Незнакомцы - Дин Кунц

— Как называется этот мотель? — спросил Пабло, подавшись всем корпусом вперед.

— Мотель «Спокойствие», — неуверенно произнесла Джинджер.

— «Спокойствие»? — переспросил Пабло. — Где он находится? Опишите, пожалуйста, это место.

— В тридцати милях от Элко, на федеральном шоссе № 80, — вцепившись в ручки кресла, прошептала Джинджер. Сбивчиво, неохотно описала она сам мотель и гриль-бар. Что-то явно пугало ее, каждый мускул ее тела напрягся.

— Значит, вечером девятого июля вы остановились в этом мотеле, — повторил Пабло. — Это было в понедельник. Хорошо. Итак, представьте, что сегодня понедельник, девятое августа. Вы приехали в мотель. Раньше вы там не останавливались. Какое теперь время дня?

Она не ответила, только задрожала еще сильнее и, когда он повторил вопрос, сказала, запинаясь:

— Я приехала не в понедельник. Это было в пятницу.

— В пятницу? — вздрогнул Пабло. — В предыдущую пятницу? Значит, все это время вы находились в мотеле? С шестого июля и до девятого? Четыре ночи в маленьком мотеле, в окрестностях которого нет ничего примечательного? Что же задержало вас там?

— Там было очень спокойно, — мертвым голосом произнесла Джинджер. — Ведь я была в отпуске, не забывайте. Мне нужно было отдохнуть, расслабиться, а это было самое подходящее для отдыха место.

Старый фокусник взглянул в окно, за которым медленно кружились пушистые снежинки, и задал следующий вопрос:

— Вот вы сказали, что при этом мотеле нет бассейна. Да и комнаты, судя по вашему описанию, далеко не шикарные, во всяком случае, это гостиница не того класса, в каких останавливаются на длительный срок. Так что же вы делали в этой дыре целых четыре дня, Джинджер?

— Как я уже сказала, я просто отдыхала. Отсыпалась, прочла пару книг, смотрела телевизор — у них на крыше прекрасная спутниковая антенна. — Она говорила так, словно читала текст по бумажке. — После двух лет напряженной работы в Стэнфорде мне необходимо было полное безделье на несколько дней.

— Какие же книги вы прочли в мотеле?

— Я... я не помню точно.

Кулаки ее все еще были сжаты, а все тело напряжено. На лбу выступили крупные капли пота.

— Джинджер, сейчас вы в номере мотеля, читаете. Вы меня понимаете? Вы читаете то, что читали тогда. Посмотрите на обложку и скажите, как называется эта книга.

— Я... здесь нет названия.

— Любая книга как-то называется.

— А эта нет.

— Не потому ли, что нет вообще никакой книги?

— Да. Я слегка расслабилась. Вздремнула, потом смотрела телевизор, прочла пару книг, — произнесла Джинджер тихим, бесцветным голосом. — У них прекрасная спутниковая антенна на крыше, поэтому можно смотреть любые передачи.

— Какие же именно вы видели?

— Новости. Фильмы.

— Какие фильмы?

— Я... я точно не помню, — поежилась она.

Теперь Пабло уже не сомневался, что она ничего точно не помнит просто потому, что ничего этого не делала. Да, она была в мотеле, об этом говорило то, с какой точностью она описывала его, но не могла вспомнить ни названий телепередач, ни названий книг. Ей внушили под гипнозом, что она занималась в мотеле тем-то и тем-то, с единственной целью — скрыть подлинные события. Даже если бы специалист по промыванию мозгов позаботился о детализации легенды, она не звучала бы столь же убедительно, как рассказ о подлинных событиях и фактах.

— Где вы ужинали? — спросил Пабло.

— В гриль-баре «Спокойствие». Это маленькое заведение со скромным выбором блюд, но готовят там вкусно, — тем же безжизненным ровным голосом объяснила Джинджер.

— И что же вы там ели, в этом гриль-баре?

— Я... я точно не помню.

— Но вы сказали, что готовят там вкусно. Как же вы можете судить о качестве приготовленных блюд, если не пробовали их?

— Ну, там так мило, уютно, хотя выбор блюд и невелик.

Чем настойчивее он добивался от нее подробностей, тем сильнее она напрягалась. Голос ее оставался бесстрастным, когда она произносила запрограммированные ответы на вопросы, но лицо искажалось и напрягалось от нервной перегрузки.

Пабло мог бы сказать Джинджер, что ее воспоминания о тех четырех днях в мотеле «Спокойствие» ложные. Он мог бы приказать ей стереть их, сдуть с памяти, как сдувают пыль со старой книги, и она выполнила бы его приказ. Потом он сообщил бы ей, что подлинные события закрыты «Блокадой Азраила» и нужно постараться откопать их. Но если бы она сделала это, то снова впала бы в кому, и ему понадобилось бы немало дней, а может быть, и недель, чтобы нащупать трещинки в этой прочной защите. Пока же он решил ограничиться точным определением времени, проведенного Джинджер в мотеле. Он перенес ее назад в пятницу 6 июля позапрошлого лета и спросил, когда она заполняла карточку гостя.

— Чуть позже восьми вечера, — ответила Джинджер нормальным голосом. — До захода солнца оставался еще час, но я чувствовала себя крайне уставшей. Мне хотелось поужинать, принять душ и лечь в постель.

Она детально описала мужчину и женщину за стойкой и даже вспомнила их имена: Эрни и Фэй.

— Вы зарегистрировались и пошли ужинать в гриль-бар. Опишите его, — попросил Пабло.

Джинджер в мельчайших деталях описала бар, но стоило Пабло коснуться момента, когда она покидала его, как она вновь заговорила монотонным голосом. Не вызывало сомнений, что ее воспоминания на определенном моменте обрублены и затем дополнены ложью.

— Расскажите мне о том, как вы ужинали в гриль-баре при мотеле «Спокойствие», минута за минутой.

Джинджер выпрямилась в кресле, ее сомкнутые веки задрожали, словно бы она оглядывалась по сторонам, войдя в гриль-бар; она разжала кулаки, сжимавшие ручки кресла, и встала, чем очень удивила Пабло. Она вышла на середину комнаты, словно по проходу между столиками, лицо ее разгладилось и обрело уверенное, спокойное выражение: теперь она целиком находилась в том, прошлом времени, предшествующем всем ее неприятностям, и ей нечего было опасаться.

Спокойным негромким голосом она объяснила:

— Я немножко задержалась в комнате, приводя себя с дороги в порядок, и уже почти стемнело. Снаружи окрестности залиты оранжевым светом заходящего солнца, и все помещение бара наполнено золотистыми отблесками. Я, пожалуй, займу местечко в углу возле окна.

Пабло осторожно шел рядом, поддерживая ее за локоть и ненавязчиво направляя к одной из кушеток с цветастыми подушечками.

— О, пахнет заманчиво: лук, специи, жареный картофель...

— Сколько человек в баре, Джинджер?

Она повернула голову, словно бы осматривая комнату:

— Повар и официантка, трое мужчин, видимо, водители грузовиков, возле стойки, еще трое — за столом, за другим столом толстяк священник и с ним какой-то парень, всего одиннадцать человек, считая и меня.