Пещера Тимура - Наталья Низамудинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нежное детское личико спокойно, непривычно и трогательно лежало на груди Мансура.
– Я никогда тебя не обижу. Ты всегда будешь под моей защитой… – разглядывая сонную безмятежную девушку, Мансур обещал ей вечную заботу.
Словно услышав его внутренний голос, Дильбар улыбнулась и, открыв глаза, плотнее прижалась к мужу, обнимая свободной рукой его за талию:
– Я так люблю Вас, Мансур-ака… (ака – дядя)
– Тебя! Тебя! И – просто – «Мансур»! Повтори!
– Нет, нет! – Дильбар покраснела и счастливой бабочкой вспорхнула с кровати.
Теперь после работы Мансур торопился домой. В одной руке – арбуз, в другой – мясо, помидоры, зелень.
Дильбар бежала к нему навстречу со счастливой улыбкой, обнимала за шею и целовала в щеки, в губы, в глаза…
Они часто ходили в гости к родителям, к друзьям, или в кино. Многолетняя «зубная» боль, мучившая душу, куда-то исчезла, оставив, наконец, Мансура в покое.
– Диля, мы в субботу идем к Левиным – у него день рождения.
– А во сколько?
– К шести. Стол будет на улице, так что приготовь кофточку. – Мансур поправил галстук перед зеркалом и направился к двери:
– Хай, Дильбарджен, я – на работу!
Дильбар, как всегда, тут же оказалась перед любимым и с готовностью подставила губы. Не успел Мансур обнять девушку, как она вдруг начала безвольно оседать. Мансур подхватил побледневшую жену и понес к дивану:
– Что?! Что с тобой! Дильбарджен! – вернувшись из кухни со стаканом воды, он в страхе опустился перед ней на колени:
– Ну же! Очнись! Миленькая! Несколько капель соскользнули с его пальцев, коснулись серых щек и каких-то неестественных голубоватых губ.
– Ну-ка, попей! – Мансур попытался приподнять ее голову и неуклюже, тыча стаканом в неподвижное личико, облил его:
– Что случилось, Диличка? Очнись!
Дильбар удивленно открыла глаза:
– Почему Вы не на работе? Зачем я лежу здесь?
– Слава Аллаху!! Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? Сердце? Живот? Тошнит?
– Нет, нет, Мансур-ака, все хорошо. – Естественные розовые краски вновь разлились по щекам и губам. Она как-то лукаво улыбнулась и села с торжественно-загадочным видом:
– А еще – ВРАЧ…
У Мансура совсем «снесло крышу». – «Про что это она? Причем здесь – ВРАЧ?» И вдруг бешеная мысль ярким лезвием пронзила туман:
– Ребенок?! Ты беременна?!!!
– Ну, да… А что тут удивительного?
– Диличка! Солнышко! Родненькая моя!!! – Мансур подхватил тоненькую девочку и закружился с ней по комнате.
Естественные розовые краски вновь разлились по щекам и губам…
– Что? Доктор? Операция?
– Нет, красавица, пока – нет. Отдыхай. Не сегодня, во всяком случае. Все хорошо…
Мансур похлопал ее кисти рук. – «Не узнала. Ну, и, слава богу…»
Машинально глянув на часы, он вдруг заторопился: – «Черт, уже, наверно на остановке…»
Сдернув на ходу халат, он бросил его на вешалку в ординаторской и заторопился к автобусной остановке. Ему повезло, тут же подошел «21-й». До Багишамала было минут 10 езды…
– Э-э-эх… Опаздываю.
Водитель автобуса, видно, отстал от графика и теперь нагонял упущенное время.
– Ну, давай! Давай, дорогой! – Мысленно подгонял его Мансур.
Через дверные стекла он увидел ИХ – три женщины, трое мужчин и четверо детей. Женщины сидели на рюкзаках, мужчины стоя, курили, дети бегали, кричали и смеялись, не реагируя на замечания взрослых.
«Конечно, она опять вырядилась в короткие белые (кримпленовые, что ли?) шерты! Дура! И куда муж смотрит? Идиот!» – Он уже не радовался, что УСПЕЛ!, а привычно злился, глядя на нее. Ведь она была его женщиной, но не знала об этом. И никто не знал… Бесстыдно-голые, загорелые ноги, согнутые в коленях, дразня и мучая его необоснованной ревностью, выпрямились – ОНА встала. Лучше бы сидела!!! Круглая крепкая попка сводила с ума. Дикое желание обладать ею, белой пеленой затуманило сознание. Он прислонился к дереву, вздохнул, или застонал?, опустив веки. – «Еще не хватало плюхнуться в обморок! Да я – ненормальный! Шизофреник! Урод! Сколько раз я давал себе слово забыть ее! Жить так, словно ее нет в природе!»
– Вам плохо, молодой человек? – седая женщина интеллигентного вида озабоченно наклонила голову.
– Нет, не волнуйтесь… Просто – нервы…
Они уехали на «семерке», как всегда. В «старом городе» пересядут на последний Агалыкский автобус, выйдут на конечной в кишлаке и попрутся в горы, за пионерские лагеря, за последнюю «кичкину»… На хрена! На хрена им это надо?!! Почему бы, как нормальным людям, не сводить детей в парк, не покормить их мороженым? Не покатать их на карусели?
