Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли - Стивен Кинг

Он бежал к двери, опять и опять нажимая на спусковой крючок, не замечая того, что револьвер давно уже не стреляет, что его ноги красны от крови и что Кевин Блейк вышел, низко пригнувшись, ему настречу, что в руках у него автоматический пистолет «лама» 38-го калибра. Рыжие волосы Кевина вились колечками и спиральками. Он улыбался.

24

Сейчас он очень огорчится, подумал стрелок, зная, что положиться ему можно только на удачу, чтобы попасть в цель из этого игрушечного пистолетика, не вызывающего никакого доверия, даже если он точно прицелится.

Когда он увидел, что солдат Балазара старается выманить Эдди, Роланд поднялся на колени и подпер левую руку кулаком правой, упрямо не обращая внимания на невыносимую боль. Другого шанса не будет. Боль не имеет значения.

Когда человек с рыжими волосами показался, расплывшись в улыбке, в дверном проеме, разума Роланда будто не стало, как это бывало всегда: глаз его видел, рука стреляла – и вот уже рыжеволосый распластался у той стены коридора с открытыми глазами и маленькой синенькой дыркой во лбу. Эдди стоял над ним, крича и рыдая, и снова и снова палил из пустого револьвера с рукояткой из сандалового дерева, как будто этот рыжеволосый был для него еще недостаточно мертв.

Стрелок ожидал смертоносной очереди, что разрежет Эдди пополам, и когда ее не последовало, он проникся уверенностью, что теперь все действительно закончилось. Если и были другие солдаты, они давно смылись.

Он поднялся на ноги, пошатнулся, едва не упав, и медленно пошел туда, где стоял Эдди Дин.

– Прекрати, – сказал он.

Эдди не слышал его: он продолжал палить в мертвого человека из пустого револьвера.

– Остановись, Эдди. Он мертв. Они все мертвы. У тебя ноги в крови.

Эдди не слышал его: он продолжал щелкать курком. Теперь возбужденные голоса стали ближе. Вой сирен тоже.

Стрелок схватил револьвер и потянул его к себе. Эдди повернулся к нему, и прежде чем Роланд успел понять, что сейчас произойдет, Эдди ударил его в висок его же собственным револьвером. Роланд почувствовал на виске теплую струйку крови и упал, привалившись к стене. Стрелок попытался подняться – им пора выбираться отсюда и побыстрее, – но почувствовал, что сползает по стене вниз, несмотря на все усилия, а потом мир ненадолго исчез в колышущейся серой пелене.

25

Он был в отключке не более двух минут, но затем все же сумел собраться и подняться на ноги. Эдди куда-то делся: его больше не было видно в коридоре. Револьвер Роланда лежал на груди рыжеволосого мертвеца. Стрелок нагнулся, борясь с приступом головокружения, поднял револьвер и неуклюже опустил его левой рукой в правую кобуру.

Как бы вернуть мои чертовы пальцы, устало подумал он и вздохнул.

Он направился в развороченный офис – добрался туда кое-как, спотыкаясь на каждом шагу. Он нагнулся и собрал одежду Эдди: столько, сколько сумел унести на сгибе левого локтя. Вой сирен приближался. Роланд решил, что это, наверное, едут солдаты милиции, комендантский отряд, что-нибудь в этом роде… но не исключена и возможность, что это люди Балазара.

– Эдди, – прохрипел он.

В горле снова саднило. Оно болело даже сильнее, чем припухлость на виске, куда Эдди ударил его револьвером.

Эдди не замечал ничего. Он сидел на полу, прижимая к животу голову брата. Его трясло. Он рыдал. Стрелок оглянулся, ища глазами дверь на берег, и когда не увидел ее, испытал какое-то неприятное чувство, похожее на панический ужас. А потом вспомнил. Когда они оба по эту сторону, единственный способ вернуть дверь – войти с Эдди в физический контакт.

Он потянулся к нему, но Эдди отпрянул, не прекращая всхлипывать.

– Не прикасайся ко мне, – сказал он.

– Эдди, все кончено. Они все мертвы, и твой брат тоже мертв.

– Не трогай моего брата! – как-то по-детски выкрикнул Эдди, и его тело снова задрожало. Он прижал к груди отрезанную голову брата и уставился на стрелка глазами, полными слез.

– Он всегда обо мне заботился, понимаешь? – Эдди захлебывался от рыданий, так что стрелок с трудом его понимал. – Всегда. Почему я не сумел позаботиться о нем, лишь один раз, после всего, что он для меня сделал?

Да уж, он позаботился о тебе, хмуро подумал Роланд. Посмотри на себя: сидишь тут и дрожишь, как будто ты скушал плод хинного дерева. Замечательно он о тебе позаботился.

– Нам надо идти.

– Идти? – Впервые за все это время на лице Эдди отразилось хоть какое-то понимание, которое тут же сменилось тревогой. – Я никуда не пойду. И особенно в это жуткое место, где эти огромные крабы, или что там такое, сожрали Джека.

