Балаустион - Сергей Конарев

— Что ты хочешь этим сказать?

— Можно сломить Эврипонтидов, уговорить Агиадов, проигнорировать Фебида, улестить и подкупить геронтов, но как вы сделаете все это в отношении десяти тысяч граждан-гоплитов?

— Не хочешь ли ты сказать, что сия проблема неразрешима? — сохраняя внешнее спокойствие, спросил Эфиальт, верховный стратег Ахейского союза.

Мелеагр ответил, и у сидевших в потайной комнате мальчишек от его слов мороз пошел по коже.

— Неразрешимых проблем не существует. В принципе. Хотелось бы ошибиться, но, к сожалению, я вижу только один выход. К сожалению, потому что уверен, что наверняка его вижу не только я… Вы хотели откровенности, господин верховный стратег? Извольте: спартиатам придется смириться с присоединением к союзу, только если на том берегу Эврота будет стоять ахейское войско в полста тысяч мечей.

В трапезной наступило молчание. «Волчата», засевшие в чулане, в ужасе воззрились друг на друга. Даже они, несмотря на свой юный возраст, понимали смысл того, что сейчас было произнесено.

Внизу, у лестницы раздался шорох, заскрипели ступени, и из люка показалась патлатая голова Бианта.

— Вы чего тут? Вроде за кем-то подглядываете, да? — продудел он в манере, заменявшей ему шепот. У Крития волосы встали дыбом: он был уверен, что в трапезной их услышали. К счастью, это оказалось не так, собеседники как раз в этот момент возобновили разговор. Орест, убедившись в этом, глянув в отверстие, повернул к здоровяку перекошенное от ярости лицо.

— Пш-ш-шел на место, придурок! — прошипел он с таким бешенством, что Бианта словно сдуло сквозняком. Сбежав по лестнице, он понуро отправился на свой пост у двери. Проклятье! Бесы его дернули полезть туда, все проклятое любопытство! Судя по настроению командира, по возвращении в агелу не избежать хорошей взбучки….

В этот момент снаружи раздался топот бегущих ног. Осторожно приоткрыв дверь, Биант выглянул в коридор и увидел вывернувшего из-за угла Еврипила.

— Эй, Мыш! — открыв дверь шире, позвал товарища обрадованный здоровяк. И осекся: из-за того же угла появились гнавшиеся за «волчонком» двое мужчин в легких кожаных панцирях, судя по всему, из охраны ахейцев.

— Дурак!!! — завопил Мыш, бросаясь мимо двери вглубь коридора. Но в этот момент один из преследователей подсечкой подбил ему ноги, и щуплый мальчишка полетел через голову, несколько раз хорошенько саданувшись о пол и стену. Из-за угла выбежали еще несколько охранников. Биант, отчаянно взвыв, захлопнул дверь, но она тут же подалась под мощным пинком снаружи, распахнулась, ударив «волчонка» по носу и опрокинув его наземь.

В помещение вошел ухмыляющийся верзила в хитоне без рукавов, открывавшем всеобщему обозрению вздувшиеся мышцами руки. Его цепкий взгляд усек движение в темном потолочном люке, — скрывавшиеся там Орест и Критий отдернули головы, увы, слишком поздно. Пухлые, рассеченные давнишним шрамом губы охранника разошлись в щербатой улыбке. Мягким, не сулившем ничего доброго голосом, он пропел:

— Эге, соплячки-дурачки! Вылезай! Попались, крысята!

— Ты не передумал? Ради богов, еще не поздно все отменить, — голос Архелая дрогнул.

— Снова за свое, уважаемый Архелай? — Леотихид со смехом опустил ладонь на плечо похожего на медведя эфора. — Мы же договорились, что все пройдет мирно, и пользу от этого разговора получу не только я, но и ты.

— Сомневаюсь, — пробормотал Архелай. — Ну, воля твоя, стратег. Проходи….

Миновав с десяток коридоров и лестниц в чреве гостевых помещений Персики, они остановились перед высокой нишей, в которой виднелась простая, без всяких изысков, но прочная на вид дверь. Перед ней стоял невзрачный человечек неопределенного возраста. При виде посетителей он скользнул за дверь, и почти сразу же появился обратно, жестом приглашая войти внутрь.

— Я думаю, тебе лучше подождать меня здесь, господин эфор, — с милой улыбкой обратился Леотихид к Архелаю. — Так будет легче разрешить некоторую… м-м… напряженность. Я говорю о проблемах деликатного свойства, ты меня понимаешь?

— Хорошо, — кивнул Архелай. Судя по облегчению, которое отразило его мятое лицо, эфор не рвался в покои мастера смерти. — Я останусь.

