Эклиптика - Серж Брусов

Ну конечно! С подсказки Призрака в моей памяти мгновенно восстанавливается целая глава в истории страны. Распад СССР, беспорядки в Москве, танки на мосту, стреляющие по зданию парламента… Всё в одночасье встает на свои места.

– Как странно, – отвечаю я. – Я ведь знал… знаю об этих событиях. Почему они как будто стерты?

– Ты выхватываешь воспоминания выборочно. Это естественно. В этом мире они хранятся не по порядку, а вперемешку, все вместе. Вернее, даже не так, а скорее, рядом друг с другом, параллельно друг другу.

При взгляде в сторону центра города в поле зрения попадают и отчетливо выделяются пять из семи сталинских «высоток» Москвы. Две – совсем недалеко, так, что можно даже рассмотреть их архитектурные элементы. Три остальных располагаются значительно дальше, но их силуэты, грациозно возвышающиеся над малоэтажной застройкой старых районов, не позволяют ни на секунду упустить их из виду. Мы с Призраком располагаемся над самой новой, еще не до конца достроенной – «Украиной». Где-то еще, кажется, немного юго-западнее должно находиться здание Университета. Я оглядываюсь и чуть поодаль обнаруживаю последний элемент ансамбля.

Внизу, прямо под нами виднеются остатки развернутой вокруг гостиницы стройплощадки с грудами мусора, бетономешалками, металлическими балками, разобранными строительными кранами и землей, разлинованной следами от шин грузовых автомобилей. Только что проложенный рядом Кутузовский проспект разрезает кварталы низких домишек и обрастает новыми светлыми многоэтажками по обеим своим сторонам. В глубине, за внушительными новостройками еще остаются старые и не очень особняки и бараки, но сомневаться, что они доживают свой век, не приходится.

Я перевожу взгляд правее и обнаруживаю во дворах комплекс зданий промышленного типа – то ли какой-то завод, то ли фабрику. Но гораздо больше меня интересует противоположный берег реки. Он практически совсем дикий и не обустроенный. Никаких строений, кроме нескольких серых «коробок», поблизости не расположено, а первая линия жилых домов начинается на большом расстоянии от воды, на глаз – метрах в 500—700. Таким образом, непосредственно вблизи реки образуется пустырь немалых размеров, выглядящий, как мне кажется, неестественно без того, что должно на нем находиться. Но что именно там должно быть, я, как ни стараюсь, вспомнить не могу.

– «Москва-сити», район небоскребов, – подсказывает Призрак. – Его там построят лет через 60. Ну, теперь хотя бы понятно, что «своя» эпоха для тебя – начало 21-го века, нулевые или десятые года.

Информация о высоченных башнях из стекла и металла, которые должны располагаться на пустыре и рядом с которыми сталинские высотки будут казаться игрушечными домиками, конечно же, немедленно возникает в сознании. Сразу после слов моего собеседника. Неожиданно для себя самого, я спрашиваю «в лоб»:

– Что происходит? Почему я выхватываю воспоминания постепенно? Как ты узнаешь, о чем я думаю? Давай, ответь уже хотя бы раз по существу, хватит туманных заявлений, после которых ничего не ясно.

– Ну ладно. Начнем с того, что я уже сказал. Здесь больше нет людей. Только мысли и чувства.

Лето. Глава 8

К середине августа Лана завершила обучение в автошколе и записалась на сдачу экзаменов. Она грезила об этом всё время, сколько помню наше знакомство, а уж после родительского подарка на день рождения два месяца назад – нового внедорожника BMW – вообще говорила о водительских правах дни и ночи напролет. Меня это не раздражало, но и должного отклика также не находило. Лана, естественно, в упор не понимала, как можно не любить автомобили, и поэтому частенько обижалась на мою непроизвольную зевоту, вызываемую данной темой.

Вообще, у нас была достаточно большая разница во взглядах. На что угодно – от жизненных приоритетов до того, какое время суток каждый из нас считал наиболее продуктивным, да и просто любимым. Лана обожала ночь, я – раннее утро. Ей нравились шумные бары и клубы, мне – тихие уединенные прогулки по старому центру. Одеваться девушка предпочитала в эксклюзивных бутиках известных брендов и брезговала огромными торговыми центрами, я же спокойно относился к «шопинг-моллам» и не разделял снобизм обеспеченных людей по отношению к массовым магазинам одежды.

