Мы воплотим богов - Девин Мэдсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ж, – произнес ничуть не смутившийся Аурус. – Это было неожиданно. Тем не менее, я считаю, что все прошло неплохо.
Весь обратный путь мы молчали. Аурус, несомненно, планировал дальнейшие шаги, а я не могла думать ни о чем, кроме ветерка, охлаждавшего влажную ткань на лице. Матушка Ли ненавидела меня. Не за то, что я сказала или сделала, а просто за само мое существование – левантийки, облаченной в священные одежды Чилтея. Я пыталась убедить себя, что она ненавидит только мантию и маску, но ведь она видела их с того момента, как я прибыла.
– Они встретятся с нами на поле боя? – спросила я, когда мы подъезжали к лагерю, а свита тащилась позади.
– Полагаю, что так, – ответил Аурус, взглянув на меня. – Вы должны повести солдат на бой, но затем держаться позади и беречь себя. Я выбрал несколько всадников охранять вас. Они не так искусны, как левантийцы, но, надеюсь, справятся, пока вы не сможете выбраться оттуда.
– Думаете, я не могу сражаться?
– Я этого не говорил. Вы были капитаном Клинков. Полагаю, вы великолепно сражаетесь, но, учитывая поврежденные глаза и вашу значимость, я считаю неразумным сражаться серьезнее, чем необходимо для вида.
Мы быстро приближались к лагерю, и времени оставалось всё меньше. Я кашлянула и сказала:
– Я не знаю, какую сделку вы заключили с заклинательницей Эзмой, но она угрожала увести своих Клинков, если я не назову себя Вельдом перед битвой. У меня не было выбора, кроме как согласиться. Я просто… хотела предупредить вас.
Забыв о том, что лошадь несет его в сторону нарастающего шума лагеря, Аурус пристально смотрел на меня, между его бровями появилась легкая складка.
– Интересно, – сказал он. – А что, если…
Он замолчал, погрузившись в свои мысли.
– Если?
Он поморщился, как будто забыв о моем присутствии.
– Спасибо, что сообщили. Знание – лучшая подготовка к любым случайностям.
В лагере вскоре начался хаос. Забегали солдаты, гонцы помчались в лагерь левантийцев, все кричали. Я ничего не понимала и стояла с Итагаем посреди бушующего лагеря, словно во сне. Время от времени я замечала Ясса и остальных, неохотно помогавших с лошадьми, но большую часть времени была одна. Сколько бы чилтейских солдат ни преклоняло передо мной колени для благословения, я чувствовала себя все более невидимой, просто мантией и маской, безжизненной белой оболочкой, сквозь которую никто не хотел видеть меня саму. Кроме матушки Ли, с ненавистью шипящей мне в лицо.
Подхваченные волной моих решений, мы вскоре вышли из лагеря в сторону Симая. Кисианские солдаты уже стояли на поле. Их было много, и они доставили бы хлопот чилтейским войскам, но гурт конных левантийцев сомнет их, словно окровавленную бумагу.
Я много раз участвовала в сражениях и засадах, защищала свой гурт и никогда не уклонялась от опасности, но почему-то сейчас, когда я сидела на коне во главе объединенных сил левантийцев и чилтейцев у стен города, который мы однажды уже завоевали, сердце колотилось от неведомого ранее страха. Момент истины. У нас должно получиться. Будущее, о котором я мечтала, зависело от пролитой кисианской крови.
Остановившись и повернувшись лицом к своей армии, я подумала о матушке Ли. Об Эзме, Рахе, Гидеоне и гуртовщиках на родине. Чего никогда не понимал Рах и всегда знал Гидеон – нет никаких богов, воздающих по справедливости, идеалы предназначены для идеального мира, и придерживаться их, когда больше никто этого не делает, – верный путь к смерти и разрушению. Это было неправильно, но из всего, что я уже сделала, служа своему народу, солгать и повести левантийцев в атаку на город, не сделавший нам ничего плохого, оказалось легче всего.
– Я стою перед вами как Вельд, избранник Единственного истинного Бога, – начала я, и Эзма стала торжествующе переводить. Вскоре и Ошар добавил свой голос, чтобы все меня слышали. – Я поведу вас к победе над этим городом, и мы сделаем первый шаг к возрождению святой империи! История с нами! Вера с нами! Бог с нами! Такова наша судьба!
Раздались одобрительные крики. Люди поднимали к небесам клинки, луки и копья, словно бросая вызов самим богам. Грохот щитов, сапог и копыт соединял нас ради общего дела.
С ликованием в душе я развернула Итагая к городу и ждущей нас вражеской армии, и с кровожадным ревом мы ринулись в атаку.
17
Рах
Мы скакали на юг, стараясь давать отдых лошадям. Хорошо отдохнувшая лошадь готова ко всему – разумная предосторожность в то время, когда мы могли быть уверены только в существовании Эзмы, а где она, сколько у нее Клинков и что она замышляет, было неведомо. С каждым мгновением детали казались все менее важными, отступая перед необходимостью избавить левантийцев от бывшей заклинательницы раз и навсегда.
Гидеон ехал впереди и спрашивал каждого встречного кисианца об Эзме. Следовать за ней оказалось очень просто. Она не старалась слиться с толпой и не пыталась скрыть головной убор, который я стал считать короной, и любой незнакомец мог указать нам верное направление.
Очередной раз поговорив со стариком, пасущим свиней, мы снова поехали бок о бок на юг. Все время на юг. Меня начала грызть догадка о том, куда направляется Эзма.
– А скажи-ка, – вдруг спросил Гидеон, вытаскивая жука из гривы Орхи и не глядя на меня, – что ты собираешься делать, когда мы найдем ее?
– Пока не знаю, – солгал я.
Смахнув надоедливого жука, Гидеон бросил на меня скептический взгляд.
– Однажды ты пошел против нее и объявил Разделение. Те, кто хотел тебя послушать, уже послушали. В этот раз ничего не изменится, тем более что она почти всех настроила против тебя.
Мне нечего было ответить. Он прав, но это не имело никакого значения.
Некоторое время мы ехали в молчании, которое могло бы быть дружеским, но Гидеон явно хотел сказать что-то еще, и это нарушало мое спокойствие, словно нытье ребенка.
Наконец он решился.
– Ей не понравится, если ты снова встанешь у нее на пути.
Скорее предостережение, чем вопрос. К счастью, я не рассказывал ему, как Эзма объявила кутум, а Деркка опоил меня, иначе предостережение было бы куда жестче.
Я ничего не ответил, и Гидеон вздохнул.
– Что бы ты ни сделал, тебя за это возненавидят, – сказал он, разглядывая уши своего коня. – Если снова пойдешь против нее. Если бросишь
