Мы воплотим богов - Девин Мэдсон

Рука Эзмы была покрыта морщинами и мозолями от тяжелой работы, как у любого левантийца, но я не могла избавиться от ощущения, что заклинательница давно перестала быть одной из нас. Не имея другого выбора, я взяла ее руку.

– Ради будущего нашего народа. А теперь убирайся из моего шатра.

Траву покрывал белый налет, хрустевший под сапогами. И звук, и ощущение были приятные, но Ясс выглядел мрачно. Он стоял у входа в мой шатер, и, хотя лучше бы нас не видели вместе даже в такой ранний час, по тому, как он смотрел на траву, я поняла, что он не хочет выходить.

– Это снег? – спросила я. – Ты уже зимовал здесь?

Он кивнул, не отрывая взгляда от поблескивавшей земли.

– Один раз. Мы пришли как раз с началом последней зимы, где-то за полцикла до вас. Но это не снег. Это всего лишь предупреждение, что он скоро придет. Все растает через час или два.

Я повернулась, под ногами не только трещало, но и скрипело.

– А какой же тогда снег?

– Такой же, только его намного больше. Он похож… похож на песок, на котором невозможно стоять. Приходится брести сквозь него, и он холодный, мокрый и скользкий. – Он мрачно скривился. – Я надеялся, что не придется зимовать здесь еще раз.

– Что ж, – сказала я, возвращаясь в шатер. – Если сегодня все пройдет хорошо, может, и не придется.

Солнце только-только коснулось лагеря первыми серыми лучами, но напряжение уже было ощутимым. Солдаты в основном уже не спали и либо молча ели, либо готовились к тому, что могло стать днем битвы или днем скуки. В левантийском лагере, скорее всего, дела шли поживее, но там была Эзма.

– Что собираешься делать сегодня? – спросила я, когда Ясс не пошевелился, продолжая смотреть на мои следы на ненастоящем снегу. – Отправишься на битву вместе с Эзмой?

Он резко обернулся ко мне.

– Нет. С чего ты взяла?

– С того, что ты не любишь болтаться без дела, но, кажется, в последнее время только этим и занимался.

– Кроме этого я не люблю подвергать свою жизнь опасности без всякого смысла и сражаться бок о бок с чилтейцами. – Он как-то странно посмотрел на меня. Мы не обсуждали мою сделку с Эзмой, предпочитая наслаждаться обществом друг друга, а не беспокоиться о том, чего нельзя изменить. – Прости. Я знаю, тебе нужна победа, но я не обнажу клинок. И поскольку ты должна изображать из себя нелевантийку, я, пожалуй, останусь с Хармарой и остальными.

Я отвернулась, лицо под маской раскраснелось.

– Ты так говоришь, будто я не хочу быть левантийкой.

– Я не… я просто… просто не знаю, как теперь обстоят дела между нами. Не знаю, что должен делать, что мне можно делать, а вездесущие чилтейцы навевают воспоминания, которые я предпочел бы забыть навсегда. Только не говори, что я могу уйти. Напоминания о том, что я могу быть эгоистом и убираться восвояси, не помогали раньше и не помогут сейчас. – Он обхватил меня за плечи и зарылся лицом в мою шею, отчего у меня побежали мурашки. – Ты от меня не избавишься. По крайней мере, до тех пор, пока не понадобится доставить очередную отчаянную просьбу о помощи.

Я рассмеялась и прижалась к нему спиной.

– Я не стану ничего посылать, обещаю.

– Не давай невыполнимых обещаний, Ди. – Ясс развернул меня, в его глазах искрился смех. – Ты сразу захочешь их нарушить.

Он поднял мою маску, аккуратно убрав ткань с подбородка и рта, и нежно поцеловал меня в губы. Поцелуй отдавал ранним утром и старым вином, и я прильнула к Яссу.

– Доброе утро, ваше святейшество.

Я отпрянула, едва не откусив Яссу губу. Во входном проеме шатра стоял секретарь Аурус, разглядывая нас с ничего не выражающим лицом, отчего я еще сильнее устыдилась своих влажных, покрасневших губ.

– Я рад, что вы уже готовы ехать, – продолжил он, не дожидаясь ответа. – Вашу лошадь скоро приведут, а заставлять губернатора ждать было бы невежливо.

Аурус вышел, оставив меня неловко стоять посреди шатра. От контраста между холодом его манер и жаром моего тела я потеряла равновесие.

– Кажется, я ему не нравлюсь, – заметил Ясс, глядя в спину секретарю.

Я натянула маску.

– Не думаю, что ему вообще кто-то нравится. Тебе нужно уйти, пока нас не застукал кто-нибудь еще.

– Ладно, но ты знаешь, где меня искать в случае чего.

Я хотела сказать, что не будет никакого случая, что я могу сама о себе позаботиться, но сумела только кивнуть. Через несколько минут к шатру подвели Итагая – мне едва хватило времени, чтобы вернуть полагающееся божьей избраннице самообладание.

– Я так по тебе скучала! – воскликнула я, поспешив взять поводья. – Ты прекрасно выглядишь. Ясс хорошо о тебе заботился.

Я прижалась лицом к его морде, но настоящее воссоединение без маски пришлось отложить – нас прервало прибытие Ауруса. Секретарь выглядел мрачно и, не обменявшись ни словом, мы поскакали сквозь серое утро к краю лагеря, сопровождаемые благоговейным ропотом.

Когда последняя палатка осталась позади, Аурус наконец-то повернулся ко мне.

– Вам нужно быть осторожнее, вы божья избранница, а не простолюдинка.

Упрек был мягким, но все равно задевал.

– Знаю, просто…

– Это любовь? – В его тоне сквозила горечь.

– Просто трудно изолировать себя от всех и всего, что знаешь, не важно, ради какой цели, – сказала я, не желая впутывать Ясса.

Аурус не отрывал взгляд от нашего места назначения, будто и не слышал меня. В утреннем свете крыши Симая окутывал одеялом туман, и город казался потусторонним. На полпути между воротами и лагерем располагался натянутый на шестах большой квадрат ткани – подобие шатра, под которым могли встретиться враги. Снова называть кисианцев врагами было неприятно.

– Чего вы надеетесь добиться этой встречей? – спросила я, чтобы прервать напряженное молчание. – Сдачи города?

– Это было бы замечательно, а если не получится, то я буду оскорблять губернатора, пока он не захочет встретиться с нами в бою, чтобы отомстить за бесчестье, и не вынудит нас осаждать стены. Кисианские правители прагматичны лишь до определенного предела. Их проще всего спровоцировать, назвав трусами.

– Почему вы так их ненавидите? Мне до сих пор никто этого не объяснил.

Секретарь пренебрежительно пожал плечами.

– Торговля. Земля. История. Культура. Обычаи. Почти вся земля, которую они называют Кисией, принадлежала чилтейцам, до того как первые Отако переплыли море, чтобы завоевать империю. Некоторые источники утверждают, что изначально земля принадлежала им, пока мы не вынудили их сбежать на острова, но точно не знает никто. В любом случае мы