Приговор любви - Люси Гордон

Люси Гордон

Приговор любви

Пролог

– Меган Элизабет Андерсон, суд признает вас виновной в совершении столь тяжкого преступления, как убийство! Вы воспользуетесь своим правом выступить, прежде чем будет оглашен приговор?

Сидящая на скамье подсудимых женщина подняла голову. Даже спустя три долгих месяца предварительного заключения ее тонкое, с высокими скулами лицо не потеряло своего очарования; его не портили ни бледные, впалые щеки, ни темные круги под глазами – красноречивые свидетельства перенесенных невзгод и бессонных ночей. Она все еще была прекрасна, но былой огонь в ее карих глазах погас.

Многие из публики, заполнившей зал суда, знали эту женщину. В прошлом она была известной фотомоделью, но после рождения ребенка сделала выбор между семьей и карьерой, решив целиком посвятить себя воспитанию сына и мужу-бизнесмену. Считалось, что ей везет, что она получила от жизни все о чем можно было только мечтать, – деньги, прелестного малыша, заботливого супруга. Но в один прекрасный день эта идиллия рухнула, брак развалился как карточный домик, а теперь, год спустя, Меган Андерсон было предъявлено обвинение в убийстве.

Отсутствие в зале Брайана Андерсона бросалось в глаза. Прежде он исправно посещал слушания и под маской холодной неприязни свидетельствовал против отвергнутой им жены. В суд он являлся ежедневно, но, как видно, в последний день разбирательства нервы у него сдали, и он не решился прийти, чтобы услышать окончательный вердикт судей. Публика гадала, как Меган отнесется к поступку мужа, но на застывшем лице женщины не отразилось и тени переживаний, когда ее взгляд задержался на незанятом месте в первом ряду. Отвернувшись, она больше ни разу не посмотрела в ту сторону. А дамочка с характером, решили многие.

Дэниэл Келлер, инспектор полиции, ведущий дело против Меган Андерсон, присутствовал в суде по долгу службы. Он давал показания сухим, безапелляционным тоном и сегодня занял свое место среди судей, чтобы вынести приговор, восстановить справедливость и наказать виновную.

Дэниэлу Келлеру было чуть больше тридцати. Он мог бы называться красивым, не будь его лицо столь непроницаемым и мрачным. Казалось, свои естественные чувства он прятал так глубоко, что им уже никогда не пробиться наружу, не оживить улыбкой его суровые, словно окаменевшие черты, не зажечь потухшие глаза.

Взгляд инспектора был устремлен куда-то мимо Меган Андерсон, лицо покрывала смертельная бледность. От напряжения все внутри Дэниэла Келлера дрожало, его одолевало желание вскочить и выбежать вон, и только невероятным усилием воли он сдерживал себя. По печальному совпадению в душе подсудимой творилось то же самое.

– Вы будете говорить? – спросил судья.

Меган Андерсон шагнула вперед и оперлась о деревянный поручень.

– Я хочу сказать только одно, – произнесла она, и в наступившей тишине ее звонкий дрожащий голос разнесся по всему залу, – я утверждала это уже не раз и повторю снова: я невиновна! Я не совершала убийства, и совесть моя чиста. А что до тех, кому понадобилось отправить меня за решетку, то Бог им судья! Я же буду ненавидеть их до гробовой доски.

Эта гневная тирада вывела наконец инспектора Келлера из оцепенения. Его темноволосая голова дернулась, и, обернувшись, он вперил в Меган злобный взгляд. Теперь никто не сомневался в том, кому предназначались ее последние слова. Эти двое с ненавистью смотрели друг на друга, и вина Меган всем представлялась очевидной. В ее глазах была такая непримиримая враждебность, что, если б взгляд мог убивать, инспектор Келлер давно покоился бы в могиле.

Все присутствующие невольно ощутили этот витавший в зале дух вражды. Судья опомнился первым и, скрывая неловкость, обратился к подсудимой.

– Такие вспышки не делают вам чести; – строго сказал он. – Вы пытались оправдаться, но суд присяжных не принял вашего заявления: вы признаны виновной и приговорены к пожизненному заключению, что, на мой взгляд, совершенно справедливо!

Часом позже Меган Андерсон рыдала, съежившись на жесткой лавке черного фургона с зарешеченными окнами, который следовал в женскую тюрьму, где ей предстояло провести всю оставшуюся жизнь. А инспектор Дэниэл Келлер, повернув ключ в замке своей спальни, пытался найти забвение на дне – большой бутылки виски.

Глава первая

– По-моему, вам здорово повезло, – заметила женщина в полицейской форме.

Меган с изумлением воззрилась на нее.

– Повезло? Да я отсидела в тюрьме три года, три самых страшных года в моей жизни, за преступление, которого не совершала, и вы говорите, что мне повезло? Пусть судьи признали свою ошибку, разве мне от этого легче?

Надзирательница смерила ее суровым взглядом.

– Я вижу, милая, вы плохо слушали. Апелляционный суд не признавал, что ошибся. Вас освободили условно, а не оправдали.

– О да, конечно, – вскипела Меган. – Держу пари, они просто нашли ту бумажку с показаниями свидетеля, который подтвердил мое алиби. Ее утаил от следствия этот продажный подонок инспектор Келлер, ему я обязана тем, что вся моя жизнь пошла к черту и что меня до сих пор не оправдали! Это и есть, по-вашему, везенье?

Мучительный для Меган разговор был прерван появлением ее адвоката Дженис Бэйнс, вошедшей в комнату, где судьи только что объявили об освобождении ее клиентки.

Теперь я свободная женщина, с мрачной радостью подумала Меган. Я покину здание суда не в омерзительном фургоне для перевозки заключенных, а в удобной машине Дженис Бэйнс и попытаюсь начать жизнь сначала.

– На улице прямо столпотворение какое-то, – сообщила Дженис. – Одних журналистов столько набралось…

– О нет, никаких интервью, – отрезала Меган. – Больше всего на свете я хочу, чтобы меня, наконец, оставили в покое.

– Правильно, милая, – весьма цинично отозвалась надзирательница. – Поломайтесь немного. Если действовать с умом, они дадут настоящие деньги за вашу историю.

– Увези меня отсюда, Дженис, иначе я и впрямь решусь на убийство! – взмолилась Меган, и в ее словах прозвучала скрытая боль.

– Идем, я оставила машину у служебного входа, – сказала Дженис, беря ее за руку и выводя в коридор.

Там их подстерегали журналисты; едва завидев Меган, они кинулись к ней с диктофонами наготове и обрушили на нее шквал вопросов. Меган и Дженис, с трудом протиснувшись к машине, забрались внутрь. Некоторое время толпа репортеров не давала им сдвинуться с места – хлопали ладонями по крыше, громко задавали бесконечные вопросы, озаряли вспышками фотокамер… Меган закрыла лицо руками, чтобы ничего не видеть. К счастью, Дженис была отличным водителем, и вскоре раздосадованная пресса осталась ни с чем.