Революция чувств - Зоя Кураре

Увиденное повергло сознание Комисар в неописуемый, животный страх. Руки задорожной пиарщицы затряслись, она вспотела, голова кружилась, и Женьке вдруг захотелось проснуться или умереть. Она не проснулась и не умерла. Испугано смотрела на происходящее.

Сцена, музыка, оранжевые флаги и живое море тел. Рога, острые, как вилы. Повсюду рога. Козы протестуют. Внимание оппозиционеров приковано к вожаку стада. Козел с изувеченной шкурой на лице, закатив рукава модного пиджака по локти, протянул маленькие, интеллигентные копытца и, обращаясь к парнокопытным, с придыханием проблеял:

– Наша акция протеста мирная. Мы с вами можем взять приступом администрацию президента и Кабинет министров. Поставить на место этих властных собак. Но мы должны добиться, чтобы они сами принесли нам ключи от административных зданий. Мы не уйдем с этой площади, пока злобные собаки не сдадут свои позиции. Свободу закраинским козлам!!! ТАК!

– ТАК! ТИК ТАК! ТИК ТАК! – послышалось в ответ и благодаря безответственности эха, обитающего на Майдане, этот понятный всем призыв повторился многократно. Сочетание звуков, которое в такт скандировала толпа обезумевших животных, Женьке напомнило ночной стук колес. Тук-тук, так-так.

Присутствующие на главной площади страны дружно заблеяли. На импровизированной сцене рядом с козлом, в чей адрес звучало бурное блеяние, стояла белая ухоженная коза с очаровательными козлятами. На них надеты белые шерстяные курточки. Их ангельские мордашки украшают кружевные оранжевые береты, сквозь которые пробиваются маленькие острые рожки. Порода.

– Разом нас багато, нас не поламати, – на закраинском языке скандировала толпа.

– А ты чего не блеешь? – спросила Женьку старая коза, вокруг головы которой туго намотан оранжевый платок.

– А что, надо? – поинтересовалась Женька.

– Делай, как мы. Нужно поддержать нашего президента, а то властные собаки его разорвут в клочья.

– А как вас зовут? – поинтересовалась Женька у старой козы.

– Баба Параска, а тебя как величать деточка?

– Евгения.

– Тихо. Молчи, детка. Он опять говорит.

Животные, задрав головы, смотрели на козлиного вожака, как на мессию, они ловили каждое слово, каждый его жест.

– Сегодня я издал первый декрет о создании Комитета Национального Опасения, который я и возглавлю, – козы одобрительно заблеяли. – Я, призываю вас к защите конституционного строя в Закраине, к созданию организации «Народное самонаступление». Мы, козлы, истинные патриоты страны призываем все органы местного самоуправления переходить в подчинение Национального Комитета Опасения.

– ТАК! ТИК! ТАК! ТИК! ТАК! – послышалось отовсюду.

Коза Параска подпрыгнула на месте, как будто она была молода и полна жизненных сил. Она легонько боднула Женьку в бок и проблеяла:

– Мы побе-е-едим. Мы обязательно победим свору злобных собак. Если они добровольно не отдадут нам власть, будет война, настоящая, живая бойня. Мы обречены на победу. Наш лидер – козел номер один в Закраине. За нами правда. Как я ненавижу стаю властных собак. У них сейчас тоже проходит митинг. Догавкаются они, ох догавкаются.

– Где? Где проходит митинг?

– На центральном железнодорожном вокзале. Эти собаки съезжаются со всей страны, их везут эшелонами. Они хотят нас запугать. Пусть едут, я старая, но рога у меня острые. Кстати, деточка, а где твои рога? – поинтересовалась Параска.

– Я их дома забыла, – закричала Женька и бросилась бежать в сторону вокзала. По пути она поймала такси, таксист оказался тоже старым, нудным козлом. Всю дорогу Комисар молчала. Что происходит? Нужно срочно уезжать из Киевска, из этого политического зверинца, думала она, находясь в дорожной пробке. Стрелки на часах снова вращались с бешеной скоростью. Женька нервно трясла свои часы на руке, как будто она пыталась сбить градусник. Странно, сейчас часы идут нормально.

Женька искала ответы на интересующиеся ее вопросы, но ответов не было. После митинга на Майдане Комисар точно знала, что страшнее всего на свете – это процесс загрязнения мозгов. Когда люди превращаются в козлов, в козлов отпущения. Почему они позволяют собой манипулировать? Почему они верят первому подвернувшемуся козлу?

За спиной остались столичные пробки на дорогах. Внимание.

Предельное внимание! Комисар увидела перед собой центральный железнодорожный вокзал Киевска. Более двадцати тысяч крупных и мелких собак в голубых майках с транспарантами в зубах сидели вокруг огромной сцены, где надрывным голосом выла революционную песню кучерявая болонка, с выпученными от собственной значимости глазами.