— Да, подожди меня. И не нервничай так, любезный, ты нагоняешь на меня тоску. Нервничать тебе нужно только в одном случае — если вы со своим дружком-убийцей что-то затеяли у меня за спиной, — Леотихид как бы невзначай коснулся рукояти висевшего на поясе прямого меча-спаты. — Жаль, но если это так, встреча закончится очень плачевно для вас обоих.

— О чем ты говоришь? Мы ведь решили, что сотрудничество взаимовыгодно, так что какие могут быть подвохи? Клянусь богами, ты обижаешь меня этими подозрениями, стратег! — Архелай старался говорить бодро, но уверенности в своих словах не чувствовал. Хотя бы потому, что не был уверен, не ведет ли Горгил какой-то собственной игры.

— Да услышат тебя боги, — Леотихид повернулся и прошел в дверь, распахнутую прислужником мастера. Архелай, тяжело вздохнув, прислонился к стене, достал платок и вытер вспотевшее лицо.

Молчаливый слуга, не произнесший до сей поры ни слова, повел Леотихида вглубь апартаментов, освещая дорогу масляным светильником. Несмотря на внешнюю браваду, в груди молодого стратега-элименарха тревожно покалывало. Окружающая обстановка немало этому соответствовала: не прожив в этих покоях и дня, мастер смерти успел придать им зловещий и мрачный вид. Занавешенные черным зеркала, странный запах неизвестных благовоний, слуга, похожий на сфинкса, — все это создавало душную и неприятную атмосферу.

Открыв еще одну дверь, провожатый жестом предложил Леотихиду войти. Сам он остался снаружи, и как только молодой стратег вошел, закрыл дверь за его спиной. Небольшую комнату освещал один-единственный светильник, стоявший на низком деревянном столике напротив от входа. Благодаря этому стены и убранство помещения оставались в тени. В круг света попадали, помимо столика, треножник с курящимся благовонием, невысокий пюпитр с кипой папирусных листов и придвинутый к нему стул с высокой спинкой. А также сидящий на стуле человек.

— Приветствую тебя, Леотихид Агиад, стратег-элименарх славного города Спарты, — голос был мяукающий, почти как у евнуха, но было в нем что-то, напоминавшее о сырой, наполненной червями могиле.

Мастер смерти поднял голову от пюпитра и Леотихид увидел, что на его лице надета золотая полумаска, закрывавшая верхнюю половину лица и нос. Нижнюю часть лица Горгила закрывала густая пепельно-каштановая борода. Впрочем, Леотихид не был уверен, что борода не накладная. Плотное тело убийцы обтекал темный балахон, обрисовывая покатые плечи и выпуклый живот. Из вырезов балахона торчали мощные волосатые руки. Леотихид с изумлением заметил, что пальцы Горгила венчают длинные, как у зверя, желтые ногти.

— Итак, ты хотел видеть меня, стратег, — с придыханием промяукал мастер смерти. — Надеюсь, это желание не было продиктовано банальным любопытством.

— Не уверен, что мое банальное любопытство будет удовлетворено созерцанием твоей высокохудожественной маски, — легко ответил Леотихид, шагнул к замеченной мягкой скамье, без спросу сел. Небрежным движением руки молодой стратег расположил ножны так, чтобы они не мешали, но чтобы в то же время иметь возможность мгновенно выхватить меч. Если возникнет такая необходимость. Младший Агиад от души надеялся, что необходимость не возникнет, но не собирался расслабляться, находясь в логове одного из самых известных убийц.

— О, пусть тебя это не смущает, — глухо усмехнулся Горгил. — Специфика моей работы такова, что мне приходится иметь множество лиц, и я, клянусь богами тьмы, уже позабыл, какое же из них является истинным. Эта маска, по крайней мере, является одним из наиболее частых моих обличий. Возможно, она и есть мое настоящее лицо.

— Я бы мог заставить тебя снять ее, но не стану этого делать, потому что хочу доверительной беседы, — пожал плечами Леотихид, внимательно следя за реакцией собеседника.

— Я бы мог убить тебя, не вставая со стула, но не стану этого делать в силу той же причины, — убийца произнес это ровно, почти безразлично, но Леотихиду почему-то показалось, что это не дешевое бахвальство.

— Быть может, перейдем к делу? — мягко продолжал Горгил. — Не в моих привычках отрывать от дел столь значительных людей, каким являешься ты, стратег-элименарх.

— Хочешь сказать, что если отрываешь кого-то от дел, то навсегда? — хохотнул Леотихид. Убийца шутки не поддержал.

— Я догадываюсь, с чем ты ко мне пожаловал, стратег, — промяукал он. — Тебя интересует, не связан ли мой приезд в ваш древний город с твоей собственной персоной и жизнями близких тебе людей?

— Откуда такая догадливость? — хмыкнул Леотихид. «Все разболтал, старый боров!» — с неприязнью подумал он об эфоре Архелае.