Приговор любви - Люси Гордон

– Что творится – в кои-то веки вы принесли мне удачу!

– Мои слова остаются в силе: пока вы здесь, Меган, вам не страшны никакие репортеры, ваша анонимность гарантируется, и мы сможем расследовать это дело, не привлекая к себе внимания.

– Расследовать? Что вы задумали? – насторожилась Меган.

– В вашей жизни сейчас все смешалось, и я не могу это так оставить.

– Значит, вот для чего вы достали записи допросов и составили это грандиозное досье?

– Откуда вам известно?..

– Я случайно зашла в комнату, где вы держите аппаратуру.

– И просмотрели все пленки?

– Мельком. Мне не надо освежать свою память. Каждое слово этих проклятых допросов выжжено у меня вот здесь! – Она ткнула себя кулачком в грудь. – А в чем, собственно, дело, мистер. Келлер? Или совесть нечиста?

– Черт побери, называйте меня просто Дэниэл! Надеюсь, я не многого прошу?

– Слишком многого. – Меган поджала губы.

– Хорошо, как вам угодно. Я изучал записи, чтобы вспомнить все до мельчайших подробностей… чтобы понять, где я ошибся…

– Разве от этого что-то изменится?

– Как знать. В любом случае я должен довести начатое до конца. Если вы невиновны… – он запнулся, понимая, что ступил на зыбкую почву и продолжать небезопасно.

Меган горько усмехнулась, не сводя с него пристального взгляда.

– Да уж, – промолвила она. – Задала я вам головоломку…

– Но если вы виновны… – продолжал он, раздираемый сомнениями, потом махнул рукой. – О'кей, давайте не будем об этом.

Первые недели в тюремном аду Меган не могла спать, мучимая кошмарами. Когда она вышла на свободу, бессонница вновь терзала ее, но несколько последних ночей призраки прошлого отступили, хотя мимолетный сон, перемежаемый бредом, был тревожен и безрадостен. Но этой ночью кошмар вновь повторился: она видела Томми, тянула к нему руки, и вдруг – о ужас! – между нею и ее единственным сокровищем вставал Брайан… Она пыталась обойти его, но он отшвыривал ее прочь. Охваченная слепой яростью, Меган бросается на него… хочет пробиться к сыну, но Брайан непреклонен…

Внезапно лицо Брайана преображается. Перед нею уже не он, а Дэниэл Келлер, и Меган наносит ему удары с еще большей беспощадностью… Странно, но он не защищается, только крепко держит ее за плечи и взволнованно твердит:

– Ну же, Меган, проснись, все хорошо. Просыпайся, Меган.

Наконец ей удалось вырваться из этого кошмара, она открыла глаза и увидела, что сидит на измятой постели, а Дэниэл крепко прижимает ее к груди.

– Просыпайся… – повторил он.

– Мне приснился страшный сон, – пробормотала она. Дыхание со свистом вырывалось из ее груди, будто она пробежала не одну милю. – Теперь я в порядке.

– Если бы так! Вы очень громко кричали.

– Мне снился Томми. Желание вернуть его преследует меня даже во сне. Господи, я уже почти коснулась его, но появился Брайан и не пустил меня. Я набросилась на него, стала кричать, и вдруг он превратился в вас.

Дэниэл поморщился.

– Кажется, в ваших глазах я олицетворяю всех подлецов на свете, не так ли?

– Вы знаете ответ, – вздохнула Меган.

Она осторожно отстранилась от Дэниэла и вдруг тихо охнула – пижамная рубашка, которая и так была ей велика, расстегнулась и соскользнула с плеч, обнажив полные нежные груди. Дрожащими руками она запахнула рубашку и крепко сжала ее у самой шеи.

Поспешно отпрянув, Дэниэл вскочил на ноги и, бормоча извинения, попятился к дверям. В крайнем смущении он кое-как выбрался в коридор и бегом бросился в свою комнату, там, запершись, он сел на кровать, не в силах унять сотрясающую его дрожь. Некоторое время Дэниэл не двигался, затем спустился на кухню и нашарил в холодильнике какой-то бутерброд, но ни еда, ни выпивка не успокоили его. В нем все бурлило.

Он был как громом поражен случившимся, но особенно – своей неожиданной реакцией. Это произошло так скоро, так стремительно, что он, застигнутый врасплох, не успел приготовиться к защите.

До сих пор Дэниэл не воспринимал Меган как существо противоположного пола. Он горячо любил жену, ее трагическая гибель нанесла ему тяжелый удар, на время заставив забыть о нормальных мужских инстинктах. За прошедшие три года он не возжелал ни одной женщины, и полагал, что так, наверное, будет и всегда, но…

Все изменилось в одно ослепительное мгновение, когда его глазам предстала обнаженная грудь Меган. Но еще сильнее на него подействовало ее замешательство и торопливость, с какой она стянула на груди края рубашки. То был бессознательный порыв женщины в присутствии мужчины, которому она хотела сказать, что даже намек на близость между ними невозможен, а получилось как раз наоборот.

Воспоминания нахлынули на него – Меган той ночью, когда мокрая от ливня тоненькая рубашка плотно облегала ее совершенные формы; Меган в его объятьях, когда он нес ее к машине и чувствовал ее горячее тело, прижимавшееся к нему; Меган на его постели, когда он раздел ее и вытирал полотенцем прозрачные капли на ее безукоризненно гладкой бледной коже. Тогда разум гасил опасные эмоции, позволяя Дэниэлу действовать бесстрастно до поры, когда он будет в силах вновь переживать их. И вот эта пора настала, подкралась неслышной поступью тигрицы, он стал одержимым, мог думать только о Меган. В памяти с пугающей отчетливостью вставали каждая их стычка, каждое прикосновение, и он заново переживал их, пораженный реальностью своих воспоминаний.

Дэниэл расхохотался хриплым, саркастическим смехом. Да, злодейка-судьба сыграла с ним злую шутку! Ведь нет на свете женщины, которая питала бы к нему такую ненависть, нет более беспощадного врага! Разве это не безумие – сгорать от страсти именно к ней? Разве не нелепость – жаждать ее с такой силой? При одном только воспоминании о ее божественном теле его бросало в жар, а сердце колотилось сильней. Смешно. Гадко. Губительно. Нелепо, наконец. Такого не должно было случиться, просто не могло. Но это случилось.

Остаток ночи Меган пролежала без сна, прислушиваясь к шагам Дэниэла. Сначала он закрылся у себя в спальне, но через несколько минут снова вышел. До Меган донеслось шарканье вниз по лестнице и приглушенное звяканье посуды на кухне. Потом шаги удалились, послышались какие-то шорохи. Замерев в темноте, Меган различила слабые звуки собственного голоса в глубине дома – значит, он снова просматривал записи.

Меган без особого труда догадалась, что его терзает, какие мысли роятся у него в голове. Слишком уж часто мужчины желали ее – настолько часто, что она научилась безошибочно читать это в их глазах. Дэниэл хотел обладать ею. Для нее это было так же ясно, как если бы слепящая вспышка молнии на одну секунду ярко озарила ландшафт и открыла перед ней дальние горизонты.