Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925 - Владимир Маяковский

[1924]

Тамара и Демон*

От этого Терека          в поэтах            истерика.Я Терек не видел.         Большая потерийка.Из омнибуса      вразвалкусошел,   поплевывал         в Терек с берега,совал ему        в пену          палку.Чего же хорошего?         Полный развал!Шумит,   как Есенин в участке.Как будто бы      Терек         сорганизовал,проездом в Боржом,         Луначарский.Хочу отвернуть          заносчивый носи чувствую:      стыну на грани я,овладевает      мною         гипноз,воды   и пены играние.Вот башня,      револьвером            небу к виску,разит   красотою нетроганой.Поди,   подчини ее         преду искусств —Петру Семенычу         Когану*.Стою,   и злоба взяла меня,что эту   дикость и выступыс такой бездарностью         я            променялна славу,       рецензии,         диспуты.Мне место         не в «Красных нивах»,               а здесь,и не построчно,          а даромреветь   стараться в голос во весь,срывая   струны гитарам.Я знаю мой голос:         паршивый тон,но страшен      силою ярой.Кто видывал,      не усомнится,            чтоя   был бы услышан Тамарой.Царица крепится,         взвинчена хоть,величественно      делает пальчиком.Но я ей   сразу:      — А мне начхать,царица вы          или прачка!Тем более         с песен —            какой гонорар?!А стирка —      в семью копейка.А даром      немного дарит гора:лишь воду —      поди,         попей-ка! —Взъярилась царица,         к кинжалу рука.Козой,   из берданки ударенной.Но я ей   по-своему,         вы ж знаете как —под ручку…      любезно…         — Сударыня!Чего кипятитесь,         как паровоз?Мы       общей лирики лента.Я знаю давно вас*,         мне            много про васговаривал         некий Лермонтов.Он клялся,         что страстью              и равных нет…Таким мне      мерещился образ твой.Любви я заждался,         мне 30 лет.Полюбим друг друга.         Попросту.Да так,   чтоб скала         распостелилась в пух.От черта скраду         и от бога я!Ну что тебе Демон?            Фантазия!            Дух!К тому ж староват —         мифология.Не кинь меня в пропасть,            будь добра.От этой ли      струшу боли я?Мне   даже      пиджак не жаль ободрать,а грудь и бока —         тем более.Отсюда   дашь      хороший удар —и в Терек       замертво треснется.В Москве        больнее спускают…               куда!ступеньки считаешь —             лестница.Я кончил,         и дело мое сторона.И пусть,      озверев от помарок,про это   пишет себе Пастернак*,А мы…   соглашайся, Тамара!История дальше          уже не для книг.Я скромный,      и я         бастую.Сам Демон слетел,         подслушал,               и сник,и скрылся,      смердя         впустую.К нам Лермонтов сходит,            презрев времена.Сияет —       «Счастливая парочка!»Люблю я гостей.           Бутылку вина!Налей гусару, Тамарочка!

[1924]

Гулом восстаний, на эхо помноженным*

Гулом восстаний, на эхо помноженным,Об этом дадут настоящий стих,А я    Лишь то, что сегодня можно,Скажу о деле 26-ти

Нас      больше европейцев —            на двадцать сто.Землею   больше, чем Запад,Но мы —        азиатщина,         мы —            восток.На глотке        Европы лапа.В Европе        женщины         радуют глаз.Мужчины         тают         в комплиментных сантиментах.У них манишки,          у них газ.и пушки   любых миллиметров и сантиметров.У них —       машины.         А мы            за шаг,с бою   у пустынь         и у гор взятый,платим жизнью,          лихорадками дыша.Что мы?!       Мы — азиаты.И их рабов,      чтоб не смели мычать,пером   обложил          закон многолистый.У них под законом         и подпись            и печать.Они — умные,      они — империалисты.Под их заботой      одет и пьянзакон:   «закуй и спаивай!»;они культурные,           у них         аэропланы,и газ,   и пули сипаевы*.

