Революция чувств - Зоя Кураре

– Мало того, что ты кричишь, как укушенная, на весь вагон, я разбудить тебя не могу. Слава Богу, открыла глаза, – выглядел Вадим смешно, редкие волосы на голове сбились в гнездо неправильной формы, одежда помята, изо рта дурно пахнет.

– Я что, спала? – удивленно спросила Женька и быстро вскочила с нижней полки, чтобы убедиться, она действительно спала.

– Спала? Ты так орала, что перекричала храп доблестной проводницы Веры Николаевны. Прости господи, что вспомнил имя святой женщины в железнодорожной, мирской суете.

– Представляешь, сон, как реальность. Я приезжаю в Киевск, а там, боже… Мне реально стало страшно. Спасибо, Вадим, что разбудил. Спасибо. Приснится такое! Бр-р. Ужас!!!

– Что тебе приснилось? А, Женя?

– Я хочу чаю, горячего, с лимоном.

– Вот, с женщиной так всегда. Задаешь ей вопрос, а она тебя посылает. Правда, в этот раз, за чаем. Попробую достать целебный напиток, если я тебя от страшного сна спас, то стакан казенного кипятка достану.

Отправляясь в служебное логово к Вере Николаевне, худосочный Вадим думал, что путешествие по вагону не связано с риском. Женщина после водки, спирта и еще раз водки спит сном младенца, так что бояться нечего.

Вадим, как человек паук, решил исполнить благородную миссию, достать эликсир для успокоения нервной системы милой дамы, тенью промчался по вагону. Он вошел в служебное купе, где очень громко спала Вера Николаевна, взял со стола граненый стакан положил в него пакетик чая, сахар, нашелся и порезанный лимон. В служебном купе у Веры Николаевны господствовал порядок, хозяйка она отменная, хотя и пила крепко, как нефтяник в отпуске. Вадиму осталось налить кипяток из бака, установленного на выходе из купе, и дело сделано. Осталось определить на небритой щеке место для благодарного и заслуженного поцелуя Женьки, подумал человек-паук и сделал решающие движение из эпицентра храпа, но крепкая рука Веры Николаевны его схватила с поличным.

– Наконец-то!!! Где ты ходишь? Масяня, я тебя хочу, – вспотевшая ото сна проводница схватила Вадима за футболку и страстно притянула к себе, точнее, к роскошной груди шестого размера. В планы человека-паука не входило спасение двух женщин за раз. Налить чаю – это одно, а угомонить разбушевавшуюся Веру Николаевну, совершено другое.

– Я не Масяня, я пассажир из вашего тринадцатого вагона, Вера Николаевна. Вот за чаем пришел. Вы спите. Не надо волноваться. Я пошел.

– Воруешь? – повысила голос проводница.

– Я заплачу.

– Я не сомневаюсь. Сейчас и заплатишь, – грудастая тетка схватила, как ей показалось, отощавшего от женской ласки мужика, за самое уязвимое место. Мужик упирался. Вера Николаевна расстегнула сначала блузку, потом лифчик, она хотала произвести неизгладимое впечатление на представителя противоположного пола. Впечатление оказалось настолько выпуклым, что Вадим мгновенно сбросил с себя образ благородного человека-паука, оттолкнул сладострастную проводницу, которая превысила служебные полномочия, и бросился бежать. Вера Николаевна, как женщина, могла сглотнуть обиду и простить, но, как заслуженный проводник закраинских железных дорог, неоднократно награжденный за доблестный труд почетными грамотами, стала действовать. Она решила догнать правонарушителя, позарившегося на посуду, чай и сахар в кусочках. Такой сахар являлся визитной карточкой тринадцатого вагона. Во всех вагонах в чай добавляли сахарный песок, а в тринадцатом вагоне – только кусочки.

Картина, возникшая перед глазами бодрствующих в три часа ночи пассажиров, не спившихся и не сбежавших от храпа Веры Николаевны в соседние вагоны, гарантировала полное и безоговорочное отсутствие сна до самого утра. Со словами «Держи вора!!!» Вера Николаевна топлес гналась за худосочным мужчиной, который бежал железнодорожную стометровку, как в последний раз.

– Ого-го-го!!!

– Твою маму!!!

– Вы видели, нет, вы видели!!! Это же наша проводница!

– Я прозрел, ущипните меня!

– Ого, город Гонецк порожняк не гонит!!!

Вера Николаевна бежала, не сбавляла темпа, скорее наоборот. Вадим хотел закрыться в своем купе, но понял бесперспективность затеи и побежал дальше. В четырнадцатом вагоне комментариев существенно меньше, здесь пассажиры, как и положено, отдыхали. В пятнадцатом нефтяники, мелькнуло в голове у Вадима, главное не растратить силы понапрасну и добежать. Мужики помогут, у них оставался спирт, нефтяники тетку усмирят. Где берут озабоченных проводниц, Вадим не знал. Но четко осознал, для Закраинских Железных Дорог одинокие женщины – серьезная проблема, которую необходимо рассматривать на заседании Комитета Государственной Безопасности. Одинокие женщины угрожают здоровью закраинцев, подвергают их жизни опасности. В тамбуре между четырнадцатым и пятнадцатым вагонами нерадивый пассажир разлил жидкое мыло, Вадим поскользнулся, упал, ударился.

