Солнце в зените - Виктория Холт

- в случае смерти Генри Шестого без наследников кровного порядка, следующим королем следует стать Его Милости герцогу Кларенсу. Господа', - продолжил Эдвард, - 'вы видите, в насколько затруднительном положении я нахожусь. Мне приходилось многократно прощать моего брата, герцога, но он опять и опять насмехается над предлагаемой мной дружбой. В данную минуту я думаю о безопасности королевства и полагаю, что мой брат представляет для нас опасность. Поэтому я прошу вас вынести ему обвинение в государственной измене и лишить всех имений и собственности, пожалованных ранее короной'.

Никто не выступил против выдвинутых монархом обвинений, в следствии чего герцог Кларенс подвергся задержанию. Он с горячностью предложил уладить дело единственным сражением, но Эдвард демонстративно пропустил это мимо ушей. Не нашлось ни одного человека, кто вышел бы на защиту герцога или же показал бы, что королевское требование не встретило единодушного согласия.

Управляющий Англией, герцог Бекингем, провозгласил утверждение смертного приговора, и Его Милость герцог Кларенс был препровожден в стены Тауэрской крепости.

Джордж оказался под замком, а Эдвард, тем временем, счел сложившиеся положение чересчур сложным для окончательного решения. Герцог Кларенс получил смертный приговор, и он, несомненно, был виновен, тем не менее, все же приходился Эдварду братом. Память монарха искрила от воспоминаний о ярком и непосредственном маленьком мальчике. В юности Джордж славился привлекательностью, только потом он предался обезобразившим его распутству и особенно тяжело сказавшейся выпивке. В нем поражало некое неотразимое обаяние. Да, Кларенс проявлял дикую невоздержанность и безрассудство, говорил все, что только приходило ему на ум, не взвешивая последствий. Но Эдвард любил этого мальчика. Он всегда знал о безукоризненности Ричарда, но очарованием пленял лишь Джордж, только средний брат обладал силой привлекать к себе людей, которой, однако в значительно большей степени, мог похвастаться лишь Эдвард. Разумеется, король больше любил Ричарда, - тот восхищался старшим братом, а Эдвард быстро осознал, насколько младший предан и достоин доверия. Но верность Ричарда не означала, что монарх не любил Джорджа. Узы взаимной поддержки связывали всю семью. Так как же отдать приказ о казни родного брата? При этом проявить слабину и не решиться на данный шаг значило ввергнуть государство в катастрофу. Наслаждаясь жизнью в полную меру и расплескивая силы на все доступное ему расстояние, Эдвард поверить не мог, что что-то пойдет не так. Но если его настигнет смерть? Кто знает, в тот или в другой день прозвучит ее зов? Король оставит после себя юного сына, а с ним и младшего...что с ним случится, предъяви Кларенс претензии на трон, объявив, что Эдвард - незаконнорожденный? Нет, Его Милость герцог Джордж Кларенс должен умереть. Необходимо собрать волю в кулак. Забыть, что это - родной брат, помнить, что перед тобой предатель.

И все равно, Эдвард с окончательным приказом откладывал.

Елизавета откровенно обрадовалась признанию Кларенса судом присяжных виновным. Она призналась, что это избавило ее разум от значительной тяжести, поэтому сейчас королева могла с чистой совестью сосредоточиться на обручении своего второго сына от Эдварда - Ричарда герцога Йоркского. Мальчику исполнилось пять лет, он был слишком юн для статуса жениха, но невеста превосходила ребенка лишь годом. На данную роль выбрали Анну Моубрей, одну из богатейших наследниц в королевстве, что и послужило причиной брака с герцогом Йоркским.

Подобные дни дарили Елизавете наслаждение и чувство превосходства над остальными. Атмосфера и факт свадьбы окутывали ее радостью. Старшую дочь, госпожу супругу дофина, как требовала называть девушку мать, чрезвычайно удачно предназначили для трона Франции. Старший сын от Эдварда станет королем, а милый малыш Ричард соберет, благодаря удачному финансово союзу, всевозможные титулы и владения. И от Кларенса путь очищен. Елизавета спросила себя, как ей удалось повлиять на Эдварда и вынудить того вынести окончательное решение. Выжидать было безумием. Что, если Джордж сбежит из Тауэра? Сложно и помыслить как-то подействовать на Эдварда и хоть немного намекнуть ему, что следует совершить. Елизавета прибегала к этому единственно в случае крайней необходимости и сейчас сумела лишь показать мужу степень таящейся в Кларенсе опасности.

Но сначала свадьба, и только потом Джордж должен уйти в небытие.

Девочка-невеста находилась в Вестминстерском дворце, в личных покоях королевы, откуда лорд Риверс был назначен проводить ее в часовню Святого Стефана. Елизавета постоянно тревожилась, когда членам семьи Вудвиллов выпадало в подобных обстоятельствах исполнять значительные обязанности.

Красивую часовню завесили затканными золотыми лилиями голубыми портьерами. Короля и королеву окружали их дети - все прекрасные и золотоволосые, как матушка. Оказалось бы крайне удивительно, если бы со столь привлекательными родителями потомство не могло бы похвастаться выдающимися внешними данными.

Елизавета взяла своего маленького сына за руку и подвела его к алтарю. Девочку привел туда лорд Риверс, и сам король отдал ее в жены юному герцогу. Здесь же присутствовал Ричард Глостер, чьей задачей при выходе было бросать в толпу золотые монеты.

Брачующиеся малыши выглядели отчасти взволнованными и обеспокоенными, ведь вся эта суета и торжественность устраивались в их честь. Как им велели, дети держали друг друга за руки и обозревали с неясным намеком на враждебность. Ричарду невеста не была нужна совсем, и он тихо и с обидой сожалел, что ему ее навязали. Анна, старше жениха на год или около того, считала нареченного ребенком. Если ей так требовался суженый, девочка предпочла бы его старшего брата, не только вошедшего в более зрелый возраст, но еще и носящего титул принца Уэльского.

Как бы то ни было, последнее, что рассматривалось, - это чувства жениха и невесты, поэтому, по окончании церемонии начали праздновать. Наступили дни турниров, и в Лондон хлынули рыцари со всех концов королевства, некоторые для участия даже прибыли из-за границы.

Елизавета радовалась, лицезрея родных в полном составе и при разнообразных отличиях. Энтони уже являлся известным придворным, да и Дорсет, ее старший сын от первого брака, быстро стал принятым при дворе человеком.

Святая истина, он был распутником, но такими же считались и король, и верный друг его, Гастингс. Эта троица беспутничала тесной компанией, что в глазах Елизаветы представало довольно неприятным фактом. Неправильно, что солидный мужчина с пасынком до подобной степени потакают друг другу, к тому же внушал легкую тревогу слух о похотливом внимании Дорсета к находящейся под покровительством Эдварда супруге ювелира. Теперь это могло вызвать сложности. Вероятно, Елизавете следовало лично обсудить