Приговор любви - Люси Гордон

Он решил попробовать старый фокус. Не вспоминать больше определенное событие, вернуться назад за несколько месяцев до него и вспоминать подробно день за днем. Но это значило воскресить в памяти то, о чем он изо всех сил, но тщетно пытался забыть уже три года, – нежную и ласковую женщину и веселого мальчишку, погибших под колесами машины Картера Денроя, этого алкоголика-ублюдка, который так надрался, что потом и вспомнить-то не мог, что натворил. И еще Картера Денроя, выходящего из здания суда свободным, с торжествующей ухмылкой. Эта глупая ухмылка словно клеймом отпечаталась в памяти Дэниэла и до сих пор преследовала его в кошмарных снах.

Хотелось скорей покончить с этим самоистязанием, но Дэниэл снова сосредоточился и вскоре вспомнил новую подробность. В той истории тоже была замешана женщина, шикарная, дорогостоящая. Пока шло заседание суда, с лица ее не сходило выражение нетерпеливой скуки. Ей не сиделось на месте; казалось, она находила смешной и нелепой саму мысль о справедливом возмездии за смерть ни в чем не повинных людей. Когда Денрой покидал здание суда под руку с этой женщиной, до Дэниэла донесся ее ленивый голос:

– Вот видишь, милый, я же говорила, что ты сумеешь выкрутиться.

Дэниэл догнал парочку и преградил ей путь. В тот же миг самодовольная ухмылка сползла с лица Денроя. Он замолчал и застыл на месте, нервно переминаясь с ноги на ногу. Но его спутница, нисколько не смутясь и удостоив Дэниэла лишь беглым взглядом, высокомерно бросила:

– Чего уставился? Пошел прочь.

Но Дэниэл словно окаменел. Он продолжал стоять, не сводя с убийцы своей жены глаз, горящих такой ненавистью, что Денроя передернуло. Он испугался и от страха забормотал что-то совершенно бессмысленное:

– Чего переживать-то? Я же случайно.

Но тут же отшатнулся, прочитав немую угрозу в лице Дэниэла.

Только теперь Дэниэл вспомнил, как трусливо Денрой взглянул на ту женщину, ища у нее поддержки, как ее высокомерный вид придал ему смелости. – достаточной, чтобы оттолкнуть Дэниэла плечом и удалиться. Тот взгляд прояснил многое в их отношениях. Дэниэл был уверен, что Денрой подпал под власть красивой женщины и всеми способами старался произвести на нее впечатление – потому-то он и сел пьяным за руль, желая отвезти свою даму домой. Наверняка он похвастал:

– Все в норме! Ну, выпил немного, ну и что? Я мигом доставлю тебя домой, детка.

Дэниэл не в первый раз вспоминал Денроя, но та женщина никогда прежде не вставала в его воображении так отчетливо.

Еще он помнил Кэнви – тот ни на минуту не отходил от него в зале суда, боясь, что Дэниэл набросится на убийцу своей жены и переломает ему все кости. Всегда готовый удержать Дэниэла, Кэнви вел себя как настоящий друг. Он затащил Дэниэла в ближайший бар и влил в него хорошую порцию виски.

– Возьми отпуск, – уговаривал он, – если надо, хоть на полгода.

– Я справлюсь.

– Подумай как следует! Ну как ты будешь работать в таком состоянии!

– Я же сказал, справлюсь.

Он заставлял себя быть сильным, стойко сносить любые удары судьбы, загружая себя работой на все двадцать четыре часа в сутки, не замечал усталости, которая порой валила его с ног, доводя до полного изнеможения. Так он боролся за жизнь.

А Кэнви был не на шутку встревожен.

– Иногда ты сидишь, уставившись в одну точку, и сколько тебя ни зови – все без толку. Ты меня беспокоишь, приятель.

