Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925 - Владимир Маяковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[1924]
Пролетарий, в зародыше задуши войну!*
Будущие: Дипломатия— Мистер министр? How do you do?[3]Ультиматум истек. Уступки? Не иду.Фирме Морган* должен Крупп*ровно три миллиарда и руп.Обложить облака! Начать бои!Будет добыча — вам пай.Люди — ваши, расходы — мои.Good bye![4]
Мобилизация«Смит и сын. Самоговорящий ящик»Ящик министр придвинул быстр.В раструб трубы, мембране говорящей,сорок секунд бубнил министр.Сотое авеню. Отец семейства.Дочь играет цепочкой на отце.Записал с граммофона время и место.Фармацевт — как фармацевт.Пять сортировщиков. Вид водолаза.Серых масок немигающий глаз —уставили в триста баллонов газа.Блок минуту повизгивал лазя,грузя в кузова «чумной газ».Клубы Нью-Йорка раскрылись в сроки,раз не разнился от других разов.Фармацевт сиял, убивши в покерфлеш-роялем* — четырех тузов.
НаступлениеШтаб воздушных гаваней и доков.Возд-воен-электрик Джим Уоствключил в трансформатор заатлантических токовтриста линий — зюд-ост.Авиатор в карте к цели полетавграфил по линейке в линию линия.Ровно в пять без механиков и пилотоввзвились триста чудовищ алюминия.Треугольник — летящая фабрика ветра —в воздух триста винтов всвистал.Скорость — шестьсот пятьдесят километров.Девять тысяч метров — высота.Грозой не кривясь, ни от ветра резкого,только — будто гигантский Кольт* —над каждым аэро сухо потрескивалток в 15 тысяч вольт.Встали стражей неба вражьего.Кто умер — счастье тому.Знайте, буржуями сжигаемые заживо,последнее изобретение: «крематорий на дому».
БойГород дышал что было мочи,спал, никак не готовясь к смертям.Выползло триста, к дымочку дымочек.Пошли спиралью снижаться, смердя.Какая-то птица — пустяк, воробушки —падала в камень, горохом ребрышки.Крыша рейхстага, сиявшая лаково,в две секунды стала седая.Бесцветный дух дома́ обволакивал,ник к земле, с этажей оседая.«Спасайся, кто может, с десятого — прыга…»Слово свело в холодеющем нёбе;ножки, еще минуту подрыгав,рядом легли — успокоились обе.Безумные думали: «Сжалим, умолим».Когда растаял газ, повися, —ни человека, ни зверя, ни моли!Жизнь была и вышла вся.Четыре аэро снизились искоса,лучи скрестя огромнейшим иксом.Был труп — и нет.Был дом — и нет его.Жег светфиолетовый.Обделали чисто. Ни дыма, ни мрака.Взорвали, взрыли, смыли, взмели.И город лежит погашенной маркойна грязном, рваном пакете земли.
ПобедаМорган. Жена. В корсетах. Не двинется.Глядя, как шампанское пенится,Морган сказал: — Дарю именинниценемного разрушенное, но хорошее именьице!
Товарищи, не допустим!Сейчас подытожена великая война.Пишут мемуары истории писцы.Но боль близких, любимых, намеще кричит из сухих цифр.30миллионов* взяли на мушку,в сотнях миллионов стенанье и вой.Но и этот ад покажется погремушкойрядом с грядущей готовящейся войной.Всеми спинами, по пленам драными,руками, брошенными на операционном столе,всеми в осень ноющими ранами,всей трескотней всех костылей,дырами ртов, — выбил бой! —голосом, визгом газовой боли —сегодня, мир, крикни — Долой!!!Не будет! Не хотим! Не позволим!Нациям нет врагов наций.Нацию выдумал мира враг.Выходи не с нацией драться,рабочий мира, мира батрак!Иди, пролетарской армией топая,штыки последние атакой выставь!«Фразы о мире — пустая утопия,пока не экспроприирован класс капиталистов».Сегодня… завтра… — а справимся все-таки!Виновным — смерть. Невиновным — вдвойне.Сбейте жирных дюжины и десятки.Миру — мир, война — войне.
2 августа 1924 г.