Вообрази свой мир! Из жизни гениев и психов - Владимир Алексеевич Колганов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эрих Мария Ремарк – автор романов, которыми я зачитывался в юности: «Три товарища», «Триумфальная арка», «Время жить и время умирать». У Ремарка была трудная судьба – сначала участие в первой мировой войне, затем проблемы в личной жизни. Однако в отличие от писателей, которых побудили к пьянству финансовые трудности, Ремарку повезло – первый же роман под названием «На Западном фронте без перемен» сделал его знаменитым и богатым. Почему же он пил? Да потому что богатство и слава не являются эквивалентом счастья – нужно ещё что-то такое, чего он так и не нашёл. В своём дневнике Ремарк писал, что в трезвом состоянии не может общаться ни с людьми, ни с самим собой.
Трумен Капоте всю жизнь боролся с депрессией – лечился от неё не только с помощью виски, но и наркотическими препаратами. В 1965 году была опубликована глава под названием «La Côte Basque 1965» из его незаконченного романа. Многие из подруг Капоте были представлены там в весьма неблаговидном свете, но только некоторые из них под псевдонимами. Говорят, что «La Côte Basque 1965» показала «грязное белье» элиты тогдашнего Нью-Йорка, поэтому неудивительно, что её автор подвергся остракизму со стороны бомонда. Говорят, что одна из его бывших подруг, заблаговременно узнав о предстоящей публикации и содержании «La Côte Basque 1965», покончила с собой, приняв цианид. Не исключено, что именно нежданные последствия публикации «La Côte Basque 1965» вынудили Трумена Капоте вновь обратиться к помощи наркотиков и алкоголя.
Пристрастие Сергея Есенина к выпивке уже давно не секрет ни для кого. Конечно, это могло отразиться на отношении к нему любителей поэзии, однако произведения поэта живут как бы сами по себе. Жизнь безалаберная, беспробудное пьянство, но удивительно хорошие стихи! Как это уживалось в одном человеке? Похоже, что крестьянского парня погубили соблазны городской жизни, а ещё больше слишком раннее признание и общение с литературной и артистической элитой. Останься он жить в деревне, глядишь, и не было бы ни пьянства, ни суицида в тридцать лет.
Сергею Довлатова жизнь в СССР не удалась – сначала служба конвоиром в исправительно-трудовых лагерях, затем попытка стать признанным писателем, закончившаяся полной неудачей. В Америке на первых порах ему тоже не везёт, поэтому Довлатов старается излить всю желчь на окружающих его людей. Вот фраза из письма на родину: «Люди здесь страшно меняются, Парамонов стал черносотенцем и монархистом…» Мне уже не раз приходилось писать о том, что, если не хватает вдохновения, его заменит злость – так было и с Довлатовым. Вот что он писал своему приятелю, признавая, что в чём-то был не прав:
«Единственное, с чем я могу согласиться – это моя страшная раздражительность и невоздержанность, которые не полностью, но хоть процентов на 50 связаны с насильственной трезвостью, но с этим я согласен, хотя все-таки надеюсь, что между раздражительностью и ненавистью есть большая разница… Справедливо и то, что по натуре я очернитель, как бы я ни старался представить этот порок – творческим занятием, но это – правда».
По отцу Довлатов был евреем, однако путь в советскую литературу ему закрыли по другим причинам. Об этом весьма образно написал писатель Валерий Попов в своей книге о Довлатове: «Если бы жизнь всегда и всюду была такой, как в довлатовских сочинениях, она давно бы захлебнулась алкогольной отрыжкой». О причинах этой своеобразной творческой манеры предельно откровенно сообщил читателям Евгений Рубин, один из сотрудников газеты «Новый американец», которая издавалась в Нью-Йорке: «Довлатов имел один страшный недостаток, поэтому подозреваю, что он был не жилец. Сережа – запойный. Жуткий алкоголик! Пил не регулярно, но если уж запивал, то исчезал на две недели». А если бы не пил, что ему оставалось – удавиться?
Лауреат Нобелевской премии Михаил Шолохов тоже не избежал столь пагубного увлечения, но для этого была весьма серьёзная причина. Убеждённый сторонник советской власти, он не мог смириться с тем, как проводилась принудительная коллективизация на Дону, однако на активный протест так и не решился. Впрочем, в его письме Сталину есть такие строки: «А вы бы поглядели, что творится у нас и в соседнем Нижне-Волжском крае. Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен… Беднота голодает…»
Увы, время было такое, что пили многие. Вот и литературовед Андрей Арьев утверждает, что это было более-менее массовое явление:
«Хотя в богемной и просто литературной среде это было распространённое явление, но то, как пили все эти лауреаты Сталинских премий и мастера социалистического реализма – так это уму непостижимо. Мы им в подмётки не годились. Просто они пили где-то за своими голубыми заборами до очумения, а нам приходилось перемещаться из магазина в магазин, доставать где-то деньги и всё прочее».
Помимо перечисленных выше литераторов, к тем, кто не смог избавиться от пристрастия к выпивке, молва причисляет Александра Блока, Леонида Андреева, Иосифа Бродского, Александра Фадеева, Николая Успенского, Джека Лондона, Ивлина Во и Шарля Бодлера.
В конце концов, писатели тоже люди, и личные неудачи, тяжёлые переживания вкупе с изнуряющим писательским трудом нередко приводят к мысли, что только выпивка поможет сохранить способность к творчеству и преодолеть невзгоды.
Глава 5. В поисках спасения
Конечно, беспробудное пьянство ни к чему хорошему не приведёт, но трезвость как жизненный принцип – тоже не подарок. Если шарахаться от компании, где каждое застолье не обходится без вина, возмущаться при виде рюмки водки, можно потерять связь с реальностью. А реальность такова, что люди пьют и даже в стельку напиваются по тем или иным причинам.
В сущности, писатель ходит по лезвию ножа – эмоциональная реакция на то, что происходит в мире, станет основой для создания произведения, которое может сделать его знаменитым, но в тоже время хрупкий организм рискует не выдержать психологической нагрузки, поскольку приходится работать буквально на износ. По сути, писатель стоит перед неизбежным выбором – либо продолжать снимать стресс с