Тупая, неопределенная боль комком подкатила к горлу – ЭТО ОН ИДЕТ С НЕЙ ПО ГОРНОЙ ТРОПЕ! ВЕСЕЛЫЙ И СЧАСТЛИВЫЙ! ЭТО ЕГО ДЕТИ, ТО ЗАБЕГАЮТ ВПЕРЕД, ТО ОСТАНАВЛИВАЮТСЯ, ДИВЯСЬ НА ОГРОМНЫЙ «ЦАРЬ-КАМЕНЬ», ПОСЕРЕДИНЕ ЗЕЛЕНОЙ ПОЛЯНЫ, ЭТО ОН – ЕЕ МУЖ!!!
На следующее утро, в субботу, Мансур проснулся в 6 утра по привычке. Вспомнив, что сегодня дежурит Левка, он недовольно поморщился – это означало, что ему незачем идти на работу. Предстояло 2 дня маяться от скуки, не зная, куда себя деть и – ждать…
Мансур попытался поспать еще. Через настежь открытое окно, приятный ветерок еле заметно играл тюлевой шторой. Натянув на себя пододеяльник, он повернулся на бок… Шорох листьев высоких тополей монотонно-убаюкивающее шептал: – « Отдыхай… отдыхай… любовь… ты – любим…»
Неожиданно, громкая музыка бестактно оборвала мурлыкающюю нежность полусна, нагло ворвавшись в раннее утро.
Это Гулька – младшая сестренка, черт бы ее побрал, затеяла ни свет, ни заря уборку, и врубила радио на полную катушку!
Натянув брюки, Мансур босиком вышел коридор:
– Гульчихра! Сделай потише! Суббота же! Всех соседей перебудишь!
Гулька, убрав рукой спадающие на лицо тонкие косички, в два прыжка метнулась к репродуктору:
– «В Намангане яблочки, зреют аро…» – замолчала певица на полуслове.
Мансур зашел в ванную – вода еще была. С наслаждением подставив лицо под теплый душ, он подумал: – «Хорошо, что не « провалялся» до 7-ми, а то бы не успел искупаться…»
Воду днем отключали. Ее всегда не хватало в Средней Азии. Приходилось рано утром, или ночью набирать все емкости: ванну, ведра, кастрюли…
– «А там – они целый день плещутся в Агалычке»… Неожиданное решение – «Я тоже буду там!» в момент прервало предстоящую 2-х дневную мучительную скуку.
– «А, действительно! Что мешает мне навестить родственников? Сходить с Маруфом на рыбалку? И – вообще…»
Это был просто спасительный предлог – УВИДЕТЬ ЕЕ СЕГОДНЯ ЖЕ! Но Мансур не думал об этом. Главное – не сидеть в 4-х стенах наедине с удушающей тоской…
– Конечная! Агалык. В город поедем через… – конец фразы Мансур уже не слышал. Выйдя из автобуса, он глубоко вдохнул горный воздух.
– «Как хорошо!»
Плавные изгибы холмов, покрытые, вызженной солнцем, колючей желтой травой, поднимались высоко к скалистым вершинам… Пахло степью. Ощущение абсолютной свободы пьянило, наполняя каждую клеточку беспричинной легкой эйфорией.
Мансур потянулся, раскинув руки. Легкий теплый ветерок надул парусом рубашку: – «Ну! Полетели?» – шепнул в ухо.
Ноги сами по себе понесли его вниз, быстро-быстро перебирая мелкими шажками.
Солнце клонилось к западу. Уже весь правый склон Агалычки был в тени и казался с левого берега, еще ярко освещенного, серым, смазанным, мутным массивом. Сашка, медленно ступая по мягкой изумрудной траве, направилась к речке. Войдя в теплую, словно ленивую воду, она легла на спину. Подпаленное солнцем за день тело, с наслаждением погрузилось в ласковые объятья озерца. Над головой высоко-высоко «звенело» ярко-синее бесконечное небо…
Сашка непроизвольно улыбнулась: – «Ну, надо же! И ни одной тучки! Ни одной!!» – вспомнила тетку, приехавшую погостить из далекой России. Она с детским восторгом каждое утро подходила к окну и, выглядывая из него, не переставала удивляться на протяжении 2-х месяцев: « – Ну, надо же! И ни одной тучки!! Ну, ни одной!!!»
– Теть Нин, да – лето же! Какие могут быть тучи?!
– Ну, как же, летний дождичек, это ж, обязательно…
– Дождь?! ЛЕТО-ОМ?! Не бы-ва-ет!! Лето – это солнце, жара!
Но тетка, не веря своим глазам, каждый день все надеялась увидеть «хоть одну тучку»…
Вдруг Сашка почувствовала чей-то пристальный взгляд. Она встала по пояс в воде, оглянулась: Демин чистит рыбу, Костик у костра возится, Анька хлопковым маслом мажется…
Повернувшись к противоположному – тенистому берегу, она заметила двух пастухов, погонявших стадо баранов.
– Хм… бараны, что ли уставились?
Тело покрылось «мурашками» и Сашка снова плюхнулась в тепленькую водичку.
– Акула!! Каракула!! – заорали дети, окружая Сашку.
Она еле успела нырнуть под воду от яростно бьющих со всех сторон, струй.