– Больно, ах как больно, мамочки, – застонал он, пытаясь, стать на четвереньки и уползти от сладострастной Веры Николаевны. Сломал ногу, испугался Вадим, корчась на полу от страшной боли.

– Ага, попался, голубчик? – проводница крепко схватила за плечи измазанного в жидком мыле мужика и стала его со всей силы трясти. А сил Вере Николаевне не занимать. Худосочный, изможденный бегом по вагонам мужчина понял, глубокой ночью в тамбуре ждать помощи не от кого. Где вы, нефтяники? В ответ, если бы тишина!

– Ты украл мой чай и мой сахар! – кричала разъяренная проводница. Вадим понимал, что дело здесь не в нарушении правил чайной церемонии, просто у Веры Николаевны случился грандиозный нервный срыв. Собачья работа, отсутствие постоянного мужчины в жизни, лишний вес, все в жизни закраинской проводницы значилось под номером тринадцать. Единственное, на чем природа отказалась сэкономить и чем щедро наделила Веру Николаевну, так это бюст. Вадим и раньше слыхал о запредельных женских достоинствах, но то, что он сейчас видел перед собой, без силикона и участия пластических хирургов, с небритыми и потными подмышками, вызвало в нем бурю смешанных чувств. Удивление, страх, желание потрогать, наконец, выйти из злополучного тамбура. Выйти, мне нужно выйти, еле слышно шептал себе под нос, как заклинание Вадим. Действия самой Веры Николаевны напоминали игру хозяйской собаки с большой плюшевой игрушкой. Собака рвала ткань на мелкие кусочки, доставала из внутреннего чрева жертвы синтепон и не помнила, что собственно ее раздражает в безобидной плюшевой игрушке. В полуобморочном состоянии, крича от невыносимой боли в колене, Вадим заметил на стене тамбура красную ручку. Стоп-кран!!! Чуть выше тормозного оборудования кто-то из пассажиров написал красным фломастером «Если ехать стоя лень – дерни эту по. бень». И Вадим, не размышляя над последствиями, со всей силы – дернул. Дернул стоп-кран! Красная ручка оторвалась, Вера Николаевна закричала противно, пронзительно. Вместо торможения железнодорожный состав стал стремительно набирать скорость. Вадиму показалось, что они едут не на поезде, а передвигаются по воздуху. Вера Николаевна отобрала у жертвы оторванную ручку стоп-крана.

– Ты, что натворил? Дурак!!! Какой ты дурак!

– Не-не-не знаю, – заикаясь, ответил Вадим.

Проводница подошла к маленькому, забрызганному грязью окну тамбура и, словно из дверного глазка, оценила обстановку снаружи. Скорость поезда здравому смыслу и законам физики не соответствовала, пейзажи за окном сливались в сплошной скоростной поток. Поезд свирепо гудел, с каждой секундой набирая скорость. Вагоны бросало в непрогнозируемую дрожь, как женщину климактерического периода. На стеклах появились мелкие трещины, стены и пол ходили ходуном.

– Нам конец, а все из-за тебя, молокосос. Ты зачем дернул ручку стоп-крана? – огрызнулась проводница.

В вагонах среди пассажиров моментально, как цепная реакция, распостранились: паника, страх и суета. Вера Николаевна бросила на произвол травмированную жертву в тамбуре чужого вагона и побежала в свой тринадцатый спасать пассажиров. В течение часа машинист поезда и его помощник не могли понять, что происходит с их подвижным составом, приборы не работали, скорость запредельная, попытки остановить поезд еще больше увеличивают его скорость. Связь с диспетчером отсутствует, мобильная тоже. Им уже начинало казаться, что железнодорожный состав оторвался от рельсов и передвигается по воздуху, как реактивный самолет. Откуда простым труженикам закраинских железных дорог знать, что оторванный стоп-кран в тамбуре и крик одинокой проводницы по имени Вера – это ключ, открывший информационный портал их скоростному поезду, попавшему в пространственную петлю времени. Поезд кружило во временном водовороте. На вопрос «что делать?» ответа не было даже в романе Достоевского. Поэтому, силовыми методами усмирив пассажиров в своем вагоне, Вера Николаевна вернулась на место унижения, где она, как женщина, потерпела фиаско, в тамбур. Тело Вадима отсуствовало, уполз гаденыш, решила проводница. Вера Николаевна начала интенсивно думать, на нее это не похоже. Ничего не поделаешь. Внештатная ситуация. Ручка стоп-крана оторвалась из-за поломки детали тормозного оборудования. Найти пимпочку в темном тамбуре непросто. Вера Николаевна стала на четвереньки и руками обследовала каждый сантиметр пространства между двумя вагонами. Проводница справедливо не любила тамбуры, в них постоянно происходили внештатные ситуации. Она измазала свои полные коленки жидким мылом с противным запахом фиалки, выругалась, как настоящий нефтяник, но то, что искала так усердно, нашла.