Аэлита. Новая волна: Фантастические повести и рассказы - Иван Безродный

Ягуар уже был там. Он сидел себе спокойно наверху, на своих клетках. Завидел меня, соскользнул вниз и закачался на одной руке, показывая зрителям в зале палец — мол, сейчас я его уделаю! Там творился содом — в смысле шума и скрежета зубовного. Я подпрыгнул и занял свое место.

Мой инструктор учил — никогда не разглядывай противника. Обводи его, обманывай, но никогда не ищи глаза. А увидишь — бей сразу. И поменьше этих вывертов на публику. Ягуар, видно, тоже учился в хорошей школе. Он перестал кривляться, когда пропустил мой славный режущий правой — сразу же ушел в безопасный угол (вот это руки, вот так дыхание!). Оттуда несколько секунд спустя налетел на меня — и понеслось.

Я не подымался по древку уже довольно давно. Я знал, что риск большой. Этот парапоко был классный боец, растяжки поразительной, а я — всего лишь отличник боевой подготовки. Тем слаще было ловить его на простонародные приемы. Он в Ответ заставлял меня перебрасываться из угла в угол, надеясь, что руки не выдержат. Из чего я заключил, что предыдущие ребята все-таки помяли его чувствительно, — и старался достать его в каждой серии. Тогда он бросил к черту свою тактику измора и пошел выкладываться на всю катушку. Я это изменение не уловил сразу, зато уловил такой косой удар по левой скуле, — мало не показалось. А поскольку уйти не смог — получил заодно по печени и на излете — по коленям. Мастер! Убийца! Чем дальше — тем хуже, он размялся и почувствовал себя совсем уже королем древка, и, когда я увидел, как он ставит руки, чтобы выйти надо мной в мельнице — ну, зачем обязательно по пальцам, — он парень ловкий, достанет до груди, — прощайте, ребра… Спастись я мог, только уйдя внезапно, но у меня было невыгодное угловое положение, простым перебросом я бы попал на его половину и был бы, по всем правилам, с боя снят с позором. Надо было двигаться только назад, а для этого придется качнуться вперед… и сейчас же, как только я подумал — ножная перчатка ягуара прошла передо мной, зацепила дурацкий хобот и врезалась в бровь. Это было страшно больно, — прямо по нервной точке, гад! — но, заливаясь слезой, я уже знал, что делать. Руки у него соскользнули, вот что! Толчок вперед был хороший, и на втором проходе мельницы меня на пути уже не было! Однако, какой все-таки боец! — промахнулся, сорвался, и умудрился повиснуть на мне. Поединку был конец — по хорошим правилам он оказывался на моей половине, но тут уж не до правил: пальцы и без того сводило, а еще лишние сто килограмм, да в рывке… Мы сверзились оба, но я все-таки на него. На мягкое пришел.

Откровенно сказать — не помню, как уж там нас растащили. Как оделся опять в свое — тем более. Начиналось снова все с того, что я стоял у портьеры, прижимая к брови платок со льдом, а карлик, подобострастно хлопая красными веками, умолял принять выигрыш. «На маску, — повторял он. — Берите, текутли». Наконец деньги взяла Катерина. Она была озабоченная и сердитая.

— Ты хоть понимаешь, что нам идти до Тегуана?

— Дойдем…

— Дойдем? Ты? Да тебя ноги не держат! Зачем тебе это понадобилось? Впечатление хотел произвести?

— Дойдем. — Я знал, что делать. Еще оставалась гуарана в кармане рубашки. — Ты только помоги выйти отсюда.

Катерина фыркнула.

— Что? Прикажешь ноги тебе переставлять?

— Нет. Руку дай…

Мы выбрались на улицу. Я отвернулся, вытащил пробирку и проглотил зернышки. Прислонился к стене. Теперь недолго… пока начнет разливаться огонь… не будет ни боли, ни шума в ушах.

— Ну, так лучше. Пошли. Нет, стоп. Ты дала ему десятку?

— Никому я не давала никаких денег.

— Так давай. Я обещал.

— С ума сошел! Собираешься вернуться? Еще пару боев?

Я взял у нее деньги (она все их в руках держала) и двинулся к двери. Дверь распахнулась навстречу, выпустив еще кого-то. Карлик стоял там же, видно, ждал, что я вспомню, — или провожал. Я порылся в пачке, вынул десятку…

— Сиуатль…

Тот, что вышел, обращался к Катерине.

А она замерла. Я видел только, что она растерялась и перепугалась. Турнул карлика с десяткой, захлопнул дверь, во мгновение ока встал рядом с Катериной.

— Что тебе надо?

Он перевел взгляд с Катерины на меня, потом снова уставился на нее.

— Я Квапаль.

Катерина тихонько ахнула. Я положил руку ей на плечо. Квапаль, засунув руки в карманы, молча ждал. За ним подмигивал красным газосветным глазом попугай с вывески. Бедная Катерина! Если это ее красавчик — хорошо ему сегодня досталось.

— Не смотри на женщину. Не пугай ее. Это я тебя искал. Нужно будет поговорить, только не здесь.

— Поговорить? — он отвечал по-ацтекски, и выговор — не городской, врастяжку. — Можно. Почему нет? В Колодец пусть она придет, завтра. Там и поговорим.

Мы дошли до Тегуана, ни слова не сказав друг другу. Катерина смотрела под ноги, как будто считала торцы в брусчатке — у нее губы шевелились. Я просто радовался тому, что идти не больно. Душу я почти усладил и отделался, можно сказать, легко. Вот Катерину только расстроил — это да…

Она молчала и в машине, потом я оглянулся, когда уже совсем рассвело — она спала, оказывается. Вымоталась. Шутка ли — гоняться за каким-то там фантастическим типом из прошлой жизни, а он, извольте видеть, ногобоец — физия в ссадинах, глаз заплывший, ручищи ниже колен… Я усмехнулся и потрогал губу — будет больно. Потом, пока что гуарана держит. На Усумасинта мы минут двадцать ползли еле-еле в пробке, солнце уже поднялось, пора залегать. Я свернул на родимую башню и был у подъезда без четверти семь. В самый раз — парковка уже почти опустела. Катерину я, рассудив по-хорошему, осторожно вынес на руках. Жалко было ее будить, а таких, как она, я сейчас мог нести троих.

Но в лифте она проснулась.

— Тс-с! Спи.

— Артем?

— Спи, спи. Все хорошо.

— Поставь меня…

— Ох, господи. Зачем? Так хорошо спала…

— Артем!

— Ну, ладно… Приехали уже.

— Куда приехали? Мы…

— Выходи. «Кетцаль». Не в гостиницу же было тебя отвозить. Там не поспишь.

— А у тебя?

— Выходной день. Утро! «Никого не будет в доме…» Никто нам не помешает.

— Нам? Что ты хочешь сказать?

— А то, что я сейчас как на массу задавлю! Часов десять. Чего и тебе желаю. Прошу!

— Темно… Ну и запах! Крыс травил?

— Нет. Тут был когда-то фотоцех. Располагайся… вон дверь — ванная.

— Спасибо. — Катерина втиснулась в мою ванную величиной с наперсток. — Вода просто на удивление хорошая, не затхлая! Кто-то мне говорил, что в Теночтитлане — подземные источники…

— Да. И горячие ключи… — я постелил на полу одеяла и набитые шерстью цветные подушки, привернул реостат и оставил только слабенький желтенький свет в углу, — вот так… а ты устраивайся на диване.