Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

Меркурьевича Капитанова, в результате он проработал у Сперанских более двадцати лет и постоянно чинил эту собранную из старых запчастей «эмку», бесконечно заклеивая поношенные камеры. Родион Меркурьевич был очень симпатичный человек и жил со своим семейством в небольшой комнате в здании Института педиатрии на Солянке. Одно лето, незадолго перед продажей большой дачи, когда внизу, за кортом, уже построили новый гараж и мастерскую с жилой комнатой, Родион Меркурьевич некоторое время обитал в ней с женой и дочкой, приятной девушкой лет семнадцати-восемнадцати, которая мне очень нравилась. Я даже пытался за ней ухаживать: приносил ей цветы и ягоды. Но на мои неловкие попытки она отвечала смехом или целовала меня в нос: мне было всего тринадцать лет… С тех пор прошло больше полувека, а задвижка на двери гаража, сделанная Капитановым, исправно служит и по сию пору.

Первое время, переезжая на дачу, мы возили с собой массу вещей – одежду, одеяла, подушки, даже некоторую посуду. Все это грузили в «эмку», а то, что не влезало в кабину, например чемоданы, привязывали на крышу или к запасному колесу. Вид у нашего рыдвана был поистине фантастический. Если машина останавливалась для ремонта в каком-либо населенном пункте, откуда-то из-под земли немедленно появлялись мальчишки, которые с большим интересом смотрели на нас и задавали кучу вопросов, зачем нужна та или иная вещь. Наконец, переехав железнодорожный переезд перед Деденевом, проехав поворот на станцию и спустившись по булыжнику с горки, мы доезжали до железнодорожного моста и сразу за ним сворачивали с шоссе на дорогу к фабрике, которую нужно было миновать на подъезде к даче. Вот тут-то и начиналось самое интересное. Старая дорога шла по торфяной болотистой низине, и мы никогда не были уверены, что сможем по ней проехать, даже в сухую погоду, не завязнув в глубоких колеях, прорытых грузовиками. Натужно воя мотором, наша старая «эмка» с трудом выбиралась из грязных луж, и только искусство Родиона Меркурьевича, проведшего всю войну за рулем различных автомобилей, помогало благополучно преодолеть полтора километра этого ужасного пути. После фабрики, уже на подъезде к даче, было еще одно постоянное препятствие – русло ручья, который весной и в дожди вытекал из трубы, проложенной под железнодорожной насыпью, и размывал нашу дорогу. Наконец, черпанув днищем за края промоины, машина поднималась в гору, и справа показывался забор, а за ним большой деревянный дом – наша любимая дача. Разгрузив «эмку», ее загоняли задним ходом в старую конюшню, которая теперь носила гордое имя «гараж». Родион Меркурьевич уезжал в Москву на поезде, и тут наступало мое время. Я часами просиживал на передних сиденьях машины, крутил руль, переключал рычаг скоростей, включал и выключал фары и наслаждался неповторимым запахом бензина, разогретой резины и автомобильных диванов. Если в воскресный день дома был отец, мы ездили с ним по дороге до фабрики и обратно, и он разрешал мне держать руль, сидя у него на коленях.

Наконец, дирекция фабрики, измучившись вытаскивать из торфяной жижи тяжелые грузовики, проложила дорогу до шоссе по старой песчаной насыпи, по которой до постройки канала ходили поезда. Вначале новая дорога была довольно рыхлой, и легковые машины с трудом пробирались по ней, постоянно черпая брюхом по песку между глубокими колеями, но потом песок укатали, а спустя некоторое время насыпь выложили бетонными плитами. Трясло на них нещадно, но выталкивать автомобили из песка больше не приходилось. Забегая вперед, скажу, что в семидесятых годах поверх плит довольно халтурно положили слой асфальта. Ездить стало лучше, но в первую же зиму некачественный асфальт растрескался, и на нем образовались многочисленные и довольно глубокие выбоины. Езда по нему превратилась в истинное мучение. И только в 2003 году, когда нашу фабрику кто-то купил и вместо искусственного меха на ней стали производить прохладительные напитки, на дороге неожиданно для нас появилась тяжелая техника: асфальтоукладчик, катки и самосвалы с асфальтом. Дорогу заасфальтировали по всем правилам, расширили и сделали двухрядной. Теперь по ней можно долететь от шоссе до фабрики с ветерком. И только последний километр до нас остался грунтовым, как и раньше. Каждую весну и осень этот кусок дороги разбивали машины, доставлявшие жителей фабричного поселка на станцию. А зимой, после сильных снегопадов, он вообще становился непроезжим для легковых автомобилей. Много раз мы откапывали свои засевшие в снегу машины и всем «колхозом» чистили эту дорогу от снега, мечтая о портативном снегоочистителе или пытаясь нанять трактор с движком для снега. Поразительна психология русского мужика, испорченного годами советской власти. Как-то раз после особенно сильного снегопада, проходя на лыжах через близлежащую деревню Целеево, я увидел небольшой колесный трактор «Беларусь», перевозивший на двухосном прицепе навоз из скотного двора на поле. Остановив трактор, я спросил тракториста, молодого сельского парня, есть ли у него движок для снега. Получив положительный ответ, я попросил его приехать после работы к нам и прочистить около километра дороги. Эту работу можно было выполнить за час, и я обещал заплатить парнишке три тысячи рублей, то есть примерно столько, сколько он получал в колхозе за месяц. Парень с презрением посмотрел на меня и гордо сказал: «Я – механизатор, а не чистильщик снега!» Я спросил его, а кто расчищает снег на деревенской улице. И знаете, что он мне ответил? «Мы, механизаторы, но это для себя». Как тут не вспомнить слова из популярной песни советского периода: «У советских – собственная гордость, на буржуев смотрим свысока…» Непостижимо, но факт есть факт!

Как-то раз все жители нашей Набережной улицы подписали коллективное письмо мэру поселка Деденево Светлане Тягачевой с просьбой хотя бы немного привести в порядок подъездную дорогу к нашим домам и хоть изредка чистить ее зимой. Отнесли письмо в администрацию, зарегистрировали у секретаря. Ни ответа, ни привета. Наконец весной 2007 года к академику Александру Николаевичу Коновалову (моему товарищу и соседу Саше) по какой-то надобности приехал глава администрации Дмитровского района В.В. Гаврилов. К нашей великой радости, его «мерседес» застрял в самой глубокой яме на подъезде к даче. Гаврилов возмутился и по мобильному телефону приказал кому-то пригнать грузовик, вытащить его машину и засыпать ямы на дороге к даче академика. Машину вытащили, а ямы остались до конца лета. И только в августе, когда Александру Николаевичу в числе десяти самых достойных граждан России присудили Государственную премию и вручил ему эту премию не кто-нибудь, а сам президент Путин, местная администрация (а может быть, дмитровская?) расщедрилась на грузовик щебенки и асфальта и засыпала наиболее глубокие ямы на злополучной дороге. Наша