Дэниэл ничего не отвечал и лишь еще более рьяно впрягался в работу. Теперь он не мог вспомнить, хорошо или плохо он работал, – прошлое в его памяти, подобно мозаике, распалось на кусочки, и он не знал, сумеет ли заново собрать их.

Нет, он должен все вспомнить! Дэниэл сосредоточился и вспомнил имя: Генри Грейнджер, владелец небольшого дома, сдавал внаем меблированные комнаты, погиб от рук убийцы. Кто-то размозжил ему голову тупым предметом. Дэниэлу было поручено вести расследование.

Все улики указывали на Меган Андерсон, одну из квартиранток Грейнджера. В ночь убийства соседи слышали, как они громко ругались, а на следующий вечер, когда миссис Андерсон ушла по вызову эскорт-агентства, Грейнджер был найден мертвым. Дэниэл остался ждать ее. Она вернулась глубокой ночью и предстала перед ним такая шикарная, соблазнительная… в весьма откровенном наряде, с безупречно наложенным макияжем. Но Дэниэл никак не мог вспомнить черты ее лица – перед ним неизменно возникало лицо спутницы Картера Денроя. Она была из той же породы, такая же шикарная и густо накрашенная. Эти две женщины так тесно переплелись в сознании Дэниэла, что он, сдавшись, вставил кассету в видеомагнитофон.

Сперва он даже не узнал появившуюся на экране женщину. Неужели это она, несчастное, беспомощное существо, что лежит сейчас в комнате наверху? Контраст был разительным. Дэниэл всмотрелся в красотку на экране: она вела себя вызывающе, почти нагло, очевидно сбитая с толку выдвинутым против нее обвинением в убийстве.

Послышался его собственный голос:

– Миссис Андерсон, вернемся к вашей размолвке с мистером Грейнджером.

– Никакая это не размолвка, – устало сказала женщина с экрана. – Для этого я недостаточно близко его знала. Просто, когда он начал распускать руки, я приказала ему убираться, вот и все.

– Однако ваши соседи утверждают, что между вами произошла бурная ссора.

– Мне лучше знать.

– Они слышали крики и ругань.

– Я разозлилась и накричала на него. Этот гнусный червяк был мне противен.

– Значит, вы считали его гнусным червяком?

Дэниэл еще раз просмотрел этот фрагмент и подумал: я расставил ей явную ловушку, а она и не заметила и с легкостью попалась на крючок.

– Ну да, червяком, – согласилась она, пожав плечами. – Или вонючей крысой – на ваш выбор.

Разве настоящая убийца ринулась бы так слепо навстречу опасности? Дэниэлу это казалось сомнительным. Он поморщился, снова услышав себя, расставляющего очередную искусную ловушку:

– Иными словами, Генри Грейнджер был для вас не человеком, а тварью, которую следует уничтожить? Раздавить, как червяка, или размозжить ему голову, как крысе?

– Я не убивала его. Я уже сто раз повторяла вам: когда я вышла из дома и отправилась в город, он был жив и здоров.

– Да, вы говорили, что дошли пешком до Уимблдонской Общины. И мои люди пытались разыскать там свидетелей, которые видели вас и могли бы под присягой подтвердить ваши слова, но никого не нашли.

Дэниэла прошиб холодный пот. Свидетель был, но я солгал ей, хотя…

Он стал лихорадочно листать документы и, наконец, добрался до нужной копии. Это было свидетельство человека, видевшего «женщину, похожую на Меган Андерсон» у Уимблдонской Общины в вечер предполагаемой смерти Грейнджера. В углу стояла размашистая подпись Дэниэла и число: двадцать третье февраля. Дрожащими руками он вытащил из магнитофона кассету. Наклейка сбоку была чиста: он делал копии в такой спешке, что забывал проставлять даты. Но число обязательно было названо в самом начале записи. С громко бьющимся сердцем Дэниэл засунул кассету обратно, перемотал и нажал на пуск. Первые несколько секунд, пока экран был пуст, он был едва жив от волнения. Наконец его голос произнес: