Революция чувств - Зоя Кураре

– А вы лотерейные билеты продаете, называется «Кто здесь?»

– Сколько берете?

– Так это, на сто гривен дайте.

– С вас еще пять копеек.

– Ой, та у меня нету, еще сто гривен есть, а вот пяти копеек нету.

– Возьмите, у меня есть пять копеек, – вежливо вмешалась в разговор двух женщин Евгения Комисар. Она внимательно изучала газеты за стеклом витрины, поэтому не смотрела в сторону любителей лотереи «Кто здесь?».

– Ой, кого я вижу, старая знакомая!!! Как тебя, Галя, нет – Женя, кажется, зовут.

Напротив Евгении Комисар стояла та самая проводница поезда Вера Николаевна, грудь на месте, юмор тот же, чисто закраинский.

– И шо, опять встретились. Ну, давай свои пять копеек, были ваши – стали наши. Вот вам сто гривен и цельные пять копеек. Где билеты?

Женька безвольно смотрела на Веру Николаевну, которая донимала продавщицу газетного ларька и пыталась разгадать очередной жизненный сценарий. Вера Николаевна зажала лотерейные билеты в кулаке, без объяснений переложила часть тяжелого багажа в руки Евгении Комисар и потащила ее в кафе праздновать встречу. Они заказали кофе, Женька одно пирожное, Вера Николаевна шесть. Большому человеку – многие сладости.

– Вера Николаевна, а что с поездом произошло той ночью, служебное расследование проводили?

– Я знала, Женечка, что на железной дороге страшные идиоты работают, но что такие… Ничего они не нашли. Механизмы все в порядке, все крутится, все работает. А наш машинист поезда любит смотреть передачу «Войны экстрасенсов», на СТТБ видела такую программу?

– Не видела, но по названию догадываюсь, о чем она.

– Так, от. Этот идиот, направил им письмо. Мол, так и так, с нашим 666-ым поездом ночью произошла необъяснимая история, парили, значит, мы в небе. И от нашего коллектива решили послать меня.

– А номер поезда действительно 666?

– Ну, да. А ты шо, на билеты не смотришь?

– Я только запомнила, Вера Николаевна, что вагон 13 и место со счастливым номером.

– Вот, кому надо лотерейные билеты покупать. Счастливица ты наша. Слушай сюда, слушай тетю Веру и не перебивай. Сейчас расскажу самое интересное. Так от, я сегодня ходила на эту передачу «Войны экстрасенсов». Меня посадили в павильон, большой такой, как этот зал ожиданий. Света, глазам больно! Три камеры смотрят на меня, как удавы на кролика. Стол стоит. Я, значит, сижу, как на рентгене. Первый приходит. Думаю, сейчас как скажет мне, на вас порча Вера Николаевна. А он, дурак, говорит, вот, мол, она и есть, та самая виновница произошедшего ЧП на железной дороге. Ее говорит, это значит, про меня он так рассказывает, значит, сексуальная энергия способна приводить к серьезным сбоям в работе механизмов и смещать временное пространство. И это на всю страну. Второй экстрасенс повторил слово в слово, а третий посоветовал купить лотерейные билеты. Хоть какая-то польза от энтих магов и колдунов. Передача выйдет, меня Женька уволят. Я не представляю, как буду жить без железной дороги. Вся жизнь на колесах, семь аварий за 15 лет, это шо, много?

– Успокойтесь, Вера Николаевна. Я поговорю, у меня друзья в Киевске на телеканалах работают, мы что-нибудь придумаем.

– Ой, спасибо тебе, Женечка. Тебя мне сам Бог послал. Я в спокойном состоянии не опасная. Тихая, домашняя женщина. Ну, а если выпью, теряю контроль. Для меня водка и мужик в одном вагоне – гремучая смесь. Вот, лечу к родной сестре в Задорожье на самолете. Тут час лета, надеюсь, ничего не случится.

– Я буду за вами присматривать.

– Ой, присмотри Женечка, если из меня будут выходить неконтролируемые сексуальные потоки, гаси, бей меня, дуру. Летим на самолете, это тебе не поезд – полетал, полетал, да на рельсы и сел.

– Вера Николаевна, а как насчет временного смещения пространства? Какой сейчас год?

– Ну, 2004-й, а шо?

– А в газетах пишут, что сегодня 28 ноября 2011 года.

– Доця, не читай ты этих дурных газет. Про Баскова писали, что он три раза женат, а он как первый раз развелся, так ни с кем и не сходился. Потому, шо натуральный блондин, на всю страну такой один. А Галкин, писали, ушел от Пугачевой, а они вдвоем на гастроли уехали. Все брехня. Я газет не читаю, телевизор не смотрю. И тебе советую, покупай лотерейные билеты и спи спокойно. Но не одна! Ха-ха.

– Интересно, а за кого вы, Вера Николаевна, голосовали на президентских выборах?

– Я всегда голосую против всех. Мужики мне много горя принесли. А в политике одни мужики.

– А Юлия Тигрюленко?

– Тоже мужик, но в юбке. Ха-ха.

– Вы мудрая женщина.

– Это же меня мужики, детка, и довели, что от этой мудрости, как ты говоришь, во мне вихри враждебные воют на сексуальной почве и поезда на полном ходу в пространстве перемещаюся. Пошли, посадку объявили. Будем взлетать.

Миниатюрная стюардесса усердно инструктировала пассажиров лайнера, что им необходимо делать в аварийной ситуации. А ситуации в полете происходят разные. Вера Николаевна инструктаж пропустила, она уговаривала соседа Женьки поменяться с ней местами.

– Будем лететь вместе, ты за мной присматривай, я такая переменчивая, – весело подмигнула проводница поезда пиарщице. Вере Николаевне тесно, она ерзает в узком кресле самыми аппетитными частями тела и злобно бурчит. Свой уютный вагон с непрезентабельным номером 13 она полюбила еще сильнее. Вера Николаевна на мгновение закрыла глаза и представила себя посреди вагона в красивой наглаженной форме, в короткой юбке и фирменной пилотке. Она стоит, машет руками, не так, как эта тощая стюардесса кудахчет, жестикулируя тонюсенькими рученками. Она красиво широко машет с расстановкой, чтобы каждому кретину стало понятно, как себя правильно вести в случае пожара или резкого торможения. Странно, подумала Вера Николаевна, почему в самолете принято инструктировать пассажиров, а в поезде – нет. Да наши закраинские поезда не хуже их самолетов по воздуху летают.

– Пить будем? – этот вопрос спустил проводницу поезда на грешную землю, вопреки тому, что самолет набирал высоту.

– Коньяк есть? – поинтересовалась проводница.

– Нам только воду и без газа, пожалуйста, – строгим голосом сказала Женька.

– Ага, только воду, два, а лучше три бутерброда, чай, печенье, сок и колбаски нарежьте свежей, – разошлась Вера Николаевна. Глядя на любительницу свежей колбаски, миниатюрная стюардесса, напоминающая собой дорогую фарфоровую статуэтку, мило улыбнулась. Вера Николаевна почувствовала конкуренцию в образе представительницы воздушного судна, поэтому строгим голосом добавила:

– И побыстрей, милочка, чтобы у меня не случился голодный обморок, и сахар не подскочил до небес.

Пока борт-проводница резала миниатюрными ручками свежую колбаску, Вера Николаевна внимательно рассматривала мужской контингент. Да, отметила она про себя, глянуть не на кого. Вот бабы в Закраине – красавицы, а мужики… На картинках в журналах есть, а в действительности, где они? Справа от Веры Николаевны сидел плюгавый профессор, впереди бизнесмен, у которого кроме денег в его мутных зеленых зрачках других ориентиров в жизни не было. В хвосте салона самолета ютились четверо веселых студентов, которых опытная проводница и профессиональная охотница за особями мужского пола охарактеризовала просто – недозревший виноград. Кислятина. Тьфу. И пробовать не стоит. Вера Николаевна привстала с посадочного места, насколько ей позволяла ее телесная комплекция и внимательно посмотрела вперед. Мужчина средних лет, крупных габаритов, с пышными гусарскими усами мельком зафиксировал внимание на любвеобильной проводнице. Женька Комисар дремала рядом, но как только Вера Николаевна стала проявлять любопытство к противоположному полу, встрепенулась.

– Где ваши лотерейные билеты?

– Не шуми, Женька. Девушка, девушка, это я вам говорю, где мой кофе, – закричала Вера Николаевна борт-проводнице хорошо поставленным голосом проводницы железнодорожного транспорта. Мужчина с гусарскими усами оторвался от кроссворда и с нескрываемым любопытством посмотрел на Верочку. Началось. Комисар напряглась.

– Вера Николаевна, где ваши лотерейные билеты?

– В сумке.

– Значит так, или вы сейчас заполняете лотерейные билеты, или я за свои действия не отвечаю. Хватит нам приключений в поезде. Вы знаете, какой сейчас год? – спросила Женька Комисар у спутницы.

– 2004-й, – ответила та.

– Как бы не так, 2011 год!

– Шутишь?

Евгения Комисар наклонилась вправо, где сидел плюгавый профессор и тихо спросила его.

– У моей тетушки Веры провалы в памяти, скажите, пожалуйста, какой сейчас год. Она верит только посторонним людям, а вы – человек, внушающий ей доверие. Мнимая тетя скривилась, доверие у нее вызывал совсем другой мужчина. Однако, профессор был польщен вниманием к его скромной персоне и тоном, не терпящим возражений, сказал:

– 2011-й год. Год экономических проблем и политической нестабильности.

– Как! – закричала Вера Николаевна истерическим голосом и схватилась за правую грудь, которая ей всегда казалась больше, а потому значительнее, чем левая.