Кто-то ломился в дверь, требуя, чтобы ее немедленно открыли.

– Хочешь остаться тут и объяснять, откуда здесь все эти трупы? – спросил стрелок.

– Мне все равно. Без Генри все потеряло смысл. Все.

– Тебе, может быть, и все равно, – сказал Роланд, – но сюда впутаны и другие, Узник.

– Не называй меня так! – заорал Эдди.

– Я перестану тебя так называть, когда ты докажешь, что можешь выйти из той темницы, в которой ты заперт! – прокричал в ответ Роланд. Ему было больно кричать, но он все равно орал. – Выброси этот кусок гнилого мяса и прекрати ныть!

Эдди поглядел на него. Щеки мокрые. В глазах страх.

– ДАЮ ВАМ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС! – раздался снаружи громовой голос. Эдди подумал еще, что он до жути похож на голос ведущего какого-нибудь игрового шоу. – ПРИБЫЛА ГРУППА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ – ПОВТОРЯЮ: ПРИБЫЛА ГРУППА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ!

– Что меня ждет там, за дверью? – спокойно спросил Эдди Роланда. – Давай скажи мне. Если ты скажешь, я, может быть, и пойду с тобой. Только не лги, я узнаю, если ты мне солжешь.

– Возможно, смерть, – отозвался стрелок. – Но, прежде чем это случится, скучать тебе не придется. Я хочу, чтобы ты пошел вместе со мной на поиск. Конечно, все это может закончиться смертью… мы умрем все вчетвером в странном месте… – Глаза Роланда зажглись. – Но если мы победим, Эдди, ты увидишь такое, что ты и в мечтах себе не представлял.

– И что же?

– Темную Башню.

– А где эта Башня?

– Далеко-далеко от берега, где ты меня нашел. Я даже не знаю, как далеко.

– Что это?

– Я тоже не знаю… может быть, что-то вроде… болта. Центральная ось, которая держит все бытие. Все бытие, все время и все пропорции.

– Ты сказал: четверо. Кто остальные двое?

– Я их не знаю. Их еще нужно извлечь.

– Как ты извлек меня. Вернее, собираешься извлечь.

– Да.

Снаружи раздался какой-то взрыв, как будто грохнула мортира. Стекло на фасаде «Падающей башни» разлетелось на куски. В баре уже заклубились струйки слезоточивого газа.

– Ну? – спросил Роланд. Он мог бы схватить Эдди, силой вернуть двери существование и протащить его на ту сторону. Но он видел, как ради него Эдди рисковал жизнью, видел, как этот человек, подавляемый злым духом, вел себя с достоинством прирожденного стрелка, несмотря на пристрастие к зелью и на то, что он был вынужден драться в чем мать родила, и поэтому он хотел, чтобы Эдди сам принял решение.

– Поиски, приключения, Башни, миры, которые нужно завоевать. – Эдди слабо улыбнулся. Ни он, ни Роланд даже не обернулись, когда первые струи слезоточивого газа ворвались в помещение сквозь выбитые окна, с шипением расползаясь по полу. Первые едкие щупальца газа уже просачивались в кабинет Балазара. – Звучит даже лучше, чем «Марсианские истории» Эдгара Берроуза, которые Генри читал мне в детстве. Ты только забыл одну вещь.

– Какую?

– Прекрасных дев с голыми сиськами.

Стрелок улыбнулся:

– На пути к Темной Башне возможно все.

Эдди снова сотрясла дрожь. Он поднес голову Генри к губам, поцеловал холодную пепельно-серую щеку и осторожно отложил эту жуткую реликвию в сторону. Потом он поднялся.

– О'кей. У меня все равно нет планов на этот вечер.

– На, возьми. – Роланд протянул Эдди его одежду. – И надень хотя бы ботинки. Ты порезал все ноги.

Снаружи, на улице, двое фараонов в плексигласовых шлемах, бронежилетах и защитной спецодежде разнесли в щепки переднюю дверь «Падающей башни». В туалетной комнате Эдди (одетый только в трусы и кроссовки «Адидас») передал Роланду упаковки кефлекса, и Роланд сложил их в карманы джинсов Эдди. Когда Роланд закончил, он правой рукой приобнял Эдди за плечо, а Эдди сжал левую руку Роланда. Дверь появилась опять – прямоугольником темноты. Эдди почувствовал, как ветер иного мира треплет его слипшиеся от пота волосы. Он услышал плеск волн, набегающих на каменистый берег. Почувствовал запах соли. И несмотря ни на что, несмотря на всю боль и горечь, ему вдруг захотелось увидеть эту Башню, о которой ему говорил Роланд. Очень-очень. А теперь, когда Генри мертв, что держит его в этом мире? Родители их давно умерли, постоянной девушки у него не было вот уже три года, с тех пор как он пристрастился к наркотикам, – только шлюхи, ширяльщицы и нюхачки. Ни одной стоящей. Всех к этой матери.