнее письмо, «об отлучении». В нем он излагает доктрину Боговоплощения в следующих словах:

Само единородное Слово Божие, рожденное из самой сущности Отца, истинный