Солнце в зените - Виктория Холт

о страданиях Эдварда, знала о них и Джейн Шор. Королева наблюдала за мужем скрытно, у нее были свои причины, чтобы желать убрать Кларенса с пути. Хотя она говорила мало, однако, не могла замаскировать облегчения, что далее терзать ее Джордж не станет.

Джейн вела себя совершенно иначе. Думая о ней, Эдвард внутренне оттаивал. В эти дни она превратилась для него в настоящее утешение. Кто бы поверил, что король отыщет подобную женщину среди городских торговцев? Джейн отличалась от всех остальных. С одной стороны ее выделяла несравненная привлекательность, с другой, - нежная природа. Люди удивлялись, как мог Эдвард так долго хранить ей верность. Ну, не в буквальном смысле слова, у монарха были отношения еще с дюжиной других дам. Подразумевалось, что Джейн годами вызывала у него восхищение. Правда заключалась в любви Эдварда к Джейн. Елизавету он тоже по-своему любил. Она являлась достойной гордости королевой, вопреки настаиванию представителей высшей аристократии на ее низком происхождении. Елизавета была прекрасна в одном неповторимом стиле, а Джейн в абсолютно противоположном. Елизавета олицетворяла холодный и невозмутимый север, Джейн - теплый и яркий юг. Елизавета представляла саму отстраненность и замкнутость, Джейн - глубину, близость и порывистость. Она никогда не помышляла скрыть о чем думает, не имела потаенных мотивов и не искала высоких почестей. С Елизаветой едва ли можно было такого ожидать.

Эдвард относился к числу мужчин, нуждающихся во множестве женщин, и никто не сказал бы, что он этого не добился. Король испытывал необходимость в Елизавете - в холодной и спокойной матери своих детей, и в окутывающей волной тепла и любящей Джейн. К ней монарх отправлялся в подобные нынешним времена.

Джейн сразу поняла, что вылечит Эдварда. Она не была пустышкой и интересовалась государственными делами, ведь те заботили ее возлюбленного. Молодая женщина знала, насколько тяжелой ношей являлся для него Джордж, и как король боролся с собой, прежде чем отдать приказ о казни.

Она погладила Эдварда по волосам, проявляя материнскую нежность, ибо именно это сейчас требовалось. Джейн инстинктивно угадала, что в данный момент любимый нуждался в ласковой и понимающей грани их отношений. Его следовало утешить, повторяя, что он и так выказывал чрезмерное великодушие.

'Сколько же народа отправило бы Джорджа на тот свет еще давно?' - далеко не в первый раз задал вопрос Эдвард.

Джейн могла заверить его, что мало кто был бы равно снисходителен. Король прощал Кларенса снова и снова. Разве не присоединился злонамеренный брат Эдварда к Уорвику? Разве не двинулся против старшего? Но монарх тогда благородно простил Джорджа.

Джейн заверила Эдварда, - он совершил лишь то, что было необходимо для безопасности как его собственной, так и страны.

Да, находиться близ Джейн значило спасаться в успокоении и утешении. Королю повезло найти такую женщину. Он знал, другие тоже ее желают. И этот распутник, его пасынок Дорсет, также положил на нее глаз. Иногда Эдвард спрашивал себя о природе взаимоотношений этих двоих. Дорсет отличался чрезвычайной привлекательностью...и юностью. Он был циничным молодым человеком, склонным к грубости. Монарх надеялся, что Джейн никогда к нему не пойдет.

Даже Гастингс посматривал в сторону Джейн. Ну, он был таким же развратником, как и Эдвард. Мужчины разделили множество ночных приключений, продолжая всегда проявлять одинаковый, почти одинаковый, вкус. Да, Гастингс несомненно испытывал к Джейн теплые чувства. Довольно забавно, но король хранил уверенность, - отношение к молодой женщине Уильяма похоже на его личное к ней отношение. Они обо осознавали, - есть в Джейн нечто особенное.

Бедный Гастингс! Ему приходится держаться на расстоянии. Эдвард ясно дал понять, что делить Джейн ни с кем не намерен.

Таким образом, проведя с ней какое-то время, король почувствовал себя лучше.

Разумеется, позднее угрызения совести вернулись.

Мелькали недели. Люди не очень часто обсуждали гибель герцога Кларенса и не маялись вопросом, - сам ли он свалился в бочку с мальвазией, или же его кто туда подтолкнул.

В назначенный срок даже такие события забываются.

Эдвард прекратил думать о Джордже каждое утро, стоило ему проснуться. Отныне он только случайно мучился от перехватывания дыхания, вспоминая, что обрек на гибель родного брата. Его Милость герцог Кларенс это заслужил, - продолжал убеждать себя сюзерен. Джордж должен был умереть. Пока он оставался жив, страна не могла надеяться на безопасность.

Существовала еще одна тревожащая Эдварда проблема. Он заточил в Тауэре Роберта Стиллингтона и попытался забыть о нем. Но, конечно же, это было невозможно. Следовало что-то предпринять в отношении святого отца. Прошло уже три месяца, как его арестовали и посадили.

Король решил, что не может позволить епископу оставаться в крепости бесконечно. Начнут раздаваться вопросы. Стиллингтон не являлся ничего не значащим лицом.

Когда Эдвард отправился в Тауэр, на дворе стоял солнечный июньский день. Он проскользнул туда без церемоний, приказав, чтобы его немедленно провели в камеру, в которой держали епископа Стиллингтона.

Стоило монарху войти, как святой отец торопливо встал, и в глазах его, при низком поклоне, засияла надежда.

Роберт Стиллингтон был человеком честолюбивым. Он избрал Церковь в качестве призвания не только потому, что та соответствовала его природе, но потому, что увидел способы выдвинуться благодаря ей. Стиллингтон показал себя способным, и юношу стали продвигать по служебной лестнице. Сейчас он являлся епископом Бата и Уэлса. Какое-то время Стиллингтон занимал пост лорда-канцлера, твердо поддерживая партию Йорков, но при возвращении в 1470 году Ланкастеров был лишен своей должности. Эдвард восстановил его в правах, но через несколько лет святой отец отказался от места. Тем не менее, иногда они с монархом сотрудничали. Эдварда беспокоили выдвинувшиеся в партии ланкастерцев Тюдоры. Особенно он подозревал в проводимой в Бретани подрывной работе Джаспера. Тот уже успел постареть, однако с ним находился его племянник - Генри Тюдор. Из того, как он воспитывал мальчишку, кормил и обучал, можно было сделать вывод, что дядя имеет на него далеко идущие планы.

Эдвард внимательно изучил Генри Тюдора. К несчастью, его матерью являлась происходившая от Джона Гонта Маргарет Бофор. Конечно, Тюдоры утверждали, что в их жилах течет королевская кровь. Этому поспособствовала связь королевы Генри Пятого. Загадочными представлялись данные взаимоотношения. Некоторые хранили уверенность, что брак состоялся, некоторые твердили, что его так и не заключили. В любом случае,