Царства смерти - Кристофер Руоккио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не знаю.
Пророк присел рядом:
– Я же говорил, что в вас много лжи. Utannashi, мне нужны названия, и я их получу.
– Утаннаши… – повторил я. – Лжец.
– Отрицаешь? – спросил Сириани, и его зловонное дыхание ударило мне в ноздри.
– Араната Отиоло звал меня Oimn Belu, – слабо усмехнулся я в ответ.
– «Темный», – прошипел Сириани. – Не думал, что Отиоло был способен на такие эпитеты.
Пророк схватил меня за волосы и поставил на ноги, заставив посмотреть ему в глаза.
– Я надеялся, телесные наказания выбьют из тебя ложь. Ошибся. Нужно еще поработать.
Он отпустил меня, едва не вырвав клок волос, и я поник. Кожу на голове засаднило.
Сириани развернулся, бренча свисающими с рогов и пальцев украшениями, и поднял два пальца. Должно быть, за нами следили невидимые камеры, потому что из расщелины в скале через считаные секунды появились скахари в доспехах и размалеванных боевых масках. Увидев их кривые белые сабли, я невольно напрягся. Я мог лишь гадать, какие новые чудовищные пытки мне предстояли, но держался твердо, когда воины схватили меня.
– Qattaa! – скомандовал Сириани, и скахари застыли. – Последний вопрос, сородич, – обратился ко мне Пророк, перейдя на стандартный, после чего взял паузу, как будто ожидая, что я перебью или попрошу уточнить. – Как ты выжил на Беренике?
Солдаты крепко держали меня, и, хотя я отвел взгляд, один из них снова схватил меня за волосы и заставил смотреть прямо и обнажить горло. Не дождавшись моего ответа, другой ударил меня плашмя саблей, оставив на животе отпечаток и тонкий кровоподтек там, где лезвие все-таки задело кожу.
– А вы не знаете? – выдохнул я.
Князь Сириани Дораяика изучал меня с нечеловеческой сосредоточенностью, щуря глаза под прикрытыми веками.
– Среди вашего народа ходят легенды, что ты колдун и творишь чудеса.
Я постарался как можно выразительнее пожать плечами:
– Может, вопреки вашим убеждениям сила Утаннаша все-таки истинна.
Пророк снова приблизился и положил когтистые руки мне на плечи.
– Сила моих богов воплощена во всем, что ты видишь вокруг, – улыбнулся он, показав зубы, и окинул взглядом грот. – Мы сами – доказательство их силы. Эта планета Дхаран-Тун – доказательство их силы. А ты способен только на фокусы.
– Я обратил вашу победу в поражение. Неплохой фокус.
Не меняя выражения лица, Князь князей вцепился прозрачными когтями мне в плечи. Брызнула кровь. Я заметил в глазах Пророка перемену настроения, почувствовал злость. Досаду. Мой враг испытал бы истинное счастье, растерзав меня на месте. Но он без предупреждения отпустил меня.
– Ты все дерзишь! – прошипел он и, развернувшись, сполоснул окровавленные пальцы в ближайшем пруду.
К моему ужасу, рыбы бросились к рукам Сириани, и вода вмиг стала чище. Стражники не двигались. Сириани не дал им новых команд.
– Твоя смерть не доставит мне радости, – сказал Пророк, медленно погружая руки еще глубже в воду. – Ты, как мне кажется, единственное существо в этой Iugannan – по-вашему, в этой вселенной, – что способно понять меня…
Сириани поднял сложенные ладони из воды вместе с одинокой светящейся рыбой. Вода вытекла сквозь пальцы, и голодная рыбешка осталась лежать на ладони. Она отчаянно изгибалась, ловя ртом воздух. Сириани бесцеремонно раздавил ее. Вода вместе с какой-то сверкающей жидкостью полилась в пруд, к истовому удовольствию других рыб, которые тут же принялись фильтровать воду от крови жертвы.
– По крайней мере, единственный из своего народа. Вся эта война подчас сводилась к противостоянию нас двоих. После Береники в этом не осталось сомнений.
Сириани опустил измазанную кровью и кишками руку в воду, позволив рыбам вдоволь покормиться. Спустя миг он снова посмотрел мне в глаза.
– Ты же видел? Мои армии маршируют среди звезд, уничтожая ваши планеты одну за другой. Видел свою смерть. Ты знаешь, что я тебя убью, ты погибнешь в Актеруму. И когда тебя не станет, погибнет все человечество. Сначала твои соплеменники станут рабами, а со временем уйдут в небытие. Я тоже это видел, – сказал он, поднимаясь.
– Реки времени? – с большим трудом выговорил я.
Я до последнего не исключал возможности, что Сириани вовсе не пророк, что будущее, открытое ему, – всего лишь плод его фантазий, воплощение мечтаний и желаний. В глубине души я надеялся, что его видения ложны.
Но Сириани кивнул:
– Наблюдатели видят все, а я вижу их глазами. Точно так же, как ты видишь глазами Утаннаша. – Сириани повернулся вполоборота и снова вскинул вверх два пальца. – Я добьюсь, что ты расскажешь мне все, что я хочу знать. Даю последнюю возможность: где твой император?
– А вы сами не знаете? – спросил я наобум, вовсе не будучи уверен в успехе.
Сириани махнул другой рукой, и один скахари снова хлопнул меня по животу плоской стороной сабли.
– По-твоему, мы тут в игры играем?
Я решил, что это означает «нет».
– Velenammaa jatti wo! – Сириани опустил два пальца.
«Уведите его!»
Глава 31. Фрагменты разума
В глубоких водах внизу что-то обитало. Время от времени оно шевелилось, нарушая спокойствие черной водной глади. Эта гладь была так близка, что опусти – подними – руку, и почти дотронешься до нее.
Почти.
Это стало бы подарком судьбы. Пытка на стене переносилась тяжелее из-за того, что мне давали передышки. Пытка в яме переносилась тяжелее из-за отсутствия передышек. Мне привязали обе ноги и руку к груди и подвесили за лодыжки, без еды и воды. Сначала я висел у самого края ямы, но дюйм за дюймом мучительно опускался вниз, к воде. Я преодолел уже полсотни футов и должен был бы давно потерять сознание, если бы не аккуратный надрез, который мне сделали у виска. Таким образом кровь, приливавшая к голове и рано или поздно заставившая бы меня отключиться, по капле выходила наружу.
На то, чтобы достичь дна, потребовалось несколько дней.
Я давным-давно потерял счет времени.
Это был уже третий раз. Или четвертый?
Одну руку оставили свободной, ею я мог бы просигнализировать, что сдаюсь и хочу, чтобы меня подняли, – рассказать. Однажды я подал сигнал, но когда мне принесли воды, я выплюнул ее в лицо тюремщикам и снова оказался на цепи.
Не помню, когда и почему меня подняли второй раз. Наверное, оказался при смерти. Я смутно различил твердую подстилку и писк медицинского оборудования.
– …потерял слишком много крови, – произнес женский голос.
«Северин?» – подумал я.
– И почему у этих палатинов непременно четвертая группа крови с положительным резус-фактором? – спросил какой-то мужчина.
– Это из-за древних суеверий, – ответила женщина. – Одна
