Попытка говорить 2. Дорога человека - Анатолий Нейтак

"Надо понимать, показать мне дорогу к Неклюду ты не хочешь?"

"Оухх… ффу… надо же, какая отдача… дорогу? Вообще-то я просто хотел снять твою защиту и перенести тебя, куда нужно, без лишних дискуссий. Ха! Следовало бы догадаться…"

"И верно, следовало. Но ты не ответил на мой вопрос".

"Прошу прощения за недостойное и неподобающее решение, Рин Бродяга. Впрочем, я уже прочувствовал последствия своей ошибки. Уф. Раз ты настолько не хочешь зависеть от чужих способностей, мне не остаётся иного выбора, как попробовать растолковать дорогу…"

"Надеюсь на твоё благоразумие", – ответил я.

И отозвал отростки Плети.

Впрочем, Блюститель остался на месте. Причём практически перестал двигаться: видимо, не желал подпитывать дальнейшими опрометчивыми действиями мою паранойю. Каким бы странным ни был этот гигант, а всё-таки он оставался существом живым – и, следовательно, не лишённым инстинкта самосохранения.

Продолжив мысленное общение с Блюстителем, я выяснил об окружающем мире много интересного. Да-да, именно мире и никак иначе! Вдали от риллу, в уютном мраке пустого, никем и никак не используемого пространства кто-то давным-давно (задолго до появления Неклюда, не говоря уже о моём визите) создал пузырь "вложенного" пространства.

Чем-то очень, очень отдалённо схожим занимался в Ирване и я сам, творя площадку для глубоких медитаций. Но тут дело было даже не в масштабах как таковых, а в принципе.

Во-первых, мой рунный круг создавал складку из "ткани" уже существующей реальности, – а здесь неведомый ни мне, ни Блюстителю маг именно что создал кусок пространства, совершенно не зависящий от Лепестка, с которого началось творение. Во-вторых, благодаря целому ряду топологических чудес созданное неизвестным магом "вложенное" пространство приобрело стабильность и некоторые вторичные функции саморегуляции. По ряду признаков его следовало относить уже не к безличным объектам, а… нет, всё-таки не к живым существам – это было бы преувеличением. Но от в полном смысле слова живых существ мир, куда я попал, отличался не так сильно, как привычные мне планеты.

Или, примера ради, домены.

По своей внутренней структуре полуживой мир, называющийся, к слову, Пятилучником, походил на картинку в калейдоскопе или, возможно, снежинку – только не с шестью, а пятью лучами симметрии. (Математик заслуженно обозвал бы его фракталом). Переходы с одной ветви симметрии на другую и преодоление складок мерности на "гранях" между малыми лучами фрактала действительно отличались рядом особенностей, тут Блюститель мне не соврал. Ну и, соответственно, для создания транспортных заклятий вроде того, при помощи которого он сам перенёсся ко мне для разговора "лицом к лицу", следовало вводить довольно сложные поправки на неоднородность пространства. (Каковую неоднородность математик обозвал бы анизотропией).

Про знание местных "географии" и "топографии" я уж не упоминаю. Далеко ли доберётся путник, не знающий, откуда вышел и куда ему надо? Мягко говоря, не очень…

Что ещё сказать о Пятилучнике?

Область, заполненная зеленоватым туманом, как я позднее убедился на собственном опыте, хоть и оказалась велика, но при этом была лишь незначительной частью одного из малых лучей всего фрактала. В целом этот мир оказался густо населён множеством разных существ, начиная от примитивных микроскопических тварей и заканчивая десятками видов разумных. Места им хватало. Если бы некий великан дал себе труд "расправить" запутанный узор Пятилучника в более-менее плоскую фигуру вроде звезды, диаметр круга, описанного вокруг неё, оказался бы побольше, чем у звезды настоящей. Вроде той, которая служила солнцем Зунгрена и родиной ЛиМаша.

Причём этот мир продолжал расти, расширяясь и становясь всё сложнее. Создатель Пятилучника прямого отношения к процессу уже не имел, но нашлись продолжатели его трудов – в том числе и небезызвестный Неклюд. А всего, насколько было известно Блюстителю, здесь, вдали от опёки риллу, нашли убежище аж пятнадцать высших магов. Из которых одиннадцать никогда не выбирались за пределы Пятилучника. Местные уроженцы, они были вполне довольны своим миром и не пытались искать добра от добра за его пределами.

Разумный подход, надо признать. Хотел бы и я найти такую вот тихую гавань вдали от бед и тревог, чтобы не доставал ни Мифрил, ни прочая нечисть!

Впрочем, тут же трезво подумал я, это сейчас я так думаю-ощущаю. А решись вдруг все мои проблемы и появись у меня возможность на самом деле устроиться в Пятилучнике на ПМЖ… да пусть даже и со Схеттой на пару… что тогда? Не заскучаешь ли ты без серьёзного дела, а, Рин Бродяга, вновь оправдывая собственное прозвище?

Пожалуй, заскучаю. Причём быстро – и всерьёз. Я привык думать, что малое число высших магов в "большой" Пестроте объясняется происками не слишком дружелюбных демиургов Пестроты. Здесь, вдали от власти риллу, кажется, ничто не ограничивает личный рост: учись – не хочу! Расти над собой, меняйся, развивайся! Но местные не растут почему-то… разве одиннадцать высших магов для столь обширного места, где одних лишь разумных под триллион – это много? Совсем наоборот, сущий мизер!

У мирной гавани есть свои преимущества, и приятно возвращаться в неё время от времени. Но нельзя забывать, что корабль, не выходящий из гавани на просторы океана, не выполняет тем самым своего основного предназначения.

Только там, где есть препятствия, появляется возможность преодоления. Возможность борьбы с преградами и с самим собой. Того самого, уже помянутого личного роста.

Э, да что там далеко ходить! Достаточно вспомнить мою собственную жизнь, не такой уж давний эпизод. Если бы не заключение в кутузке… и даже не заключение как таковое, а прямая угроза жизни и здоровью, – как долго я ещё мог бы раздумывать, планировать и прикидывать? А так, в цейтноте, просто сделал, что нужно. И сорвал банк: прошёл высшее посвящение…

"Хм, хм. Так ты не передумал, Рин Бродяга? По-прежнему намерен добираться до Неклюда своими силами?"

"Вполне. Как я понимаю, даже если мне случится сбиться с пути, то всегда найдётся, у кого можно спросить дорогу… я прав?"

"Да. Причём вдвойне".

"Ты имеешь в виду, что отправляешься со мной?"

"Хех! Да. Как ни странно, но ты мне чем-то понравился".

Вот оно как. Действительно, странно! Но недаром говорится, что чужая душа – потёмки. А уж когда речь идёт о душе не человека, но странного создания вроде Блюстителя… интересно, если свести их с ЛиМашем, они почувствуют взаимную симпатию или нет? С одной стороны импульсивный и эмоциональный, словно подросток, Блюститель; с другой – вопреки своей огненной природе холодный и рассудительный ЛиМаш, изрядно напоминающий темпераментом меня самого. Ну, насколько к дельбубам вообще применимо понятие темперамента…