Планета-казино - Владимир Андриенко

— А вот Чинке пройдется полежать в больнице. Быть может, его мозг пострадал необратимо. Но теперь вам полагается главный приз наших Игр — ЖЕЛАНИЕ!

Эйлана вздрогнула и оглянулась в поисках Хороера и И-Лима, но тех и след простыл.

— Что же вы закажете? — настаивал Ролой. — Мисс Эйлана, вашего решения ожидает вся Мелия!

Толпа приветственно закричала, завопила, заорала: руки, хвосты, лапы, щупальца, крылья — все взметнулось вверх в едином порыве, приветствуя победительницу, воздух взорвался, наполненный многотысячным воплем, и этот кошмарный вопль заставил Эйлану поспешно закрыть уши руками. Сейчас ей хотелось только одного — оказаться подальше от этой ликующей толпы воскресших мертвецов, минуту назад она видела их бездыханные тела, а сейчас они живы и веселы, они празднует ее победу. Рассудок Эйланы не был приспособлен к подобным метаморфозам.

— Я прошу тишины… - едва слышно проговорила Эйлана.

— Отлично! — закричал Ролой во всю глотку прямо над ухом соланийки. — Эйлана пожелала тишины!

Толпа восторженно заорала:

— Тишина! Тишина!

Ролой вновь обратился к соланийке:

— Вы желаете в виде камушка, цветка или еще чего-нибудь? Можете не сомневаться — Мелия выполнит любой ваш каприз, каким бы безрассудным он ни казался. Ну, же! Смелее!

— Я не знаю… Я просто хочу тишины… - голос Эйланы был едва слышен.

— Великолепно! Итак, генератор тишины должен быть настолько чутким, чтобы реагировать даже на мысль заказчика, превосходно! Лига Казино берет на себя разработку внешнего дизайна.

— Лига! Лига!

— Тишина! Тишина!

— Эйлана! Эйлана!

Толпа неистовствовала, имя победительницы многократным эхом отозвалось из Зала и выплеснулось на площадь перед Дворцом, а затем пронеслось по всей планете. Усиленное спутниками оно летело через ретрансляторы на другие планеты, будоража всю Галактику новостью о рождении нового мелианского чемпиона.

— О, Космос, — прошептала Эйлана и упала в обморок…

… Соланийка очнулась на мягкой гидрокойке, кто-то заботливо укрыл ее одеялом.

Взор Эйланы упал на неясные тени стоявших рядом. Чуть напрягшись, она разглядела И-Лима и Хорсера.

— Проще было оставить их лежать в том Зале, — голос вне всяких сомнений принадлежал Предводителю. — Ведь это никак не отражалось на призовом желании.

— Однако вопрос доброй воли тоже немаловажен, — молвил эльсинорец. — Вы произвели на меня приятное впечатление, мисс Эйлана. И на всю Мелию тоже! Я попросил Лигу ускорить разработку генератора тишины; можете полюбоваться на него — он теперь ваш.

На ладонь соланийки лег алмаз в виде четырех лепестков, соединенных восьмигранной шпилькой. Генератор сверкал, подобно ярчайшему из светил Вселенной,

— А он действует?

— Конечно.

Внезапно Эйлана вспомнила день финала в мельчайших подробностях. И Зал, и Чинке, и Ролоя. И Жака!

— Жак! Где он теперь? Майор, вы куда-то отправили его в день Финала.

— Нет, тогда я просто вывел их из Зала. А отправил я его только вчера.

— Но куда? Я должна ему кое-что сказать.

— Скажете, когда он вернется с Актерии — от вашей принцессы…

Конец Второй части

Часть третья

Большие ставки

Глава 1

"При указании направления главное,

чтобы расстояние было подальше"

Хорсер

— Клу, ты — мошенник! — негодовал Ролой.

— Это не совсем точное определение, — ответил чиуанин.

— Шантажист и вымогатель!

— Теперь ты гораздо ближе к истине.

— Не понимаю, что меня заставило связаться с тобой?! Ведь от тебя нет никакой пользы!

— Неправда, — возразил Клу. — Ведь это я уговорил Жака проиграть Эйлане. И тебя это спасло от неминуемого наказания. Где бы ты сейчас был, если бы Жак праздновал победу? В Лабиринте? В ссылке? В бегах?

При упоминании о Лабиринте — страшной планете-тюрьме, Ролой вздрогнул.

— Если бы не Хорсер… — Ролой начал и тут же осекся.

— Договаривай, — потребовал Клу. — Если бы не Хорсер, то что?

— Ничего.

— Не запирайся. Ты хотел сказать, что это Хорсер требовал от тебя победы Эйланы, не так ли?

Ролой промолчал: конечно, он мог бы так сказать, но не собирался, потому что слово, сказанное против принца-майора, обычно, возвращалось очень болезненным бумерангом.

— Ты, наверное, испробовал все, что можно, — продолжал чиуанин. — Я не удивлюсь, если узнаю, что покушение на Жака тоже устроил ты. Неужели тебе так дорого место Секретаря Лиги? По-моему, оно хоть и весьма почетно, но доходу от него никакого.

— Меня оно вполне устраивает.

— Но ты, безусловно, хотел бы большего, — Клу знал назубок слабые точки секретаря. — Если тебе нужен союзник, то лучше меня ты никого не найдешь. Я ведь прошу совсем немного — пятьдесят процентов от прибыли с одной захолустной планетки.

— Ты ещё контрольный пакет попроси.

— Итак, ты мне отказываешь? — чиуанин потер лысину. — В таком случае не вижу оснований, которые могли бы сдержать меня от такого патриотического порыва, как частный визит к Хорсеру. Я уверен: он чрезвычайно заинтересуется происхождением этого куска уранилита. Ты выторговал у Совета за сущую безделицу планету, которая принесет сотни миллиардов. Если об этом станет известно, это может быть расценено, как предательство интересов Мелии.

Ролой немигающим взглядом уставился на Клу, он мог ожидать чего угодно, но не такой открытой угрозы. Чиуанин становился слишком опасен, хотя с другой стороны стоит вовлечь его в это дело поглубже — и с шантажистскими замашками хозяина Биоцентра будет покончено. Не станет же он рыть яму для самого себя?

— Я думаю, что мы договоримся, — Ролой постарался ничем не выдать своего только что наметившегося плана. — Пусть будет 50 на 50, но тогда ты, как полноценный партнер, будешь делить со мной и все обязанности по долгам, по разработкам, по персоналу.

— Нашел чем запугивать, — Клу лишь хмыкнул. — Помни: договор дороже денег…

…Хлёс с большими неудовольствием прочитал инструкции Хорсера, пришедшие по гиперсвязи.

"Эти эльсинорцы — просто невыносимые создания", — подумал Хлёс, и хотя был знаком всего с одним эльсинорцем, этого было уже более чем достаточно. Тем более для Хлёса.

Сам по себе Хлес являлся представителем одноименной планеты, и никому из его соплеменников до сих пор не удавалось забраться так далеко. В окрестностях Мелии, будь она благословенна, на тысячи парсеков не было ни одного другого уроженца Жёлтой Планеты, как её любовно называли местные жители. Поэтому Хлёс не обижался, что его отождествляли с целым миром — его родным миром — и что его настоящего имени никто не знает и не помнит.