Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии - Митрополит Иларион

Апостол Павел. Мозаика. XIII в. Собор Святого Марка, Венеция, Италия

В контексте учения о предопределении Августин развивает и христологию, и мариологию. Рождение Христа от Девы, утверждает он, является следствием Божественного предопределения:

Сам Спаситель, Посредник между Богом и людьми, Человек Иисус Христос, также является яснейшим светом предопределения и благодати. Ибо какими предшествующими заслугами дел или веры Его человеческая природа заслужила сие? Пусть ответят: откуда этот Человек заслужил быть Сыном Божиим, будучи принят как со-вечное Отцу Слово в единство лица? Какое благое дело этому предшествовало? Что Он сделал прежде того? Во что уверовал? Что просил, чтобы достичь такого неизреченного преимущества? Неужели, будучи сотворенным и воспринятым Словом, сам человек с того самого момента, когда начал существовать, не начал быть единородным Сыном Божиим? Неужели не единородного Сына Божия зачала та Женщина, полная благодати? Неужели не от Святого Духа и Девы Марии родился единородный Сын Божий — не по вожделению плоти, но по отдельному дару Божьему? Неужели следовало бояться, что, достигнув зрелого возраста, этот Человек согрешил бы по свободной воле? И неужели по этой причине не было у Него свободной воли? Напротив, тем более свободной она была, чем менее способна была служить греху. Напротив, все это, достойное особого восхищения, как и все остальное, что только может быть названо Его собственным, особым образом восприняла в Нем человеческая — то есть наша — природа без всяких предшествующих заслуг[620].

Иисус Христос. Мозаика. VI в. Базилика Сан-Витале, Равенна, Италия

Здесь подчеркивается тот факт, что Слово Божие изначально пребывало с Богом, а не стало таковым в силу неких заслуг или усилий, в силу нравственного подвига или молитв. Соединение во Христе Божества и человечества является следствием Божественного предопределения:

Итак, предопределен Иисус, чтобы Тот, Кто был по плоти Сыном Давида, был и Сыном Божиим в силе по Духу святыни, поскольку рожден был от Духа Святого и Марии Девы. Ибо неизреченно и неповторимо Бог Слово воспринял человека так, что называется Он истинным и собственным образом одновременно и Сыном Божиим, и Сыном Человеческим: Сыном Человеческим — как Человек, воспринятый Богом; а Сыном Божиим — как единородный Бог, воспринимающий человека. И это для того, чтобы мы верили не в четверицу, а в Троицу. Так было предопределено это великое и несравненное вознесение человеческой природы, что нельзя было бы вознестись выше. Равным образом и Божество не могло бы ради нас снизойти ниже, чем тогда, когда Оно, восприняв человеческую природу с немощами плоти, пошло на крестную смерть. И как Тот был предопределен быть нашим Главой, так же и многие из нас были предопределены быть членами тела Его. Здесь пусть смолкнут заслуги человеческие, погубленные в Адаме, и да царствует царствующая благодать Божия через Иисуса Христа, Господа нашего, единородного Сына Божия, единого Господа. И всякий нашедший в Главе нашем заслуги, предшествующие Его неповторимому рождению, пусть ищет и в нас, членах тела Его, заслуги, предшествующие нашему возрождению. Ибо Христу не воздано было сие рождение, а даровано, чтобы чуждый всякого греха рожден был от Духа и Девы[621].

Августин решительно отвергает еретическое мнение, согласно которому, «хотя Сын Человеческий был рожден от Духа Святого и Марии Девы, однако [лишь] благодаря свободному решению, живя хорошо и без всякого греха творя добрые дела, Он удостоился стать Сыном Божиим». Такому мнению противостоит само Евангелие, которое утверждает: «Слово стало плотию» (Ин. 1:14). «А где это произошло, как не в девственной утробе, откуда берет начало Человек Христос?» И когда ангел явился Деве, он сказал Ей, что рождаемое от Нее наречется Святым по той причине, что Дух Святой найдет на Нее (Лк. 1:35), а вовсе не из-за каких-либо добрых дел Того, Кто должен был родиться. «Это действительно благодатное рождение соединило в единстве лица человека с Богом, плоть со Словом. Добрые дела следуют за этим рождением, а не служат причиной для него», — заключает Августин[622].

Вслед за Амвросием Медиоланским и другими авторами IV века, размышлявшими на тему девства, блаженный Августин посвящает этой теме специальный трактат. В той части трактата, которая посвящена Деве Марии, Августин говорит об уникальности сочетания в Ней девства и материнства. Отталкиваясь от известного евангельского эпизода, в котором Матерь и братья Иисуса просят о том, чтобы поговорить с Ним, в то время как Он общается с народом, и от ответа Иисуса на эту просьбу (Мф. 12:46–49; Мк. 3:31–35; Лк. 8:19–21), Августин пишет:

Чему иному это учит[623] нас, если не тому, что родству по плоти нужно предпочитать наше происхождение от Духа; и что люди блаженны не в том случае, если они связаны с праведниками и святыми плотским родством, а в том случае, если они в послушании и подражании наследуют их нравам? Итак, Мария более блаженна в том, что Она приняла веру Христову, чем в том, что зачала плоть Его… Итак, Ее родство как Матери не принесло бы Марии никакой пользы, если бы Она не носила Христа в сердце Своем [даже] более блаженно (felicius), чем [носила Его] по плоти[624].

Эти слова перекликаются с тем, что писал Иоанн Златоуст в связи с этим же евангельским эпизодом о превосходстве исполнения воли Божией над любыми формами плотского родства[625]. Однако, в отличие от Златоуста, Августин не останавливается на констатации этого превосходства, но идет дальше и утверждает, что Мария была Матерью Христа в обоих смыслах: Она не только дала Ему жизнь как Человеку, но и была исполнительницей Его воли как Бога. В этом же смысле девство как таковое не исключает материнства, потому что материнство реализуется в исполнении воли Божией:

Итак, нет причин, по которым Божии девы могут печалиться из-за того, что сами они, сохранив девственность, не могут быть матерями по плоти. Ведь только девственность смогла подобающим образом родить Того, Кто в Своем рождении не мог иметь равных. Однако это рождение [от] одной Святой Девы является украшением всех святых дев; и сами они вместе с Марией являются матерями Христа, если они исполняют волю Его Отца. Отсюда же и Мария является Матерью Христа более славным и блаженным образом, [чем только по плоти,] — согласно Его изречению, упомянутому выше: «Кто будет исполнять волю Отца