Комисар животных любила, но такое количество собак ее испугало. Она очень медленно и, как ей казалось, незаметно для митингующих, приблизилась к огромной стае. Болонка перестала выть, псы одобрительно завиляли хвостами и залаяли. На сцену вышла накачанная овчарка и объявила, что сейчас свою партию публично отгавкает настоящий президент Закраины, за которого проголосовало большинство собак в стране. Поднялся ужасающий лай, Женька присела и закрыла уши руками, спасая от расрушения тонкие перепонки.

Он вышел на сцену, породистый, красивый, с купированными ушами, мощной холкой и высоко поднятой головой. Глядя на вожака, стая собак одобрительно заскулила, как будто собакам разных мастей и пород показали копченую колбасу, куриную грудку или, на худой конец, связку столичных сосисок. Вожак гавкнул, из его мощной пасти появился горячий пар, неудивительно, холодный ноябрь на дворе. Женька стояла в неудобном месте, за деревом, ей в глаза светил большой прожектор со сцены, поэтому она как следует не могла рассмотреть огромную, породистую собаку. Пес сделал паузу, а затем громко прорычал:

– Здоровых собак намного больше, чем этих козлов, которые нам постоянно мешают жить, – поднялся страшный лай. Собаки интенсивно замотали хвостиками, маленькими обрубками, гладкими колечками, пушистыми веерами, острыми, как сабли, хвостами. Свет от самого яркого фонаря, освещавшего сцену, на мгновение ослабел, и Женька четко различила в надвигающихся сумерках знакомый силуэт.

– Вик, это же мой пес, это мой Вик, – закричала задорожная пиарщица.

Собаки, как по команде повернули оскалившиеся морды в сторону, откуда доносился вопль обезумевшей от счастья молодой женщины. Как она посмела, эта мелкая, писклявая особа, эта человеческая тварь претендовать на вожака стаи? На вожака!!!

Вик, это наш Виктор. Он не какая ни будь домашняя болонка, которую можно водить на поводке и кормить из миски плохим собачим кормом.

Он – стаффордширский терьер, он номер один в стране.

– Вик, ко мне, иди ко мне, – громко закричала Женька Комисар. Это прозвучало, как оскорбление. Стая, состоящая из собак известных в мире пород и мастей, бездомных псов, без команды стала медленно двигаться в сторону потенциальной угрозы. Псы скалили зубы, прижимали уши, приспустили хвосты, и на полусогнутых лапах синхронно двигались на Женьку.

Кому, как не Комисар, знать, что это очень, ну очень дурной знак. Она закричала.

– А…а…мама, мамочка, помогите!!! Помогите! – Она кричала, как умела из последних, не человеческих сил. Да и как можно почувствовать себя человеком, когда на тебя движется стая агрессивных, злых собак, готовых за секунду превратить комиссарское тело в кусок окровавленного мяса.

– Помогите, Боже, помогите!!!!

– Открой глаза, слышишь, открой глаза! Женя, да что же это такое!!!

– Помогите!!!

– Открой глаза. Просто открой глаза.

Женька открыла глаза и увидела лицо худосочного соседа по купе.

– Мало того, что ты кричишь, как укушенная, на весь вагон, я разбудить тебя не могу. Слава Богу, открыла глаза, – выглядел Вадим смешно, редкие волосы на голове сбились в гнездо неправильной формы, одежда помята, изо рта дурно пахнет.

– Я что, спала? – удивленно спросила Женька и быстро вскочила с нижней полки, чтобы убедиться, она действительно спала.

– Спала? Ты так орала, что перекричала храп доблестной проводницы Веры Николаевны. Прости господи, что вспомнил имя святой женщины в железнодорожной, мирской суете.

– Представляешь, сон, как реальность. Я приезжаю в Киевск, а там, боже… Мне реально стало страшно. Спасибо, Вадим, что разбудил. Спасибо. Приснится такое! Бр-р. Ужас!!!

– Что тебе приснилось? А, Женя?

– Я хочу чаю, горячего, с лимоном.

– Вот, с женщиной так всегда. Задаешь ей вопрос, а она тебя посылает. Правда, в этот раз, за чаем. Попробую достать целебный напиток, если я тебя от страшного сна спас, то стакан казенного кипятка достану.

Отправляясь в служебное логово к Вере Николаевне, худосочный Вадим думал, что путешествие по вагону не связано с риском. Женщина после водки, спирта и еще раз водки спит сном младенца, так что бояться нечего.

Вадим, как человек паук, решил исполнить благородную миссию, достать эликсир для успокоения нервной системы милой дамы, тенью промчался по вагону. Он вошел в служебное купе, где очень громко спала Вера Николаевна, взял со стола граненый стакан положил в него пакетик чая, сахар, нашелся и порезанный лимон. В служебном купе у Веры Николаевны господствовал порядок, хозяйка она отменная, хотя и пила крепко, как нефтяник в отпуске. Вадиму осталось налить кипяток из бака, установленного на выходе из купе, и дело сделано. Осталось определить на небритой щеке место для благодарного и заслуженного поцелуя Женьки, подумал человек-паук и сделал решающие движение из эпицентра храпа, но крепкая рука Веры Николаевны его схватила с поличным.