Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл

«…так что я позвал ее по имени и назвал собственное, четко, но очень тихо. Потом, когда она преодолела первый испуг, возникший, когда некто позвал ее из темноты, я подполз ближе и рассказал обо всем, включая свою ужасную трусость, проявившуюся в том, что я оставил тело там, где оно находилось. Она рассмеялась и сказала, что мы должны забрать его немедленно, поскольку не позднее чем через час будет светло.

Мы провезли кресло по беговой дорожке еще раз и оставили позади калитки водяного парка. Затем встали на колени рядом с прудом и откинули брезент. Я практически нащупал твердый труп убитого собственной ладонью. Рукав мой зацепился за его пуговицу, и я дернулся, пораженный ужасом, пытаясь освободиться, сдвинул его и сам упал на холодное тело. Мое лицо коснулось его…

Было темно. Мы дрожали и спотыкались, но вскоре все же подняли его и отнесли к креслу. Моя сестра держала его голову. Она сказала: “У меня непромокаемый плащ. Никто его на мне не видел. Если кровь останется на нем, я могу просто выкинуть плащ, и никто не свяжет эту вещь со мной”. Мы выбросили плащ позднее. Обнаружить его можно в третьей иве на этой стороне пруда, глубоко в большом дупле. Мы не были уверены, осталась ли на нем кровь».

— Можно пойти и посмотреть. Вот так он выдал нам улику, — сказал Блоксхэм. — Хотя сейчас это лишь подкрепляющее доказательство.

«Мы взяли с собой одну из толстых веревок из спортзала. И, поместив тело в кресло так, как смогли — а оно уже изрядно окоченело, — обмотали веревку вокруг него столько раз, на сколько хватило. Затем мы разрезали ее с помощью карманного ножа моей сестры на две части и спрятали их. Через два дня я кинул их в бочку с дождевой водой рядом с дверью сарая. Понятно, что их уже обнаружили. Сестра также выбросила нож, не знаю куда, но мы сошлись в том, что будет безопаснее от него избавиться».

— Это нелепо, — покачал головой инспектор.

— Неужели? — произнесла миссис Брэдли, но было видно, что ремарка собеседника ее не волнует.

— Продолжайте, пожалуйста, — попросил он после паузы.

«Мы докатили кресло до пруда и положили тело на землю. Сестра спросила: “Будет он плавать?” Я не знал. У меня была мысль, что трупы всплывают на поверхность. Вспомнил о мертвой собаке, которую видел в канале…

Она сказала: “Как мы доставим его на середину?”

Вскоре мы сняли с крюков в сарае две бельевые веревки, дверь сарая пришлось взломать с помощью ножа — это было до того, как сестра его выкинула, конечно…»

— Чертов шельмец Херринг! — возмутился Блоксхэм. — Не сообщил мне о том, что дверь была взломана!

— Нет особой разницы, — мягко отозвалась миссис Брэдли, — поскольку дальше описано, как они связали запястья трупа и подвесили его на веревке, которую с помощью брошенного копья перекинули через пруд от одной ивы к другой. То, как они перерезали веревку, когда труп съехал и остановился рядом с узлом посередине, — все это напоминает схему, которую я изобразила для вас. Я могу продолжить, если желаете, с другой части рукописи.

— Я хочу услышать про русалочку, — произнес инспектор.

Миссис Брэдли послушно перевернула пару страниц и просмотрела третью:

— Ага, вот оно!

«Тело пошло на дно — к нашему облегчению. Начинало светать, можно было различать предметы. Моя сестра спросила: “Можешь ли ты попасть в свой домик, не потревожив другого жильца? Если да, то тебе лучше так и поступить. Я отправлюсь в водяной парк и сделаю вид, будто гуляю на заре — если кто-нибудь меня заметит. До встречи. Увидимся на завтраке”».

— Никогда бы не подумал такого о Селии Браун-Дженкинс, — сказал Блоксхэм, невольно посмеиваясь. — Но теперь я знаю, что у нее сильный характер.

— Да, — кивнула миссис Брэдли.

— Итак, что там с русалочкой? — спросил инспектор, выбивая и заново наполняя трубку.

— Что? — Она вернулась к тексту.

«Дальше мы решили, что сестра должна вернуть кресло в сарай, отправиться к дому на рекогносцировку и, если будет необходимо, активно отвлекать того, кто ее обнаружит. Как она сказала — мертвеца не начнут искать до позднего часа, и будет безопаснее, если заметят ее, бродящую по окрестностям, чем за тем же занятием буду пойман я. “В итоге, — заметила она в своей рациональной манере, — ты — убийца, а не я”.

На этом мы расстались. Я начал медленно считать до тысячи, чтобы, если за время подсчета ничего не случится, неспешно отправиться к своему домику, словно в процессе созерцания утренних красот, и, если возможно, проникнуть внутрь, не привлекая внимания. Если же Йеомонд проснется, тогда…»

— Ха! Йеомонд! — воскликнул Блоксхэм.

«…мне придется говорить, что я гулял на рассвете. Моя сестра сказала: “В итоге ты убил человека вчера около десяти вечера. Никто