Конечно, всё это, на первый взгляд, легко можно было объяснить разницей в социальном положении, но в этом случае возникал другой вопрос: как вообще могло случиться такое, что мы стали встречаться?

Наше знакомство произошло в интернете, что довольно типично на сегодняшний день. Хотя сам процесс несколько отличался от обычного «нашел в поиске – посмотрел фото и интересы – написал»: Лана связалась со мной по поводу рекламы в нашей группе в социальной сети. Она по просьбе мамы узнавала примерную стоимость и эффективность подобных услуг и сравнивала между собой разные «площадки». Почему Евгения Николаевна не поручила этого кому-то на работе, я так до конца и не понял, но догадки у меня были. Лана позже рассказывала, что мама иногда дает ей поручения, касающиеся своей деятельности, возможно, с целью постепенно ввести дочь в курс дела и передать ей бразды правления компанией, но саму девушку не особо интересовал строительный бизнес. Гораздо большую заинтересованность она проявила, когда узнала, что мы с Егором не входим ни в один медиа-холдинг, а управляем интернет-сообществом самостоятельно и только вдвоем. Лана сама предложила встретиться, чтобы подробнее узнать об этом. Так и произошло наше первое «свидание».

Трудно сказать, из-за чего именно и по каким конкретно причинам мы «сошлись», ведь Лана для меня была девушкой совсем из другого мира, пересекаться с которым мне доводилось до сих пор нечасто. Однако, не знаю, можно ли в случае симпатии (влюбленности, любви – не уверен, что могу точно сказать, что было между нами) говорить о каких-то конкретных причинах. Наверное, можно сказать, что в человеке тебе понравился характер или образ мышления, или внешность (совсем просто), но это лишь маленький кусочек большого паззла. В конечном итоге, единственным ответом, способным удовлетворить бесконечные вопросы, становится один – это просто происходит. Наше «сближение» с Ланой просто произошло, а всё остальное здесь, как мне кажется, не первостепенно важно.

Лана перешла на последний курс одного из многочисленных ВУЗов финансово-юридического толка. Изучала она там какое-то очень специфическое направление экономики, какое именно – не помню, хотя девушка наверняка говорила мне об этом не один раз. Первые несколько недель наших встреч я неизменно ожидал ее у выхода из университета. И в то время как одногруппники девушки рассаживались по своим автомобилям разной степени люксовости, мы с Ланой шли пешком сквозь осенние московские дворы. Мы бродили по старым скверам и узким улицам центра, бетонным набережным и широким бульварам, иногда заходя в кино и совсем редко – в кафе и рестораны. Я любил город. Мне нравилось ощущать его дыхание в завываниях ветра из-под темных арок домов, чувствовать его прикосновения в бодрящем холоде металлических перил над водой, испытывать трепет перед величием его исполинских высоток. Лане, вроде бы, нравилось гулять вместе со мной. Для нее, как мне казалось во время наших встреч, всё это было очень «в диковинку». Как-то раз девушка призналась мне, что никогда не ходила пешком так много времени подряд:

– Серьезно, не могу вспомнить…

– Да л-а-а-а-дно, – протянул я и расплылся в улыбке, – что ж у тебя, совсем не было уличной романтики?

– Неа… Раньше всё как-то на авто больше…

Пару раз Лана приводила меня в свою компанию. К чести людей, ее составляющих, я никогда не чувствовал какого-либо снобизма или снисходительного отношения к себе с их стороны, к чему подсознательно готовился и даже не стал бы сильно обижаться. Общалась Лана в основном с ребятами своего социального положения – не знаю, специально или нет так выходило. В ее «тусовке» (так они сами себя называли) были дети членов правительства Москвы, владельцев крупнейших сетей розничных продуктовых магазинов, строительных компаний, крупных автомобильных фирм-перевозчиков и так далее, и так далее… Мы все легко перезнакомились и разговорились спустя несколько минут после первой встречи. Однако, несмотря на теплый прием и позитивный настрой, как-то само собой получилось так, что пересекались мы нечасто. Ровно то же самое произошло и с Ланой в кругу моих друзей – совершенно обычных парней и девушек. Она быстро нашла общие темы и непринужденно болтала. Никто никого не напрягал, но и полноценного «вливания» в компанию не происходило. Таким образом, мы, даже не обсуждая эту ситуацию специально, негласно решили не затаскивать друг друга насильно в свой мир и оставить общество каждого из нас для «личного пользования». Время от времени мы, конечно, встречались то с ее друзьями, то с моими, но чаще проводили время наедине.