Буржуй   шоферу         фыркнет: «Вези!»Кровь   бакинских рабочих —            бензин.Приехал.       Ковер —         павлин рассиянный —ему       соткали      рабы-персиане.Буржуй   садится      к столу из пальмы —ему       в Багдадах      срубили и дали мы.Ему   кофейку вскипятили:            «Выпейте,для вас   на плантациях         гибли в Египте!»Ему молоко —      такого не видано —во-всю   отощавшая Индия выдоена.Попил;   и лакей      преподносит, юрок,сигары   из содранной кожи турок.Он сыт.   Он всех,          от индуса            до грузина,вогнал   в пресмыкающиеся твари,чтоб сияли      витрины колониальных магазинов,громоздя       товар на товаре.

Гроза   разрасталась со дня на̀ день.Окна дворцов      сыпались, дребезжа.И первым         с Востока            на октябрьской баррикадевстал Азербайджан.Их знамя с нами —         рядом борются.Барабаном борьбы         пронесловолю   веками забитых горцев,волю   низов нефтяных промысло́в.Сила   мильонов      восстанием била —но тех,   кто умел весть,борьбой закаленных,         этих было —26.В кавказских горах,         по закавказским степямнесущие      трудовую ношу —кому   из вас      не знаком Степан*?Кто   не знал Алешу*?Голос их —      голос рабочего низа.Слова́ —      миллионов слова́.Их вызов —      классу буржуев вызов,мысль —       пролетариата голова.Буржуазия      в осаде нищих.Маузер революции         у ее виска.Впервые       ее      распухшую пятернищутак      зажала      рабочая рука.

Машина капитала.         Заработало колесо.Забыв   и обед и жен,Тиг Джонсу*         депеши слал Моллесон*,Моллесону      писал Тиг Джонс.Как все их дела,         и это вотдо точки      с бандитов сколото.Буржуи   сейчас же         двинули в ходпредательство,      подкуп         и золото.Их всех   заманили         в тюремный загонкакой-то      квитанцией ложненькой.Их вывели ночью.         Загнали в вагон.И всем объявили:         — заложники! —Стали   на 207-й версте*,на насыпь      с площадок скинув.И сотен винтовок         огонь засвистел —стреляли в затылок и в спину.— Рука, размахнись*,         раззудись, душа!Гуляй,   правосудие наше!Хрипевших      били,         прикладом глуша.И головы        к черту с-под шашек!Засыпав чуть      приличия для,шакалам      не рыться чтоб слишком, —вернулись         в вагон         и дрались,            деляс убитых       в крови барахлишко.

Буржуи,      воздайте помогшим вам!(Шакал   помог покончить.)На шею   шакалу —         орден Льва!В 4 плеча        погончик!Трубку   па̀сти каждой в оскал!Кокарду      над мордою выставь!Чем не майоры?          Чем не войскадля империалистов?!

Плач семейный —         не смочит платочки.Плач ли   сжатому в боль кулаку?!Это —   траур      не маленькой точкив карте,   выбившей буквы —            «Баку».Не прощающим взором Ганди* —по-иному,        индусы,         гляньте!Пусть   сегодня         сердце корейцажаром   новой мести греется.Тряпку   с драконом         сними и скатай,знамя   восстания         взвивший Китай!Горе,   ливнем пуль         пройди по правупо Сахарам,      никогда         не видевшим дождей.Весь   трудящийся Восток,            сегодня —                  в траур!Ты   сегодня      чтишь         своих вождей.

Никогда,      никогда         ваша кровь не остынет, —26 —   Джапаридзе и Шаумян!Окропленные      вашей кровью            пустыникрасным знаменем         реют,            над нами шумя.Вчера —      20.      Сегодня —            100.Завтра   миллионом станем.Вставай, Восток!           Бейся, Восток —одним   трудовым станом!Вы     не уйдете      из нашей памяти:ей     и века — не расстояние.Памятней будет,         чем камень памятника,свист   и огонь восстания.Вчера —       20.      Сегодня —            100.Завтра   миллионом станем!Вставай!      Подымись, трудовой Восток,единым   красным станом!

[1924]